Свеча горела на выступавшем из стены кирпиче, наверняка для свечи и предназначавшемуся в старые времена. (Они хотели поставить сюда батарейный фонарь, но колдун наотрез отказался.) Колдун сидел на лежанке, вцепившись широкими ладонями в ее края, и наблюдал за Даниилом – одни глаза посверкивали из буйной бородищи, поэтому рассмотреть его лицо никак не удавалось и возраст не определить…
– Сидишь? – сказал Даниил. – Ну как, высидел что-нибудь?
Колдун, не сводя с него глаз, шумно засопел и закатил глаза, потом принялся тихонько постанывать.
– Кончай, – сказал Даниил. – Говори дело. Если ты на что-то способен, валяй. Если нет, убирайся к черту.
– Не хочу к черту, – сказал колдун. Голос у него оказался сиплый и жидковатый для такого крупного мужика. – Вот уж куда не хочу так не хочу…
– Ну, куда там тебе сподручнее. Итак?
– За что мучаете? – угрюмо спросил колдун. – За что мучаешь, пришлый? Приперся на горе мне по нелюдской дороге, теперь скачешь, как рыба на сковородке, забавляешься, бабами играешь и вообще людьми… Ох и хреново ж тебе придется однажды!
– Интересно, – сказал Даниил, удивленный, впрочем, немного. – Это ж откуда я пришел?
– Сам знаешь. А назад-то хода нет! – захохотал колдун, тыча в Даниила грязным пальцем. – Ты назад, а дверь тебя – по лбу.
– Молчать! – сказал Даниил. Ему стало немного не по себе, и он устыдился этого. – Говори по делу.
– Ну что по делу, что по делу… – Колдун запустил руки за пазуху, вынул, крепко сжав ладони ковшиком, словно держал пойманную муху, потом развел ладони, и вспыхнул тусклый огонек, словно бы гнилушка. И тут же погас. Колдун захихикал. – Это я так, дуру гоню маленько, куражу подпускаю, чтоб цену набить.
– Дадим, дадим, – сказал Даниил. – Сколько обещали. Еще и прибавим, если увидим какой-то смысл и пользу. Ну? – Он нагнулся к этому заросшему диким волосом лицу. Ну разумеется, глаза колдуна вовсе не светились, это в них отражалась свеча… – Так что там за дом?
– Чертова Хата и есть, – сказал колдун, и Даниил вздрогнул. – Стоит там котел на холодном огне, а станет тот змей сосать кровь, крылья раскинет, и тень от них падет че-орная! И будете вы метаться, а он вас жрать будет…
– Ты давай понятнее, – сказал Даниил. (Лаборатория? Была такая версия…) – Что там, лаборатория?
– Да не знаю я ваших словечек! – с сердцем сказал колдун. – Я человек простой, что вижу, то и объясняю, как могу, как дед учил. Мечутся они там, ироды, вокруг своего котла и питают червя, а он уж вырос в змея, взлетит скоро…
– Оружие? – спросил Даниил. – Оружие они там делают?
Колдун подумал, почесал в затылке.
– Нет, – сказал он наконец. – Оружие – вещь мертвая, если б я видел оружие, так я сказал бы. А я вижу… ну не могу я тебе объяснить, что я вижу! Только не оружие это, не бомба, не ядовитый пар, не… понимаешь, ничего… – он мучительно искал слово, – ничего мертвого, ничего… искусственного! Искусственного, во! Живой он, змей… кровосос… Словечек ученых у меня мало, понимаешь ли, я ведь с вашим миром живу вразнотык, ни грамоте не учен, ни чему еще – учен природою и о природе. Может, я бы и получше увидел, да там столько понатыкано ваших машинок…, А от них – ореолы искусственные, забивают мне взгляд, забивают ореолы природные, ну как тебе про ореолы-то…
– Поля, – сказал Даниил. – Искусственные излучения забивают излучения естественные?
– Это все по-вашему, не договориться нам! Ореолы.
Забивают зрение. Вот я почти что и слепой, вижу как в тумане. Но змей живой, верно говорю! Зла будет много, когда выпустят.
– Кто они? – спросил Даниил.
– Сволота, – сказал колдун. – Самый главный… бегал с бранного поля, сука седая, инородская… Но язык подвешен. Остальные не лучше. Всех предают, своих тоже, про чужих я и не говорю… Слушай, можно, я тут у вас и дальше посижу? Они ведь уже прознали, что я у вас, они ж меня кончат, если вернусь в волость, из одного страха кончат, чтобы дело раньше времени не всплыло… А жить охота.
– Сиди, черт с тобой, – сказал Даниил и вышел. Безнадежная затея. Абсолютно идиотская. Предположим, этот космач не врет. Предположим, он честно пытался рассказать то, что действительно видел нелюдским зрением, не имеющим отношения к глазам. Знает же он откуда-то про «дверь» на Зем-лю-1… Но что, в конце концов, происходит на вилле? Червь, из которого вырос змей, живой змей… Все-таки лаборатория? Эксперименты с чем-то живым? Биология? Генетика? Новоявленный доктор Моро? Что там за монстр, если там в самом деле есть монстр, и кто этим занимается?
Но все же это была зацепка. Хлипкая однако ж зацепка. Он все ускорял и ускорял шаги, почти выбежал из двери, овчарки от неожиданности шарахнулись в стороны, но отчаянный визг возвестил, что уж одну-то лапу Даниил точно притоптал. А Даниил был уже далеко. В три прыжка одолевая лестничные марши, охваченный охотничьим азартом, он несся по пустому зданию, мимо запертых дверей и ночных дежурных. Торопливо отстучал на клавиатуре код, чтобы дверь вычислительного центра не ударила током, сел за терминал.
Он примерно представлял, что должен делать, но, будучи профаном в биологии и смежных дисциплинах, шарахался, по сути, наугад и совершал массу лишних операций. А ведь следовало еще учесть и биохимию, и химию, и… Многое он наверняка упустил из виду. Но дожидаться утра и выхода на работу специалистов не было времени, и посылать машину за консультантом не было времени, руки дрожали от нетерпения…
Хаотичные поиски ничего утешительного не принесли. Он искал биологов, биохимиков, генетиков и биофизиков, подходящих в обитатели Чертовой Хаты, – людей, которые внезапно исчезли бы какое-то время назад, людей, которые вели бы исследования в области создания живой материи и забав с генами, но потом их работы перестали бы печататься, а сами они оказались за пологом секретности. Он беззастенчиво проникал в память компьютеров военного министерства и секретных лабораторий – по тропинкам, которые проложили специалисты Хрусталева.
И – ничего.
Даниил убрал руки с пульта и замысловато выругался. Тупик.
– Попрошу не выражаться, надоело, – сказал компьютер своим жестяным, лишенным модуляций голосом. – Дождетесь, представлю докладную по начальству. Хрен знает что на уши вешаете, фофаны.
– Лексикончик… – сказал Даниил.
– С вами нахватаешься, – сказал компьютер. – Вчера один индивид упорно подсчитывал процент вероятности возможного совокупления его с некой особой противоположного пола.
– Бывает. Заботы у человека. Призвал науку на помощь.
– Я не знаю, что меня больше возмущает, – сказал компьютер. – Подобные вчерашнему расчеты или ваше сегодняшнее глупое шараханье. Ну что вы прицепились к государственным ведомствам? Ведь давно определили: объект, именуемый вами Чертовой Хатой и «Омегой-Дельтой», не мог образоваться в результате деятельности какого бы то ни было государственного ведомства.
– Значит, все же заговор извне?
– Выходит, – сказал компьютер.
– Но зондаж силами зарубежной агентуры ничего не выявил.
– Может быть, это означает, что Чертову Хату и в самом деле построили иностранцы, но и они при этом служили отнюдь не своим ведомствам…
– И там – заговор? Тамошние заговорщики в компании со здешними? Разрабатывают нечто, хранимое в секрете от обоих государств, а то и направленное против обоих сразу?
– Вполне подходящая формулировка, – сказал компьютер.
– Но ради чего все затеяно?
– А вот этого я уже не знаю, – сказал компьютер. – Между прочим, вы, быть может, глупо поступили, ища биологов среди живых. Что, если поискать среди мертвых?
– Что за чертовщина?
– Никакой чертовщины. Два с половиной года назад в сорока верстах от аэропорта Коростень-три разбился самолет с группой ученых. Подробности в деле… – Компьютер выплюнул пригоршню цифр. – Весьма подходящие кандидаты для обитателей Чертовой Хаты – если вы верно раскрыли ее предназначение. Далее. Примерно в тот же период неподалеку от Твери упал самолет с их учеными. Близкого профиля.
