И я все-таки успела. Сама едва не попав под копыта разгоряченной лошади, я попросту прыгнула на грудь эльфу, выталкивая его с дороги, повалила на землю и покатилась с ним в обнимку по мостовой.
Эло
Неалон ничем не отличался от прочих человеческих городов. Та же суета и митусня на улицах, тот же шум, те же восхищенные взгляды... За месяц царствования Ксенон в нем ничего не изменилось, чему я, честно говоря, был немало удивлен — девчонка производила впечатление деятельной, энергичной натуры, которой дай только развернуться. Впрочем, это не мои проблемы.
Остановился я в той же гостинице, что и в прошлый раз, оставил там лошадь, вещи и побрел по городу без особой цели, прикидывая, как бы лучше дать знать о своем приезде Ксенон. Конечно, можно просто явиться к воротам и поднять несусветный скандал — любопытная и везде вмешивающаяся иномирянка в конце концов прослышит о переполохе и волей-неволей заинтересуется им, но это чревато серьезными последствиями: стража может попытаться насовать наглецу зуботычин, а воевать с гвардией девчонки у меня не было ни малейшего желания. Можно, конечно, перебросить ей письмо, извещающее о моем прибытии, но тогда она при желании успеет изыскать способ для отказа.
Когда я услышал звонкий голосок, крикнувший: «Эло!», так знакомо и весело, что у меня сердце замерло, то не сразу поверил своим ушам. Но, когда к их мнению присоединились и глаза, пришлось согласиться с невероятным. На противоположной стороне улицы стояла Ксенон, привычная и до боли любимая, в каких-то простеньких штанах и рубашке, со своей ниратой за плечами и щенком у ног. Как я соскучился! Да и она, судя по восторженно просиявшему лицу, очень рада меня видеть. Но что она здесь делает — посреди города, одна, в каких-то скромных одежках?! Ведь человеческие короли окружены таким почетом и пиететом, что даже в спальне зачастую не могут остаться в одиночестве...
Я засмеялся и шагнул к ней навстречу.
Огромные ярко-голубые глаза замершей девчонки расширились еще больше и начали стремительно темнеть.
— Эло, нет! Стой!
Телегу я заметил слишком поздно...
Что-то темное бросилось наперерез, сильно толкнуло меня в грудь и прокатило по мостовой. Я почувствовал знакомый запах — смесь цитрусовых и ландыша — и обхватил руками налетевшую на меня Ксенон, стараясь защитить ее от ударов.
— Да как так можно?! Раззявил рот, загляделся на девку! А коли б я тебя сбил, остроухая твоя рожа?! Прется как по своему лесу!
Я, сидя на брусчатке и по-прежнему прижимая к себе тяжело дышащую девчонку, удивленно вскинул голову. Пожилой гоблин, сидящий на облучке чуть не сбившей нас телеги, приподнялся и, грозя зеленым кулаком, поливал меня отборной бранью, явно стараясь спрятать за ней свой испуг и облегчение от того, что все закончилось благополучно.
— Да-да, я, безусловно, виноват, простите! Вот возьмите в качестве компенсации! — Я, не вставая, полез в карман и перебросил возмущенному гоблину несколько монет. В другое время, возможно, я и вступил бы с ним в полемику, выяснял, кто прав, а кто виноват, но сейчас меня больше волновала Ксенон — девчонка по-прежнему сидела рядом, прижимаясь ко мне и старательно пряча лицо. Ее псина с встревоженным визгом крутилась рядом, время от времени наступая на нас когтистыми лапами.
— Что такое? Ты не ушиблась?
Я оторвал ее от себя и внимательно вгляделся в перекошенное, побелевшее лицо.
— Эло... никогда... слышишь, никогда больше так не делай! У меня же чуть сердце из груди не выпало...— тихо отозвалась она, в ужасе глядя на меня посеревшими глазами.
— Да... А что ты тут делаешь? Кто тебя выпустил из дворца одну и в таком виде? Где твоя свита?
— Т-ш-ш...— Тонкий пальчик мягко дотронулся до моих губ, иномирянка покачала головой и слегка улыбнулась, явно намекая, что я поднял какую-то не ту тему.— Я тебе все расскажу, обещаю. Только давай встанем и куда-нибудь пойдем, а то на нас уже люди смотрят...
И то верно. Я помог ей подняться, с ужасом думал, от скольких проблем меня избавил безрассудный прыжок Ксенон. Какой дипломатический скандал она предотвратила! Подумать только: единственный наследник эльфийского клана Кленового Листа сбит в человеческом городе какой-то грязной телегой с гоблином на козлах! да если б я ухитрился расстаться с жизнью в таком идиотском происшествии, отец бы меня с того света за уши вытянул и заставил всю эту кашу расхлебывать!
Ксенон
Только встав кое-как на подгибающиеся ноги и едва не наступив на свалившийся со злосчастной телеги веник, я поняла, что падение и качение по мостовой не прошли для меня бесследно: новая, купленная всего три часа назад рубашка лишилась всех пуговиц и распахнулась впереди, явив миру мою грудь в черном кружевном лифчике начала двадцать первого века. Теперь, по крайней мере, был понятен нездоровый энтузиазм окружающих, вызванный, похоже, именно этой оригинальной деталью моего туалета. Думаю, откройся там просто голое тело, ажиотаж и то был бы меньшим.
Я безнадежно огляделась я, заметив краем глаза нескольких дюжих мужиков в форме городской стражи Неалона, нервно вздохнула. Замечательно. Сейчас меня, того и гляди, арестуют за неподобающий внешний вид. И что делать? Глаза остановились на так же замершем эльфе. На Эло была рубашка, пижонски распахнутая на груди и демонстрирующая всем желающим мускулистую грудь и пресс в «квадратики». В таковом состоянии она пребывала еще до падения, и потому в отличие от моей нисколько не пострадала. Решение пришло мгновенно:
— Дай сюда!
Руки сами дернулись вперед и мертвой хваткой вцепились в воротник. Опешивший от такого поворота событий эльф не смог оказать достойного сопротивления. Я безжалостно содрала с него рубашку и, прижав вожделенную добычу к груди, поспешила укрыться в очень кстати замеченной темной подворотне, решив не шокировать окружающих еще и прилюдным переодеванием. Эльф потерянно затопал следом, решив не то прикрыть меня своей спиной от излишне любопытных прохожих, не то просто развлечься неожиданным стриптизом. Я переоделась и со вздохом одернула с боем отнятую у Эло шмотку. Она оказалась широковата в плечах и слегка жала в груди, но это было все-таки лучше, чем шастать по городу полуголой, распугивая и интригуя аборигенов достижениями швейной промышленности третьего тысячелетия, до которых им еще идти и идти.
— А мне что делать?! — вознегодовал Эло, глядя на мои манипуляции с отвоеванной у него рубашкой.
Я покосилась на нелюдя и вздохнула. Пожалуй, его и впрямь надо приодеть, а то мы просто не сможем никуда пойти — все тротуары будут завалены бьющимися в экстатических конвульсиях девицами. Как жалко, что я купила только один комплект одежды! Но и то платье, в котором я убежала из дворца, ни эльфу предложить, ни самой надеть — такое грязное и провонявшее дымом разве что на помойку или безработному огородному пугалу сгодится. Я со смехом бросила Эло свою рубашку:
— Вот надень пока это! Застегнуть ее, конечно, не получится, но ты итак расхристанным ходил. Надеюсь, у тебя есть запасная одежда? Да и мне нужно у портного побывать...
Нелюдь машинально поймал скомканную рубашку, расправил ее, недоуменно вытаращил глаза, потом понял и в голос возмутился:
— Я это надевать не буду!
— Ну иди так! — великодушно позволила я, пожав плечами.— Только учти, я тебя от озабоченных нимфоманок отбивать не буду, придется выкручиваться самому.
В глазах Эло появилось горькое обреченное выражение, явно рожденное собственным, очень неприятным опытом, и он, оценив угрозу, со вздохом натянул мою шмотку. Конечно, она ему оказалась чуть маловата, но в любом случае это лучше, чем сверкать голым торсом.
Взявшись за руки и привлекая всеобщее внимание своим несуразным видом, мы перебежали к портному и там уж отвели душу, перетряхивая выставленные на продажу вещи и примеряя все подряд. Купив несколько рубашек, наша колоритная парочка перебралась в гостиницу, где расквартировался Эло, сняла там номер для меня и уселась в комнате эльфа. Я дала подробнейший отчет о своем недолгом королевствовании, попытках отравления и побеге, понимая, что утаивать что-либо нет смысла — все равно гадкий нелюдь дознается о произошедшем, только в невероятно искаженной и дикой форме. Город уже и так кипел, как забытый бульон на плите:
