Открыла сдобная, как калорийная булочка, мулатка и заговорила одними существительными:

– Муж – работа, вечер.

Она захлопнула дверь, не интересуясь, кто и зачем пришел.

Коля потоптался на месте. Вокруг были дети. Он поманил паренька с велосипедом.

– Где тут мол (торговый центр)?

Парень английский не понял. Сел на велосипед и тут же уехал.

– Автобус? Автобус, где «стоп» (остановка)? – обратился Коля к детской компании.

Они дружно показали вдоль улицы. Коля поехал в указанном направлении. По пути обнаружилась харчевня. Из вентиляции валил дым, наполняющий воздух аппетитным запахом жареного.

Коля вошел, сел за столик и взял меню. Обнаружив в нем свинину по-испански, уникальное по сочности блюдо, он наелся до отвала и продремал за рулем под пальмой остаток дня.

Кубинский атлет встретил его недоверчивым взглядом из-под скошенного лба без бровей, но в дом пригласил. На провалившемся диване девочка и два мальчика четырех-пяти лет прыгали, визжали и орали. Они устроили беготню вокруг стола, за которым начались переговоры. В жутком гаме Коля, используя жесты, предметы и короткие выражения, пытался объяснить хозяину:

– Гиви согласен возвращать деньги. Его компаньон, женщина, – нет. Но Гиви в тюрьме… Я верну.

Вдруг жена вступила в разговор. Супруги так активно и темпераментно заспорили, что у Коли зачесалось в ухе. Все его попытки вновь включиться в разговор отвергались: пара оборачивалась к Коле с приказом: «Эспера!» (Подожди!). Дети визжали. Супруги переходили на все более высокие ноты. Коля понял только одно – в семье конфликт.

Спор оборвался внезапно. Кубинец махнул на жену рукой и, обернувшись к Коле, зло произнес:

– Деньги – назад. Мой заявление – назад.

Коля вздохнул с облегчением:

– Одно дело, по крайней мере, прояснилось.

– Что? – не понял кубинец.

– Договорились, – ответил Коля.

– Гиви перевели в тюрьму, – сказал Давид. – Свидания разрешили.

Втроем они расположились обедать на открытой площадке прибрежного ресторана.

– Есть информация на сладенькое, – продолжил Давид и посмотрел на обоих.

Коля впервые увидел мистера Дэвиса таким оживленным.

– Говори наконец! – Ашот швырнул салфетку на стол в артистическом гневе. – Как плохое, так тут же выкладывает, а как хорошее – всю душу вымотает. Что?

Давид аккуратно срезал ножиком тоненькую шкурку с киви.

– Какая информация? – И Коле стало невтерпеж узнать про «сладенькое».

– Я смотрю, – начал Давид издалека, – истца домой отпустили. С переломом-то кости!

– Что, нет перелома? – обрадовался Ашот.

– Подожди. Заключение врача о переломе есть. Я – в госпиталь, запросить второе мнение специалиста по костно-лицевому профилю. Оказывается, как спала опухоль, был повторный рентген. Выяснилось, что перелома нет. А второго заключения никто не удосужился к делу подшить. Как первый врач писанул, так и оставили.

Ашот даже в ладоши захлопал.

– Считай, Коля, Гиви спасен от пожизненных выплат. Она могла потом в госпиталь, как на работу, ходить каждый месяц. Болит, мол, и болит. Давид, ты второе заключение полиции передал?

– Нет, Ашот. Такое сладенькое – для присяжных, для процесса. Оно спекуляцией болезнью попахивает, сокрытием факта. Я встречался с ее адвокатом, проверил. Он уверен, что все у них в порядке.

– Тома взяла адвоката? – удивился Коля.

– Да, и очень дорогого. Он в миг найдет, как любой факт с ног на голову перевернуть, если есть время, конечно. Но команда истца больше занята инцидентом с кубинцем в офисе. Нам бы надо с «больной» поиграть. Поговорите с ней, Николай, в частном порядке. Вдруг она пойдет на попятную. Мой подопечный согласен кое-какие спорные вопросы обсудить. Мне не удается встретиться. Грубая леди.

Ашот картинно подхватил бокал красного вина, который наполнил официант.

– Ну, за Гиви, за благополучное вызволение!

Все трое выпили. Давид со смаком зажевал ломтиком киви.

– Махнем сегодня в казино, Коля? – с энтузиазмом предложил Ашот.

Давид перестал жевать. Энтузиазм на лице Ашота испарился.

– Ты что жене обещал? – угрожающе произнес Давид.

– Заложишь меня?

– При чем тут я? По карточке определит. Ты сколько в автомат насовал?

– В автомат наличность совали. Все шито-крыто! Вот, Коля, никогда не женись на американке. Богат ты будешь. Акции будут, фонды, недвижимость – миллионы у меня есть, но… это когда я помру или калекой окажусь. А так – карман всегда пустой. Все под отчетом.

– При чем здесь американка! – махнул рукой Давид. – У меня – еврейка, а то же самое.

Коля позвонил Томе.

– Кто это? – спросила она. – А, ты…

– Послушай, Тамара…

– Не о чем мне с тобой говорить!

Последовал щелчок на линии, за ним короткие гудки.

– Вот гадина! – Коля опустил трубку, подумал и скрепя сердце сел за руль.

Дверь Коле открыли, но за порог приглашать не собирались. Тома маячила в дверях, подбоченившись. Поверх шеи демонстративно белела госпитальная повязка.

– Чего тебе?

Коля решил схитрить и подольститься.

– Ты – добрая женщина, и Гиви у тебя – добрый. Как хорошо вы жили! Несправедливо, Тамара.

«Гадина» была начеку.

– Несправедливо! Вы сколько на круизе заработали?! А я? Я должна деньги возвращать?

– При чем здесь круиз? – Коля пытался понять логику претензий.

– Скажите спасибо, что я не поднимаю ту историю. Могла бы собрать свидетелей.

Коля содрогнулся внутри, но виду не подал.

– Гуд бай, Коля, не встревай в наши с ним дела. Он припрятал куш, и хватит с него. – И она захлопнула дверь.

В тюремной робе Гиви выглядел щуплым.

Коля спросил:

– Может, слетать в Нью-Йорк за деньгами для залога?

– Нет. Деньги не трогай. Ты оказался прав! Я, видимо, здесь без всего останусь. Да и за себя я на воле не ручаюсь. – Разговаривал Гиви с трудом, кутался в куртку, лихорадило изнутри. – Поезжай в Вашингтон. Что время терять? Прокатитесь с Ашотом. Он попытается решить твою проблему со статусом. Ты помог, чем мог. Дальше надежда на везение и на Давида.

– Что с машиной делать?

– Продай, пока она не предъявила на нее право. Я подпишу доверенность, Давид передаст. А лучше – переоформи на себя и пользуйся пока. Права мы тебе сделали. Я давно мечтал иметь «Конкорд». Может, еще доживу!

– Держись! Не велика беда, как ты любишь говорить. Давид уверен, в худшем случае дадут год.

Свидание было коротким. Гиви встал со стула и побрел внутрь тюрьмы.

…Собрав скарб в спортивную сумку и чемодан, Коля еще до рассвета погрузился в автомобиль.

– Я сзади сяду, – сказал Ашот. – Меня укачивает в длинной дороге, сплю как убитый. Не хочу тебя смущать, дорогой. Крышу не открывай, ветрено. Как устанешь, разбуди. За рулем я не засыпаю.

По пустынному шоссе «Конкорд» двинулся на север, в Вашингтон.

– Два года нелегалом, Коля, рискованно, – заговорил Ашот. – В твоей ситуации самый верный вариант – жениться. Деньги не такие большие, найдешь. Остальные варианты – канитель. Не морщись. Фиктивно.

– Да, видимо. Я согласен, да только риск большой. Меня напугали разными рассказами. Наркоманки на предложение кидаются. Прикинутся паиньками, берут половину, а ты потом в тюрьме будущую жену обнаруживаешь. И не женат, и не холостой.

– Кандидатуру сегодня увидишь.

– Как – сегодня? – удивился Коля.

– Именно сегодня. Для чего же я тебя рано так поднял! Женщина веселая, любит всякие авантюры. Я с ней созвонился. Она ждет.

– Что-то не верится. – Коля все пребывал в недоумении.

– Оперативность – залог всего. Не сделаешь сразу, канитель засосет. У меня такой план. Мы доберемся до Вашингтона к ночи и поедем прямо на свидание. Тут вот какое обстоятельство. Если я домой приду, то не вырвусь. Дебри, жена не любит мои ночные вылазки, поэтому домой появлюсь утром.