Охранник настиг Меган и, вытащив из сапога кинжал, приставил его к ее шее.

– Не приближайтесь к ней!

Росс остановился как вкопанный и опустил меч.

– Прекратите, Комин. Вы окружены моими людьми, – сказал он, сознавая, что все бесполезно.

Комин откинул голову и захохотал. Затем подошел и забрал нож из рук своего воина.

– Может, так оно и есть, но ваши фигуры у меня в руках.

Последние лучи заходящего солнца зловеще поблескивали на лезвии ножа, который он перекидывал из одной руки в другую.

– И что теперь? – спросил Росс, чтобы только заставить Комина говорить.

Краем глаза он видел, как Дейви огибает скопление людей, приближаясь к тому месту, где разворачивалась ужасающая сцена. Только бы потянуть время…

– Меган мне не нужна. Вы можете взять ее с собой. Но ублюдок останется со мной.

– Нет! – Не обращая внимания на стоящего над ней Комина, Меган села, прижав руку к больной ноге. Росс поморщился, будто это его собственную ногу свело судорогой. – Я не оставлю Киерана. – Другой рукой она покрепче прижала хнычущего младенца. – Я пригожусь тебе, Комин, чтобы ухаживать за ним, – торговалась Меган.

– Мег! – закричал Росс и, объятый ужасом, хотел кинуться к ней.

Но действия Комина удержали его. Тот грубо схватил Меган за талию и поставил на ноги. Лезвием ножа он щекотал под ее упрямым подбородком.

– Ни с места, – предупредил он. – И ты, оруженосец, тоже, – добавил он, обернувшись к Дейви, подкравшемуся справа. – Мне нужен ребенок.

– Мег, отдай Киерана Комину и иди ко мне, – хриплым от страдания и тщетности усилий голосом сказал Росс.

Меган разделяла его чувства. Больше всего ей хотелось сделать так, как просил Росс, – убежать под прикрытие его сильных рук. Комин ведь ненавидел ее… и давно. Она ужасно боялась того, что он с ней сделает, если она попадет в его башню и окажется совсем одна и беззащитна. Но покинуть Киерана она также не могла.

Стараясь не пораниться о кинжал, Меган повернула голову, чтобы видеть лицо Комина. Глубоко в прорезях шлема его глаза блестели от дьявольской жажды мести. Он сумасшедший. Только безумный может заставить малютку Киерана платить за то зло, которое, по его мнению, ему причинил Лайон. Она не в силах умерить эту кипящую ненависть, но использовать ее попытается.

– Ты думаешь, тебе доставит удовольствие пытать трехмесячного младенца? – выдавила Меган.

Комин часто замигал, явно пораженный ее прямотой.

– Что…

Меган чувствовала, что Росс наблюдает за ней. Надвигающаяся темнота и шлем скрывали выражение его лица. Но его гнев был осязаем. Он стоял, весь напрягшись, с мечом в руке и высоко поднятой головой, словно хищник, готовый к нападению. Если он до сих пор не возненавидел ее за ложь, то теперь возненавидит за предательство.

Росс вспомнил о Рианнон. Ее преступление было намного хуже – оно стоило ему жизни сотни его воинов. А Меган отдает свою жизнь, которая значит для него больше, чем собственная. Она ведь поклялась, что позаботится о Киеране, чего бы это ей ни стоило.

Подняв глаза, Меган смело встретилась с дьявольским взором Комина.

– Он слишком мал, чтобы понять, что страдает за грехи отца. – Простите меня, Киеран, Лайон, Сьюзан, мысленно произнесла Меган. – Без женской заботы ему не выжить. – Она молча попрощалась с Россом и спокойно шагнула в чистилище: – Я нужна тебе, чтобы дать ему вырасти…

Губы Комина скривились в улыбке под забралом шлема.

– Ты тоже окажешься в моей власти, Меган. – Улыбка предвещала будущее жестокое обращение. Меган вздрогнула, а он рассмеялся.

Нет, она не сможет этого вынести. Но тут внутри одеяла пошевелился Киеран, появился его крохотный кулачок и уперся в ворот ее туники. Продрогший малыш искал у нее тепла. Он захныкал, ротик потянулся к ее груди, требуя пищи. Слабый писк, ощущение его пальчиков, сжавших ей ладонь, молнией пронзили Меган, разбудив инстинкты, о которых она и не подозревала. Он принадлежал ей, был отдан ей любимой сестрой. В нем течет и ее кровь, и она не оставит его одного по ту сторону ада. А в том, что их ждет ад, Меган не сомневалась.

– Он вне себя, – прошептал Дейви, обращаясь к Оуэйну. – Когда этот негодяй уводил леди Меган и ребенка, милорд чуть не сошел с ума.

Оуэйн вздохнул и с беспокойством взглянул на Росса. Тот стоял один посередине травянистой пустоши. С опущенной от горя и отчаяния головой, с теперь уже ненужным мечом в руке он был похож на каменное изваяние. Он ничего не слышал: ни просьбы Дейви поесть и попить, ни попыток Оуэйна наметить план дальнейших действий. Он просто неподвижно стоял.

– Это не может так продолжаться. – Оуэйн зашагал по шуршащей траве, остановился около Росса и осторожно коснулся его руки. – Росс…

– Оставь меня! – заорал спокойный и выдержанный наследник Кармайклов.

– Росс, будьте же благоразумны…

– Благоразумен! – Он обернулся к Оуэйну, дрожа всем телом. Покрасневшие глаза с мукой смотрели из прорезей шлема. – Какое там благоразумие, когда они оба в его власти, я же, будь все проклято, ничего не могу сделать, лишь стою здесь, вместо того чтобы взобраться на холм и дубасить стены этого проклятого замка голыми руками. – Воздух был холодный, и от его прерывистого резкого дыхания клубами шел пар.

– Замечательно, – спокойно произнес Оуэйн. – Мы пойдем с вами, и пятьдесят пар рук справятся быстрее.

Росс замигал глазами и вздрогнул, словно стряхивая с себя приснившийся ему кошмар.

– Но это бесполезно… и глупо…

– И тем не менее если вы считаете, что иначе нельзя вызволить леди Меган и младенца, то мы – с вами.

Росс вскинул взор на валлийца. Потрясение его несколько улеглось.

– Не говори так, Оуэйн. Не возлагай на меня ответственность за ваши жизни. У меня и так сумбур в голове и тяжесть на душе.

– Вы сами знаете, как лучше помочь нашей госпоже, – ответил Оуэйн, успокоившись, так как увидел, что Росс пришел в себя.

– Лучше! – Росс резко кивнул в сторону нависшего огромного, причудливой формы силуэта Шур-Мора на фоне сумеречного неба. – Лучше было бы, если бы эта неразумная женщина сидела у себя дома.

– Но ведь благодаря ей ребенок не остался один, без любви и ухода, – мягко напомнил Оуэйн.

– Благодаря ее безрассудству Комин может теперь мучить их обоих. – Росс отвернулся от крепости. – Комин ненавидит ее. И почему только я этого не замечал? Почему не верил ей?

– Это оттого, что ваш мозг был отравлен Рианнон.

– Слабое утешение, – огрызнулся Росс. – Я виноват, что она там. Но сожаления тут не помогут. – Расправив плечи, он вложил в ножны меч. – Пойдем. По коням.

– По коням? – воскликнул Оуэйн, но ответа не последовало, так как Росс уже торопливо бежал к лошадям. – Но… но мы не можем оставить здесь леди Меган с ребенком, – не соглашался Оуэйн, едва поспевая за Россом.

– Нам здесь нечего делать.

Всякие возражения были бесполезны.

Роскошь. С первого своего шага в Шур-Море Меган была окружена роскошью, которая давила на нее. Меган не могла смотреть на превосходные гобелены, висящие на стенах комнаты, куда втолкнул ее Комин. Не могла сидеть на креслах с витиеватой резьбой, стоящих с двух сторон камина, или лежать на огромной кровати под балдахином в противоположном конце комнаты. Ведь это награбленное добро кровожадных пиратов.

Поэтому она ходила взад и вперед. Подошвы башмаков, которые дала ей тетя Брита всего двадцать четыре часа назад, протоптали дорожку по толстому ковру от окна к двери и обратно. Движения облегчили судороги в ноге, но не избавили от опасений.

Она была одна. Когда Меган решилась на эту страшную авантюру, она не представляла, что ей будет так ужасно одиноко.

Росс со своими воинами покинул ее, оставив во власти Комина. Меган застонала и прижалась лбом к холодному оконному стеклу. Стекло было редкостью даже в Эдинбурге, и Комин, должно быть, отвалил за него столько же денег, сколько стоят остальные роскошные вещи, вместе взятые. Но Меган думала не о том, кто держал ее в неволе, а о том, кто стоял внизу, на плоскогорье, еще несколько часов назад. Этого человека она любила всем сердцем, и он утверждал, что любит ее, но не доверял ей.