Этот случай вновь доказывает, что, если притеснитель не может воспользоваться законом, то он будет действовать незаконным образом. Противники имели явное численное преимущество, да и семья Дензила, все еще не пришедшая в себя после его трагической гибели, очень хотела поговорить с Янгером. Доуэллы попросили нас оставить оружие в машине и пойти с ними к шерифу, ошибочно полагая, что они чего-нибудь добьются разговорами. Из уважения к семье Дензила мы оставили оружие и проводили их в кабинет шерифа.
Янгер отказался подозревать полицейского, убившего Дензила. Он также не стал обсуждать политику своего управления в отношении стрельбы по подозреваемым. «Если вы хотите изменить ситуацию в ваших общинах, — продолжал шериф, — вам следует поехать в Сакраменто и обратиться с петицией в законодательный орган штата, подняв вопрос об изменении закона». Шериф также сказал, что, согласно закону, даже если Дензил Доуэлл был безоружен (а он и был не вооружен, так как оружия на месте происшествия не нашлось), существовала «достаточная причина», заставлявшая полагать, что Дензил находился в процессе совершения уголовного преступления. Поэтому полицейский имел право убить его. По мнению шерифа, какие бы доказательства мы ни собрали, закон есть закон, а если закон нам не нравился, то лишь законодательный орган штата мог нам помочь.
После этой беседы Доуэллы яснее ясного поняли, что в существующих учреждениях они не добьются правосудия в деле о гибели их любимого сына и брата. Дензил был наказан полицейским. Закон оправдывал действия «благоразумного полицейского», считавшего, что подозреваемый совершает уголовное преступление. Такова горькая реальность. Поставленные для того, чтобы нас контролировать, полицейские — вовсе не разумные люди. Они бесчеловечные сумасшедшие, которые видят в негритянской общине рассадник отклоняющегося от нормы поведения. Поэтому-то они и считают, что убивать нас по ночам, когда никто не видит, — это «оправданное» действие.
По делу о смерти Дензила Доуэлла никакого официального расследования проведено не было, несмотря на обещание, данное нам в офисе окружного прокурора в Мартинезе. По документам Дензил числится как погибший подозреваемый. Коррумпированное, недобросовестное управление полиции вкупе с равнодушным законодательством сделали из Дензила виновного. Их не волнует, что семья погибшего тяжело переживает его потерю или что имя Дензила так и осталось запятнанным. Все как всегда, ничего не изменилось к лучшему.
«Черные пантеры» сделали все, что могли, обращаясь к властям. Но перед нами открылась новая перспектива. В наших силах было пойти дальше обращения к официальным лицам в Мартинезе и обнародовать результаты нашего собственного расследования. Бобби предложил выпустить листовку и описать там митинг и все попытки «Черных пантер» помочь Доуэллам. В смело озаглавленной листовке говорилось обо всем, что было связано с убийством. Это была первая наша газета. Когда мы взяли ее в руки, нам показалось, что мы преодолели еще один барьер между «Черными пантерами» и общиной.
Прежде мы никогда не думали о выпуске газеты. Напечатанные на бумаге слова всегда казались пустыми, тщетными. Однако случай с Доуэллом навел нас на мысль о том, что неплохо было бы найти способ информировать общину о разных фактах и поощрять ее на активные действия. Нам не хватало доступа к радио, телевидению и прочим средствам массовой информации. Поэтому нам были нужны альтернативные средства связи с общественностью. Мы должны были отыскать эти средства самостоятельно, никто не сделал бы это за нас. В партии насчитывалось всего лишь пять-шесть сотрудников, занятых на целый рабочий день, но мы полагались на общину, ожидая, что она выручит нас. Многие лично знали Дензила Доуэлла и охотно взялись за дело.
Большая часть работы, связанная с выпуском нашей первой газеты, была бесплатно выполнена для нас на мимеографе в альтернативном издательстве одних хиппи. В ту пору альтернативные газеты только-только начинали выпускать. Ты приносил ребятам материал, а они печатали его на электрической трафаретной машине. Все необходимое для печати — бумагу, чернила и скрепки — мы покупали за свой счет и сами сшивали листовку. Потом мы отнесли готовые листовки в общину для распространения ее среди жителей.
Мы хотели заплатить разносчикам газет за то, чтобы они вложили нашу листовку в ричмондскую газету «Индепендент», оклендскую «Трибьюн» и выходившую в Сан-Франциско «Кроникл». Однако, узнав о том, чему была посвящена наша газета, разносчики не взяли с нас ни гроша. Они разнесли свои газеты и принялись распространять нашу. У нас было порядка трех тысяч экземпляров для начала. За каждый мы просили десять центов. Вырученные таким образом деньги пошли Доуэллам в счет расходов на похороны Дензила, а также на покрытие затрат на газету. Если кто-то не давал десяти центов, мы все равно вручали ему экземпляр газеты и просили прочесть ее. Но большинство людей платило деньги.
Кроме Северного Ричмонда, мы распространяли газету в Парчестер-вилладж, небольшом негритянском поселке в миле от Северного Ричмонда в северном направлении. Мы также побывали в нескольких негритянских кварталах Южного Ричмонда. Мы не упускали из вида ни один уголок и распространяли нашу газету повсюду. Мы взяли напрокат фургончик, чтобы возить газеты, и милю за милей он следовал за нами.
Как и в любом другом месте, в Ричмонде мы произвели необычное впечатление. Еще бы, ведь мы были одеты в черные кожаные куртки, черные береты и перчатки, а на плечах у нас висели дробовики. У Бобби всегда на поясе был пистолет сорок пятого калибра. Обычно при виде нас люди останавливались и подзывали нас к себе, интересуясь, что же мы такое распространяли. Это был отличный пример изобретенного нами способа вооруженной пропаганды. Я сказал «нашего способа», потому что в нашем случае это происходило не совсем так, как на Кубе. Впечатленный успехом партизан под командованием Кастро, кубинский народ покинул свои дома и пошел за Кастро. Отсюда следует, что для кубинского вождя партизанская война была подходящей формой пропаганды. Когда мы, вооруженные, шли по улицам Ричмонда, — это была наша пропаганда. Уважение людей к партии проявлялось не только в том, что они хотели читать материалы о Дензиле Доуэлле, но и в том, что они хотели больше узнать о нас. Эта цель стояла перед нами всегда — пробуждать интерес к общему делу и к нашей партии. Затем мы могли переходить к объяснению необходимости вооруженной самообороны. Нашу идею уже не так сложно было втолковывать, поскольку люди не понаслышке знали проблемы и искали пути их решения.
Дело Дензила Доуэлла сыграло решающую роль в развитии партии «Черная пантера». Пока мы старались разобраться в обстоятельствах гибели Дензила и открыть правду людям, мы впервые предприняли столь масштабный «выход в народ», начали выпускать свою газету, которая помогала нам освещать события с точки зрения негров и информировать о них общину. Наше телеграфное агентство, связывавшее все общины, и еженедельная газета «Черная пантера» заняли центральное место в программах по выживанию, принятых в нашей партии. Так что, в некотором смысле, гибель Дензила Доуэлла не была напрасной. Каждый новый номер газеты продолжает борьбу, начатую нами тогда. В каком-то отношении газета «Черная пантера» всегда будет оставаться посвящением Дензилу.
