— Сейчас, говорил он, — сейчас... — Он царапал ее своими отросшими ногтями, стараясь залезть ей под юбку и стянуть с нее трусы.

— Нет! — закричала она и оттолкнула его, оцарапав ему ухо.

Она начала отползать от него, но задохнулась от сильнейшего удара под левую лопатку и скорчилась, вздрагивая от боли. Он перевернул ее и ударил кулаком в лицо.

— Какое прекрасное, прекрасное лицо, — говорил Джо, а его кулак снова и снова обрушивался на Энн. Она почувствовала, как у нее в носу что-то хрустнуло, и поток крови залил ее губы. Джо склонился над ней и стал высасывать кровь, текущую у нее из носа. Потом он поднял голову и засмеялся. Вокруг его рта образовался красный круг.

Энн была настолько ошеломлена, что не чувствовала страха и вообще ничего не чувствовала. Джо с силой раздвинул ей ноги, втиснулся между ними.

— Ты запомнишь это. А потом опять все будет хорошо.

Когда он овладел ею, она машинально повернула голову. Его слова напоминали ей прежнего Джо. Они звучали печально и даже высокопарно. Закричав от боли, когда его пенис входил в ее пересохшее влагалище, она на ощупь попыталась найти свою сумочку, которая, она знала, лежит где-то рядом на полу. Энн вгляделась в темноту и наконец увидела сумочку — она была совсем близко. Энн дотянулась до нее левой рукой и, задержав дыхание, схватила ее. Потом осторожно придвинула к себе и запустила пальцы внутрь.

Джо внезапно остановился и вынул из нее пенис.

— Сука паршивая, что ты выдумала? — Его голос рокотал, отдаваясь эхом в пустом складе. Энн сжала в руке деревянную рукоятку ножа, не вынимая его из сумочки. Она наблюдала за тем, как Джо обшаривает карманы своей куртки. Что он там ищет? При свете свечи она увидела, что Джо вынул из кармана скальпель. И прежде чем она успела о чем-то подумать или хотя бы испугаться, лезвие уже косну лось ее горла. Джо засмеялся.

Энн выхватила из сумочки нож и замахнулась на него. Он выронил скальпель и протянул руку, чтобы вырвать у нее нож. Лезвие скользнуло по его ладони и оставило заметный разрез. Но он все же вырвал у нее нож и зашвырнул его куда-то в темноту.

Джо смотрел на свою кровь, и глаза его постепенно расширялись. От него дурно запахло, и прежде чем Энн поняла, что произошло, он опять схватил скальпель.

Джо размахивал им по широкой дуге, и наконец полоснул Энн по лицу. О Боже, это даже не больно, в первый момент подумала Энн, это даже не больно. Но через некоторое время она закричала от боли и ужаса, слившихся в сплошной горячий туман. Кровь залила ей глаза, ослепила ее.

И вдруг им обоим показалось, что из мрака донесся крик: «Давай!.. Давай!..» Высокий голос дрожал от возбуждения.

Как только Джо обернулся, чтобы узнать, откуда исходит этот крик, Энн выскользнула из его рук и побежала. Господи, просила она, позволь мне убежать от него. Она бежала вслепую сквозь тьму, не обращая внимания ни на стремительные прыжки крыс, выскакивавших у нее из-под ног, ни на тяжелый топот Джо у себя за спиной.

— Энни, подожди! — кричал Джо, а она все бежала, ее легкие разрывались от боли, кровь густым потоком текла по лицу. Милосердный Боже, милосердный Боже, позволь мне убежать отсюда. Пожалуйста... Энн задохнулась, налетев на что-то твердое, металлическое, казавшееся в темноте бесформенным и черным. Впереди обозначился сероватый прямоугольник. Дверь! Она бросилась к ней, но Джо уже настиг ее. Его руки разрывали материю ее блузки, царапали спину. Вырвавшись нечеловеческим усилием из его железных объятий, она захлопнула дверь прямо перед его носом, и ночь обступила ее со всех сторон. Навалившись изо всех сил на дверь, Энн ударила ею Джо. Услышав, как он хрюкнул от боли, она бросилась бежать. Теперь — только бы добраться до машины, только бы добраться...

Когда захлопнувшаяся дверь ударила Джо, он упал навзничь. С минуту он лежал на полу, с трудом осмысливая происходящее. В затылке была даже не боль, а какая-то странная напряженность. В следующий раз, сука, думал он, в следующий раз... все получится. Из темноты донесся какой-то свистящий механический звук. Джо в страхе вскочил, оглянулся и увидел знакомое кресло на колесиках, точнее, обод одного колеса. Он поднял глаза.

Даже в темноте было видно, что лицо Пэт искажено яростью.

— Почему ты не прикончил эту блядь, Джо? Почему? Мы были бы сейчас свободны... мы были бы свободны... Джо...

Джо стоял на коленях и смотрел на нее снизу вверх. Лицо Пэт было мокрым от слез.

— О чем ты говоришь?

— Эта идиотка принесла деньги. Мы могли бы взять их, если бы ты не раздумывая убил ее, дурак. Мы могли бы взять их и уехать куда-нибудь. — Пэт опустила голову и всхлипнула, проклиная себя за то, что дала волю своим чувствам.

— Я не знал, — в смущении прошептал Джо.

— Я только хотела, чтобы ты был счастлив, Джо, я хотела, чтобы мы уехали отсюда... вместе.

— Джо удивился — ведь она права! И тут же подумал о другом. Представил себе, как вонзает нож в эту костлявую глотку, щекочет ножом пищевод... Интересно, какова ее кровь на вкус? Горькая. Нет, не стоит... Кроме того, Энн еще жива, и Пэт могла бы помочь ему. Пэт еще может во многом ему помочь. Он обнял ее.

— Извини. В следующий раз, честное слово.

Он почувствовал, как Пэт вырвала у него скальпель. Она подняла вверх руку и так держала ее некоторое время. Потом с быстротой, удивившей Джо, сделала разрез по всей тыльной стороне руки и, глядя ему в глаза, сказала:

— Возьми ее, Джо, возьми...

Он взял ее руку и поднес к губам.

Пэт откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

— Это свяжет нас, правда? — прошептала она, но Джо продолжал сосать кровь.

Возможно, он даже не слышит меня, подумала Пэт, но он знает это...

Ник ждал Энн в вестибюле больницы на Шеридан-роуд. Наконец она вышла. Энн выглядела получше, но не намного. Ей смыли засохшую кровь, коркой покрывавшую лицо. Ник пытался найти в ее облике и другие перемены к лучшему, но не находил.

Левая половина лица Энн опухла. Верхняя губа стала вдвое толще нижней и не закрывала передних зубов. Сломанный нос казался вдавленным внутрь, и Ник удивился, как врачи могли обещать ей, что скоро все придет в норму и она опять будет работать фотомоделью. Правый глаз превратился в узкую щелочку, окруженную множеством желтых, черных, синих и багровых кровоподтеков. Но, пожалуй, хуже всего был глубокий порез, как бы разделивший ее лицо надвое чуть пониже носа. Ник покачал головой и закрыл лицо руками. Ему вдруг захотелось что-нибудь сломать и заплакать. Но он тут же устыдился собственной слабости и, глубоко вздохнув, попытался спрятать свое горе поглубже. Поддержать, защитить ее — вот что сейчас нужно. Ник обнял ее и бережно повел к выходу. Ее шаги были настолько неуверенными и медленными, что он испугался, как бы она не упала.

— Тебе получше? — спросил он, когда они вышли во двор. На противоположной стороне улицы, за холмами, виднелось озеро. Солнце только что взошло, и его лучи пробивались между домами.

— Они дали мне ударную дозу демерола. — Слова еле слышно слетали с ее распухших губ. Она смотрела на него, и в глазах ее была молчаливая просьба не заставлять ее говорить.

— О'кей, — сказал Ник, ведя ее к своей машине, — не беспокойся ни о чем. Единственное, что тебе сейчас нужно, — это хороший отдых. Я отвезу тебя домой и уложу в постель.

Энн взглянула на него и кивнула, ее глаза наполнились слезами. Ник остановился около машины и крепко обнял ее. Энн уткнулась в пушистую шерсть его пальто, и он чувствовал, как судорожно она к нему прижимается и как сильно ее сотрясают рыдания.

Постепенно она успокоилась, глядя на солнце, поднимавшееся над домами. Потом повернулась и открыла дверцу машины. Ник помог ей сесть.

— Тебе нужно выспаться, — сказал он, садясь за руль, — и ты сразу почувствуешь себя намного лучше.