Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Глава 25

Скажу честно: это сначала не кажется страшным. Подумаешь, за управлением нет никого! Вертолет летит, как летел, не падает, двигатель не глохнет. Вроде как едешь на телеге, а извозчик прикемарил – ну и что с того?

Глушков сделал шаг в сторону, и мы увидели пилотскую кабину. Оба кресла были пусты, между ними, на полу, лежало грузное тело командира.

– Он отказался лететь на Приют, – громким шепотом произнес Глушков. Рот его все еще был искажен гримасой, правый глаз широко раскрыт, и в нем я впервые разглядел страх.

Глушков, испугавшись того, что сам сотворил, пришел к нам за помощью. Но мы, оцепенев, молчали.

– Он отказался!! – истерично крикнул он. – Я приказывал, он отказался. Он первым хотел выстрелить в меня из пистолета!

Мы молчали, как судьи перед вынесением вердикта. Мы еще не восприняли весь трагизм случившегося, и нас шокировало скорее необычное поведение Глушкова, чем отсутствие живого пилота на борту. Глушков стал бояться смерти и не скрывал этого.

– Ну что вы вылупились на меня, идиоты! – закричал Глушков, тотчас сорвал голос и зашелся в приступе кашля. – Грохнемся все, – хрипел он, мотая головой из стороны в сторону.

– Идиот ты, – с нескрываемым удовольствием возразил я. – Потому что угробил последнего пилота, который тебя же вез. Полный идиот! Идиот среди идиотов! Чемпион!

– Заткнись! – вымученно выдавил из себя Глушков и попытался припугнуть меня автоматом. Я сплюнул на пол и отвернулся.

– Стас! – сказала Мэд. Она смотрела в иллюминатор, и лицо ее мертвело прямо на глазах. – Мы падаем…

Я не хотел умирать! О, как я не хотел умирать! Дернулся изо всех сил, но веревка выдержала мою агонию.

– Таких кретинов еще поискать надо! – задыхался я от ненависти к Глушкову. – Это каким же надо быть дегенератом…

Уже не обязательно было смотреть в иллюминатор, чтобы понять – мы неслись к земле с большой скоростью. Пол уходил из-под моей задницы, в животе образовалась пустота, и кружилась голова. Глушков уже ничего не соображал. Не в состоянии развязать узлы, он схватил меня в охапку и попытался вырвать из пут.

– Не лежи, гадина!! – орал он. – Вставай, спасай нас!!

– Ты трогал там что-нибудь? – заорал я. – Ты, обезьянья морда, прикасался к каким-нибудь кнопкам? Ты снял вертолет с автопилота?

Глушков, раскрыв рот, вечно наполненный красной слюной, неуверенно покачал головой.

– Мразь, труподел! – изнемогал я, мучительно вспоминая то, чему меня когда-то учили в школе ДОСААФ. – Садись за управление, кретин, там, слева от сиденья, есть рычаг. Плавно потяни его вверх. Если ничего не получится, тогда замаливай грехи, у тебя мало времени осталось.

– Рычаг! – послушно закивал головой Глушков, вскакивая на ноги. – Сейчас все сделаю…

Глушков полез в пилотское кресло. Он суетился, делал массу лишних движений и в конце концов схватился обеими руками за управление. Мой вопль потонул в захлебывающемся рокоте лопастей. Вертолет, словно ретивый конь, вставший на дыбы, задрал нос кверху, в считаные секунды погасив скорость, и, на мгновение замерев, стал сваливаться вниз.

– Это не самолет, дегенерат!! – исступленно орал я, мечтая успеть до гибели освободиться от веревок и надеть помятое ведро на голову Глушкова. – Я какой рычаг сказал потянуть?.. Ручку от себя!!

Глушков окончательно потерял способность воспринимать мои слова.

– От себя? – лепетал он. – Мы же и так вниз падаем…

– Дави на нее, гермафродит, таракан вонючий, плесень подвальная!!

Я почувствовал, что хвост медленно приподнимается. Это было почти невероятно, но Глушков сумел выровнять вертолет и придать ему горизонтальное положение.

– Высота? – крикнул я ему, еще не веря в то, что наша гибель переносится на некоторое время вперед. – Какая высота?

– А хрен ее знает, какая! – отозвался Глушков, мельком посмотрев в боковое окошко. Он несколько пришел в себя и, почувствовав, что машина вдруг стала слушаться его, осмелел.

– Справа от тебя, на приборном щитке, есть высотомер. Что-то вроде часов со стрелками.

– Ага, вижу! Нашел! Только стрелки идут в обратную сторону.

– Мы падаем, – простонал я. – Часовая стрелка указывает километры, а минутная – сотни метров… Так сколько там сейчас?

– Стас! – прохрипел лежащий рядом Гельмут. – Пока есть немночко время, я хочу вам сказать…

– Вы снова про свой чек?! – вспылил я и дернул ногами, словно хотел пробить стальной пол «кошками».

– Так что здесь тянуть на себя, черт вас всех возьми?! – крикнул Глушков.

– Слева от тебя, внизу, ручка шаг-газа. Плавно – слышишь, болван? – плавно потяни ее вверх. Там, на каком-то приборе, должны обозначаться обороты в процентах. Доведи до девяноста пяти, не больше! Ты понял?

– Да понял, понял, не надо учить! – огрызнулся Глушков, и вслед за этим я услышал характерный накатывающий рокот лопастей: увеличивая угол, они «загребали» больше воздуха. Пол задрожал сильнее, вертолет стало раскачивать, и я почувствовал, как потяжелело тело – мы стали набирать высоту.

– Я хочу сказать, – повторил Гельмут, – что имею большой грех перед вами. Я вам говорил неправду. Восхождение на Эльбрус не был миссия примирения…

– Эй, спасатель! – крикнул Глушков. – Что дальше делать? Руководи, тиче!

– Вот и рули теперь, куда хочешь, – с усталым безразличием ответил я.

– Нас несет на гору!

– Наклони ручку в сторону!

– Стас, это бесполезно! – вздохнул Гельмут. – Мы сейчас будем погибать. Я хочу сказать, что на Эльбрусе мы продавали альфа-сульфамистезал связным из Ичкерия.

– Что продавали? – Я сделал вид, что не разобрал этого слова.

– Это, как мы говорим, «соль для храбрость», психотропен стимулятьон…

– Заткнитесь, дедушка! – попросила Мэд.

– Nein, das ist nicht richtig…[7] – покачал головой Гельмут. – Илона не есть моя внучка. Она есть мой компаньон.

– Гельмут, вы решили исповедаться? – спросил я.

– Наверное, это так.

– Тогда поторопитесь, вы можете не успеть.

– Стас, я говорил вам неправду…

– Я это уже слышал.

– Этот стимулятьон у Илона покупали люди из Ичкерии. Я не хочу политик, я хочу бизнес, но сделал плохо. Получился плохой бизнес против России.

– Да, это очень плохо, – согласился я. – За это и будете наказаны. А где же этот ваш стимулятор?

– Гельмут, вы сошли с ума! – сказала Мэд из-под немца и поддала ему ногой.

– Он здесь, с нами, – совсем тихо, чтобы не услышал Глушков, произнес Гельмут. – Он спрятан в подошвах вибрам Илоны. Два контейнер, каждый – по один фунт…

– Я снимаю с вас грех, Гельмут, – сказал я и скрипнул зубами: измученное веревками плечо вдруг пронзила острая боль. – Если бы вы успели выписать мне еще один чек на сто тысяч, то было бы совсем хорошо…

– Что? – ахнул немец и после паузы: – Не понимаю. Я никогда не понимаю русских.

вернуться

7

Нет, это не так.

25
{"b":"108662","o":1}