Защита работала в бешеном темпе, стараясь уложиться в срок. Адвокаты готовили ходатайство о возобновлении дела и искали соответствующее оборудование, чтобы принести его в суд и дать прослушать обработанную пленку судье Фридману и Дженсену. Это было по-настоящему трудно сделать, однако, в конце концов, после решительных возражений прокурора, утверждавшего, что уже слишком поздно и что Гэрри должен был все это подготовить во время слушаний, судья все-таки прослушал запись и вынужден был признать, что было сказано слово «не рассмотрел». Исправленные показания были отправлены присяжным под вечер в субботу, однако Фридман не позволил приложить к ним вариант с ошибкой. Мы так никогда и не узнали, заметили присяжные ее или нет. Их оставили одних разбираться, насколько важным и существенным было исправление.
Наконец, на четвертый день совещаний, 8 сентября, около десяти часов вечера, присяжные вынесли решение. Я пришел в зал суда вместе со своими адвокатами, чтобы услышать, как секретарь прочтет следующее:
«Решение жюри присяжных. Мы, присяжные по вышеозначенному делу, считаем вышеупомянутого обвиняемого Хьюи П. Ньютона виновным в совершении уголовного преступления, а именно — в убийстве по внезапно возникшему умыслу, что является нарушением статьи 192 подраздела 1 Уголовного кодекса штата Калифорния и менее опасным преступлением, которое входит в состав обвинения и было внесено в первый пункт обвинительного акта. Дэвид Б. Харпер, старшина присяжных».
«Следующее решение с тем же названием Суда и по тому же делу:
Мы, присяжные по вышеозначенному делу, считаем вышеупомянутого обвиняемого Хьюи П. Ньютона невиновным в совершении уголовного преступления, а именно — в нападении на полицейского с применением смертельного оружия, что является нарушением статьи 245Б Уголовного кодекса штата Калифорния и внесено во второй пункт обвинительного акта. Дэвид Б. Харпер, старшина присяжных».
«Следующее решение с тем же названием Суда и по тому же делу:
Мы, присяжные по вышеозначенному делу, считаем, что обвинение в судимости, идущее четвертым пунктом в обвинительном акте, является верным. Дэвид Б. Харпер, старшина присяжных».
Непредумышленное убийство, а не тяжкое убийство. Вот это было неожиданно. Однако Гэрри и я были расстроены таким двусмысленным решением. Получалось, что присяжные поверили в то, что я убил офицера Фрея, но только после грубой провокации и находясь в состоянии аффекта. Однако совершенно нелепо, что они не подумали о том, что я также стрелял в офицера Хинса. Приходило ли присяжным в голову, что кто-то другой стрелял в него, а если так, то кто это был, и как связаны выстрелы в офицера Фрея и в офицера Хинса? Решение присяжных являло собой компромисс, но в нем не было отражено правосудие, поскольку было совершенно ясно, что у некоторых присяжных появилось разумное сомнение насчет моей вины, хотя у них не получилось оправдать меня. Вся эти вопросы всплыли после того, как я понял, что избежал газовой камеры, хотя и буду должен отправиться в тюрьму. Некоторые люди думали, что такой вердикт был все же лучше, чем если бы присяжные не выработали единогласного решения или в судебном разбирательстве были бы допущены нарушения закона. К тому же штат не мог судить меня за убийство первой степени еще раз. Однако я не был согласен с подобным мнением.
Много недовольных решением присяжных было в негритянской общине. Кое-кто особенно злился на Дэвида Харпера, старшину присяжных. По мнению этих людей, он продался в типичной манере дяди Тома.[50] Я так не думал. В целях противодействия распространению такого мнения я послал в общину свое обращение, как только мне представилась возможность проанализировать вердикт присяжных. Ниже приводится отрывок из моего послания:
«Был поставлен вопрос о том, что я думаю о решении присяжных. На мой взгляд, в этом решении отразился существующий в Америке расизм, действие которого испытывают на себе все чернокожие. Мне бы хотелось сказать кое-что о некоторых присяжных. Во-первых, Брат Харпер и другие члены жюри, верившие в мою невиновность, имели передо мной и негритянской общиной обязательство постоянно помнить о своей убежденности в том, что я не виновен. Я уверен, что они, эти люди в жюри присяжных, согласившиеся с Братом Харпером (этим сильным человеком и старшиной присяжных), были в меньшинстве. Я полагаю, что Брат Харпер был заинтересован в том, чтобы сделать для меня самое лучшее. По-моему, решение присяжных стало компромиссом, компромиссом между убийством первой степени и оправданием или признанием меня не виновным. Почему Брат Харпер пошел на компромисс? Он сделал это, поскольку действительно считал, что так будет лучше для меня. Мистер Харпер принял такое решение, исходя из предположения, что, если присяжные не придут к единогласному решению, то меня будут судить повторно, и тогда жюри будет состоять из одних белых присяжных и, возможно, обвинит меня в убийстве первой степени. Мне кажется, он действовал или принимал решение, основываясь на том, что видел, как относилось к делу большинство присяжных и в какой расистской манере они действовали. Я считаю, что среди присяжных нашлось мало людей, присоединившихся к Брату Харперу и его справедливому выводу о том, что я был не виновен и я есть не виновен, однако он пошел на компромисс. По причине того, что Харперу не удалось убедить жюри, или он почувствовал, что не сможет убедить их либо продемонстрировать им тот истинный факт, что я не виновен, он решил, что добьется минимального для меня наказания. Возможно, он подумал о тех десяти месяцах, которые я уже провел в тюрьме, и о тех новых десяти месяцах, которые мне, может быть, пришлось бы провести за решеткой в ожидании следующего судебного разбирательства, а затем о том, что я бы столкнулся с обвинением в убийстве первой степени только потому, что в Америке существует расизм. Все это мои собственные размышления, и потом я расскажу вам, почему я думал обо всех этих вещах в дополнение к этой беседе с вами.
Как и многие другие люди, Брат Харпер считает, что обвинение в непредумышленном убийстве грозит двумя или, самое большее, тремя годами в государственном исправительном учреждении. Я уже и без того просидел в тюрьме почти целый год. Я мог бы провести за решеткой еще один год в ожидании нового суда в случае, если присяжные не пришли бы к единогласному решению. Между тем этот год будет мне засчитан за срок отбывания наказания. Поэтому раз уж Харпер не смог добиться моего оправдания, он выбрал компромиссное решение и наименьшее наказание. Единственная проблема остается в том, что при политическом деле обвиняемый получает максимальный срок. За совершение непредумышленного убийства с учетом предыдущего обвинения в уголовном преступлении дают от двух до пятнадцати лет. Но я не думаю, что Брат Харпер знал, к чему может привести его решение. Поэтому я хочу искренне попросить негритянскую общину и сына Брата Харпера простить не только его [Харпера], но и других людей, веривших в мою невиновность и согласившихся пойти на компромисс, потому что они не знали, что они делают. Мне кажется, он полагали, что делают самое лучшее для меня и самое лучшее для общины в условиях расизма, в которых им пришлось действовать…
Даже если он неосознанно действовал против этого, все равно он чувствовал, что выполнял свои обязанности в качестве человека, который любит общину. Поэтому я прошу общину, чтобы ему было оказано подобающее уважение как чернокожему, когда он в следующем семестре будет преподавать в Оклендском городском колледже. Ведь он не знал, на что он соглашался…
Я прочно уверен в том… что мы добьемся нового судебного разбирательства и не только потому, что апелляционный суд окажется настолько добрым, а по причине политического давления, которое мы оказали на правящие круги. И мы будем продолжать это делать посредством организации общины. Нужно, чтобы она могла выразить свою волю. Воля чернокожего народа должна быть выполнена, и мне бы хотелось выразить свое восхищение революционным пылом людей, который они до сих пор демонстрировали. Они были поистине прекрасны, и они сделали больше, чем я мог ожидать. Давайте превзойдем самих себя; революционер всегда стремится превзойти себя, в противном случае, он и не революционер вовсе. Поэтому мы всегда делаем то, что от себя требуем, или больше того, на что, как нам кажется, мы способны… В этот момент мне бы хотелось посоветовать моим революционно настроенным братьям и сестрам сохранять самообладание. Нам не следует устраивать сейчас бурное выступление. Правящие круги только и хотят увидеть в общине взрыв насилия, чтобы получить предлог и послать туда две или восемь тысяч солдат. Мэр уже заявил, что был бы очень счастлив, если бы в общине что-нибудь произошло, пока власть находится в благоприятном положении. Они были бы рады уничтожить общину… Именно АВАНГАРДНАЯ ПАРТИЯ должна защищать общину и учить ее самозащите. Поэтому сейчас мы должны уговорить общину сохранить самообладание, чтобы не подставить себя и не быть уничтоженной».
