Взглядом она молила его понять, почему решилась на это: нельзя оставлять крохотного младенца одного в крепости Комина. Ведь Киеран дорог им обоим.

Звук ключа, заскрежетавшего в замке, отвлек Меган от ее тягостных мыслей. В комнату не спеша вошел Комин, и у Меган волосы зашевелились на затылке. За ним следом появилась служанка с водой для мытья, пеленками и ячневой кашей для Киерана. Ребенок, сухой и сытый, давно спал на кровати благодаря помощи служанки. Но той это не прошло даром.

– Ты, как я вижу, заметила, что у нее разбита губа и синяк под глазом, – сказал Комин. – В следующий раз получит еще, если ослушается моих приказов и станет помогать тебе нянчить ублюдка.

– Ребенок долго не протянет, если его морить голодом, – заметила Меган. – Прости меня, – шепнула она служанке, которая, отведя глаза, поставила поднос на дубовый стол и исчезла. Такова, значит, плата за помощь по уходу за Киераном и за возможную помощь в побеге из этой роскошной башни ужасов.

– Я хочу, чтобы он остался жить, но не в излишествах. – Комин беспокойно шастал по комнате, трогая то серебряный подсвечник, то бархатные занавеси, обрамляющие окно. Наконец он остановился у кровати, глядя на спящего младенца. Лицо у него было настолько жестоким, что Меган кинулась к кровати, пытаясь прикрыть ребенка. Но Комин ударом наотмашь отбросил ее в сторону, и она, чтобы не упасть, уцепилась за деревянную подпорку балдахина. – Отродье Кармайкла обойдется без удобств. Эта кровать предназначалась Сьюзан, и я не желаю, чтобы он спал в ней. Убери его отсюда, и чтобы я не видел его и не слышал. Иначе я сброшу его с лестницы. – Он помолчал, потирая небритый подбородок. – Увечный раб не очень-то расторопен, но меня повеселит смотреть на то, как он будет ходить, спотыкаясь, вроде тебя.

Меган не обратила внимания на колкость.

– Но где же он будет спать?

– В корзине на кухне… как собака. А когда подрастет, то станет драться с собаками за подачки с моего стола.

– Но… он может умереть от голода.

– Не умрет. Я-то ведь выжил на объедках, которые давал мне твой родитель.

У Меган от негодования пропал страх. Выпрямившись, она сказала:

– Отец взял тебя в дом, кормил и поил и относился как к собственному сыну, даже лучше. И как же ты отплатил ему?

– Мне надо было выжить. Эаммон – трус. Он отказался помочь мне покарать Маккейев за то, что они лишили меня родового гнезда, отказался помочь мне, да и самому себе тоже, разбогатеть.

О, папа, вскрикнула про себя Меган. Не будь она так занята своей ногой, возможно, спасла бы отца от отравления опиумом.

– Все, что я получил от него, так это жалкую башню, которую превратил в замок, где не стыдно жить и королю.

– И заплатил за него кровью тех, чьи корабли потопили твои люди.

– Они для меня – ничто. Око за око – вот мой девиз. Я восстановил то, что Маккейи и твой папенька украли у меня. Отсюда я правлю своим королевством.

– Королевством? Да у тебя всего пятьдесят наемников. – И два десятка слуг, чьи раболепные манеры, когда они вышли поздороваться с хозяином, говорят сами за себя, мысленно добавила Меган.

От следующих наглых слов Комина она чуть не задохнулась.

– У меня достаточно денег, чтобы купить целую армию и отвоевать то, что принадлежит мне… и то, что не принадлежит. Сначала всю Северную Шотландию, затем… – Он довольно улыбнулся. Глаза его алчно блестели. – Я смогу бросить вызов самому королю. Но начну с Сатерлендов. Прежде всего накажу Бриту за то, что скрывала от меня Сьюзан. Потом разделаюсь с Маккейями. После этого – Кертхилл. Эаммон к тому времени уже умрет…

– Нет, он не умрет.

– Два года его травили опиумом, который я сам покупал. Судя по словам Дугласа, Эаммон не сможет без него жить. – Комин улыбался во весь рот. – Это жуткая смерть.

О, папа! От ужаса Меган пошатнулась, но взяла себя в руки. Мать спасет отца – Меган должна в это верить… иначе можно сойти с ума.

Но то, что он сказал дальше, нанесло ей последний удар.

– Потом и тебе достанется.

– Мне? Что я такого сделала, чтобы ты так ненавидел меня?

Губы Комина скривились.

– Да само твое существование – это бельмо у меня на глазу. Не будь тебя, я давно мог бы жениться на Сьюзан. Ты не умерла, а должна была.

– Так это ты! Ты застрелил подо мной лошадь, – выдохнула Меган. Она вся горела от страха и отвращения. Ответом ей была лишь мерзкая улыбка, но зловещий блеск в его глазах говорил о том, что она не ошиблась. – А Эван?

– И Эван тоже. Всего один несчастный случай – и я получаю все: наказание твоему отцу, Сьюзан в жены, Кертхилл как место для торговли.

Так вот кто ее враг! Тошнота подступила к горлу, но она должна продолжать разговор, чтобы найти выход для себя и для Киерана.

– Почему же никто не обнаружил стрелы в шее лошади?

– Да потому, что Хакон вызвался спуститься вниз и притащить лошадей и тело Эвана. А стрелу он вынул. – Комин скрестил руки поверх золотых цепей, висящих у него на груди. – Тебе предстоит расплата, поняла? – Он сказал это очень спокойно, словно они говорили о рулоне материи, которую Меган купила.

– Быть узницей в твоей крепости – достаточная пытка, – с притворным спокойствием произнесла она. Если удастся уговорить его разрешить ей свободно ходить по замку, то она найдет возможность убежать.

– Не достаточная. – Комин поглаживал подбородок, а свет от свечей усиливал безумный блеск в его глазах. – Ты гордая сучка. Еще бы – бард клана Сатерлендов, – издевался он. – Но пара ночей взаперти с моими воинами усмирят твой норов.

– Нет! – воскликнула Меган. Сердце ее так громко колотилось, что заглушало похотливый смех Комина.

Меган обогнула столбик кровати, стараясь держаться от него подальше, но он преследовал ее, словно жестокий хищник.

– Может, я сам попользуюсь тобой. – Комин оскалил зубы и стал похож на волка. – Помнишь, как ты застала меня, когда я мучил гончих на псарне? Твой отец не поверил тебе, но не мог понять, куда подевалась одна собака. Мне нравится играть не только с собаками, Меган. В моей постели ты научишься многому, чему тебя не обучил Росс.

Пресвятая Дева! Меган в отчаянии смерила глазами расстояние до двери – ей не добежать с ее хромой ногой. К тому же она не может оставить Киерана.

Их прервал неожиданный звон колоколов.

– Что за черт! – Комин кинулся к окну, распахнул его и высунул голову. – Дым из кухни и конюшен. Это дело рук Росса. А я-то думал: что это он так легко сдался? Но ему не удастся сжечь мой дом, как это сделали Маккейи с родительским замком. Я вернусь и тогда займусь тобой, – отрывисто бросил он Меган и торопливо вышел.

Лязгнул задвигаемый железный засов, эхо отразилось от каменных стен комнаты. Все кончено. Дрожа, Меган опустилась на край кровати. Бежать! Но как? Она одна, на третьем этаже башни, а дверь заперта снаружи. Но остается окно. Меган вскочила, взяла на руки спящего Киерана и пошла к очагу. Положив ребенка на пол подальше от огня, она сдернула постельное белье и связала его в веревку. Длины было достаточно, чтобы спуститься на крышу часовни под окном, а оттуда на землю. Если Росс каким-то образом попал внутрь Шур-Мора, он найдет ее быстрее внизу, так как ему не придется обыскивать весь замок.

Будь все проклято! Меган вылезла из окна!

Росс сжал рукоятку меча и уставился вниз, на связанное в веревку постельное белье, свисающее на крышу под окном. Стояла темная ночь, но зарево от горящих строений превратило ее в освещенный адским пламенем день. Во дворе замка метались люди, пытаясь потушить пожар и не налететь на Кармайклов и Сатерлендов, которые вместе с Россом перелезли через стены Шур-Мора. Но на крыше часовни не было видно ни испуганной женщины, ни младенца. Почему она не могла подождать здесь, пока ее спасут, как сделала бы любая нормальная женщина? – спрашивал себя Росс.

Первая же служанка, которую он встретил, – та самая, с рассеченной губой, – услужливо показала Россу, где Комин прячет леди и ребенка. С облегчением вздохнув оттого, что оба в безопасности, Росс послал остальных своих людей захватить воинов Макдоннела, а сам понесся вверх по лестнице к Мег. И вот что он обнаружил.