Так вот, не собираясь спорить с г-жой Шапошниковой по поводу своей фигуры, я готов оспорить другое ее утверждение. Л. Шапошникова приписывает мне "лживое заявление о том, что он является доверенным представителем Госдумы". И в самом деле, - увидев рериховскую агитацию в Госдуме, я поинтересовался, на каком основании они позволяют себе такие действия и через какие именно думские кабинеты они получили разрешение на использование парламентских помещений. И эти свои вопросы я задал не как христианин, раздосадованный тем, что вместо его Церкви проповедует какая-то другая организация, а как член Экспертно-консультативного совета по вопросам свободы совести при Комитете по делам общественных организаций и религиозных объединений Государственной Думы Российской Федерации. Если это сложное титулование, приведенное мною, г-жа Шапошникова не смогла запомнить и свела его к короткому: "Доверенный представитель Госдумы", то это - проблема ее памяти, а не моей "лживости".
То, что Л. Шапошникова называет "акультурным поведением во время лекции", являлось попыткой задать вопрос после окончания лекции. Вопрос мой был естествен в той ситуации: докладчика, который в течение всей своей лекции утверждал, что учение Рерихов строго научно и совсем не религиозно, я спросил, как же он понимает слово "религия" и по какому критерию он разграничивает научную деятельность от религиозной. Мне было сказано, что время лекции истекло, и потому отвечать мне не будут...
Никаких "провокационных воззваний" в раздаваемых мною материалах не значилось. Там вообще не было призывов. Вся моя листовка состояла из цитат (из работ Блаватской и Рерихов), которые вполне ярко говорили сами за себя: "Пчелы и муравьи были принесены Великим Учителем с Венеры в назидание человечеству. Пшеница была принесена Изидою с Венеры" (Письма Елены Рерих 1932-1955. - Новосибирск, 1993, с. 159), "На Венере совсем нет насекомых и хищников. Там настоящее царство полетов, летают люди, летают птицы, и даже рыбы. Причем птицы понимают человеческую речь" (там же, с. 334), "Змей - величайший Свет в нашем плане" (Блаватская Е. Тайная Доктрина. - Рига, 1937, т. 2, с. 269), "Именно сатана является Богом нашей планеты и единым Богом" (там же, т. 2, с. 293), "Разъясним этот вопрос раз и навсегда: тот, на кого священство всех догматических религий, преимущественно христианских, указывает как на Сатану, врага Бога, в действительности является высочайшим божественным Духом - Оккультною Мудростию на Земле - которая естественно антагонистична каждой земной, преходящей иллюзии, включая и догматичные, или церковные, религии" (там же, т. 2, с. 473), "Естественно рассматривать Сатану, Змия в Книге Бытия, как истинного создателя и благодетеля, Отца Духовного Человечества" (там же, т. 2, cc. 303-304).
Думаю, что даже этих строк достаточно, чтобы понять, что теософия не является ни научным мировоззрением, ни мировоззрением, совместимым с христианством. Зная такие места из теософской литературы, теософию нельзя назвать иначе, как "сатанизм". Моя книга, кстати, называется "Сатанизм для интеллигенции", а не "Сатанизм и интеллигенция" (как ошибочно сообщает "Обращение").
Как верно (опять же - к моему удивлению верно) говорится в "Обращении", эти "провокационные воззвания" я раздавал "до и после лекции". Прежде в изложении г-жи Шапошниковой это выглядело иначе: "Я не буду голословной и расскажу вам о диаконе Кураеве. Такие, как он, позорят Церковь, потому что они выступают против национальной культуры. Представьте, что в этом же зале идет лекция о Рерихе, о том, что он собой представляет, каково мировоззрение Рериха. Нигде не сказано, что это антигуманное, сатанинское, злое учение. Но появляется диакон Кураев и начинает перед лекцией раздавать листовки. Вы представляете: ученый читает лекцию, а один из его оппонентов начинает раздавать листовки! Затем тот же Кураев начинает кричать: "Кто вам разрешил читать такие лекции в Государственной Думе?" Диакон был крайне агрессивен, что не должно быть свойственно представителю Церкви. На его же полуграмотные оценки гуманистической деятельности нашего великого соотечественника трудно было отвечать"[397].
Здесь создается представление, что, именно в то время как "ученый читает лекцию", появляется полуграмотный диакон Кураев и начинает раздавать листовки прямо в зале на глазах изумленного, но смиренного докладчика, который терпеливо продолжает свой научный труд. Кроме того, этот текст создает опять же ложное впечатление, будто имел место диалог: диакон, мол, агрессивно нападал, а докладчик (то есть сама г-жа Шапошникова) пытался отвечать, но это было сделать трудно из-за моего невежества и агрессивности. На самом деле, вновь повторю, со стороны рериховцев не было предпринято даже попытки ответа, даже попытки вступить со мною в разговор. В течение же лекции я просто сидел, слушал доклад г-жи Шапошниковой и листал купленный тут же рериховский журнал. Что же в этом такого, что подпадает под суровое определение: "Акультурное поведение во время лекции"?
Теперь о том, что моя книга "унижает достоинство и покрывает грязью интеллигенцию". Я приведу все места из этой книги, где я говорю о послереволюционной (то есть современной) интеллигенции. Итак, из первого тома:
"Интересно, что мышление современных российских интеллигентов, столь яростно боровшееся против казарменного коммунизма, столь ценящее плюрализм и многообразие, неповторимость и индивидуальность во всех областях жизни, - в религии мечтает всех загнать в казарму "единой мировой религии". Ну чем для вас так нестерпимо своеобразие христианства, что вы так стараетесь растереть его в буддизм?.. Мода на религиозный синкретизм - это именно фундаменталистское движение. Все должны быть единомысленны и единоверны. Христианство должно подравняться под шаблоны буддизма. Теософскому переосмыслению должны быть подвергнуты все практики и все тексты всех религий, - как бы они этому ни сопротивлялись. Это искушение агрессии на историю. Происходит как бы посмертное обращение всех великих религиозных проповедников прошлого в модную сегодня веру. Если сегодня интеллигенции нравится теософия, - Христос обращается в стопроцентного теософа... У Достоевского один либерал-прогрессист как-то говорит о себе: "Чем больше я люблю человечество вообще, тем больше ненавижу каждого человека в отдельности". Что-то очень похожее происходит в либеральных религиозных настроениях нынешней интеллигенции. Все чаще встречаются люди, чья устремленность ко "вселенскому духовному братству", к экуменическому объединению конфессий имеет своим ближайшим плодом нечто совершенно противоположное: усугубление религиозных разделений... Есть в истории религии вещи, с которыми христианство несовместимо. От этого факта нельзя отгородиться привычным интеллигентским рефлексом: "Ах, как Вы нетерпимы!"... Никакая "терпимость" не сможет отменить тот факт, что Пушкин не писал "Стихов о советском паспорте"... Недавно на одном монархическом съезде, где с трибуны постоянно звучала триада "Православие-самодержавиенародность", я заметил, что три весьма милые и интеллигентные женщины впереди меня оживленно и "на троих" читают книжку под названием "Руническая магия", причем явно воспринимая ее в качестве "учебного пособия". Я попросил этих активисток "русского возрождения" хотя бы здесь не баловаться играми с сатаной. В ответ мне глубоко убежденно прошептали, что "надо же все знать! со всем познакомиться!". Вот, правда, когда я их спросил, - знают ли они "Отче наш" или библейские заповеди, - ответом было молчание... Постепенно даже христиане забывают, что значит - "быть христианином"... Лазарев сервирует на стол читателей традиционное блюдо российского интеллигента под названием "каша в голове"".
Из второго тома: "Проповедник зачастую даже против своей воли подлаживается под настроение и вкусы своей аудитории. Сегодня, например, модна идея свободы и прав человека, и потому нередко церковные катехизаторы (если они обращаются к интеллигенции) всячески подчеркивают, что идея свободы укоренена в Евангелии... Опять рериховцы скажут, что призываю к "крестовым походам". Но я призываю всего-навсего к богословскому просвещению. Богословская невежественность сегодня слишком легко может привести к исповеданию почти неприкрытого сатанизма. Человек, не приложивший усилий для серьезного ознакомления с Евангелием и церковным богословием, может купиться на рекламные призывы Агни Йоги и - поначалу незаметно даже для самого себя - стать адептом этого сатанизма для интеллигенции... Близость отрицательной программы далеко не всегда означает сходство положительного идеала. В мирской жизни, например, мы видим, что общая для всей интеллигенции нелюбовь к советской власти отнюдь не сделала нас едиными в исповедании положительных ценностей... Столь решительно и столь неизменно российская интеллигенция не признает за Православной Церковью права на полемику с кем бы то ни было, что даже Лев Карсавин был вынужден вступиться за право Церкви на дискуссию... С. Зарницкая и Л. Трофимова еще в 1965 начали приучать советскую интеллигенцию к эзотерическому коммунизму Рерихов... В силу многих причин оказалось так, 410 интеллигенция России уже несколько веков больше наслышана о западной богословской мысли и церковной практике, чем о своей, православной. Рясу православного священника чаще называют по-католически - сутаной. Вместо "батюшка" к нему обращаются на католический же манер - "святой отец". И так - не только тогда, когда человек что-то принимает в церковном быте, но и тогда, когда он ищет причины т своего отталкивания от Церкви. Немалое число богословских формул, происходящих из западной схоластики и неорганичных для Православия, обжились в расхожих богословских представлениях нецерковной интеллигенции".
