Несмотря на интенсивный обстрел, ни одна из стрел не попала в пешехода. Правда, они не возвращались и обратно, втыкаясь в землю примерно посередине между всадниками и волшебником. Кублан-хан первым сообразил, что запас стрел скоро иссякнет, а противник ничуть не пострадал. Он поднял руку, приказывая своей свите прекратить обстрел.

Волшебник, похоже, ожидал этого момента, потому что прокричал:

— Мне нужен только Кублан-хан! Я хочу поговорить! Пусть Кублан-хан подъедет ко мне, а остальные остаются на месте!

— Не ходи! — обратился к Кублан-хану один из спутников, молодой воин по имени Хумшар. — Может быть, это ловушка?!

— Давай, я заменю тебя, — предложил другой.

Видя, что молодой хан колеблется, не решаясь сделать окончательный выбор между риском и честью, всадник тронул лошадь с места.

— Стой, Нацуркан! — крикнул волшебник. — Или ты думаешь, что я не знаю, кто из вас кто?

— Проклятье! — разоблаченный Нацуркан вернулся к своим товарищам. — Похоже, это и правда волшебник.

— Я встречусь с волшебником! — твердо произнес Кублан-хан, а потом тихо добавил: — Подъеду вплотную и зарублю саблей. А вы стойте на месте и ждите моего сигнала.

Он медленно двинулся навстречу пешему страннику, сдерживая пыл своей резвой лохматой лошадки. Всадники напряженно следили за молодым ханом, готовые в любой момент пустить лошадей вскачь и прийти к нему на помощь.

Приблизившись к волшебнику, Кублан-хан сделал вид, что поправляет упряжь, а сам схватил рукоятку сабли, выдернул клинок из ножен и ударил сверху вниз, метясь в голову человека. Волшебник сделал неуловимое движение посохом, и сабля, жалобно зазвенев, выскочила из руки Кублан-хан и отлетела в сторону.

В то же мгновение свита хана завопила и пришпорила лошадей. Но тут перед ними взметнулась стена пыли. Сильный ветер поднял с земли песок и осколки камней и швырнул их в лица всадников. Лошади испуганно заржали и шарахнулись назад, не слушаясь команд. Пыльная буря разрослась и погнала всадников прочь.

Сам волшебник и Кублан-хан находились позади фронта пыльной бури. Возле них даже не колыхнулась трава. Волшебник уверенно положил руку на уздечку лошади и приказал:

— Слезай!

Молодой хан гневно сверкнул глазами, скрипнул зубами, но подчинился.

Волшебник сменил тон на более мягкий, увещевательный:

— Почему ты не мог просто поговорить со мной? Почему сразу схватился за оружие?

— Я не привык, чтобы кто-то становился на моем пути! — горделиво заявил Кублан-хан.

— Если уж хочешь убить кого-то, то надо делать это правильно, — волшебник поднял саблю хана и придирчиво осмотрел клинок. — Так я и думал. Плохой металл, неправильная заточка…

— Неправильная?! — возмутился Кублан-хан. — Так учил меня точить саблю мой отец!

— Я не собираюсь обижать твоего отца, но… Скажи мне, ты можешь перерубить своей саблей вон ту елку? — Волшебник указал на ближайшее деревце, ствол которого был толщиной с человеческую руку.

— Конечно, смогу!

— Тогда руби! — волшебник протянул саблю рукояткой вперед.

Кублан-хан принял оружие и испытующе посмотрел на волшебника:

— Ты не боишься, что я опять на тебя нападу?

— Нет. Во-первых, я хочу, чтобы ты мне доверял. Во-вторых, я хочу, чтобы ты мне верил.

— А разве это не одно и то же?

— Я считаю, что нет. Доверие — это признание того, что я желаю тебе добра. Вера — это признание моей правоты. Для начала я хочу продемонстрировать тебе, что правильная заточка сабли увеличивает силу воина.

— Я и так достаточно силен! — Кублан-хан ударил саблей по стволу елки.

Удар был нанесен по всем правилам сабельной рубки: с проносом, со скольжением лезвия по цели. Молодой хан прорубил ствол больше, чем наполовину, но дерево осталось стоять.

— Удар хорош, а заточка никуда не годится, — сказал волшебник. — Дай саблю, я покажу, что надо исправить.

Кублан-хан отдал оружие волшебнику. Тот поднял лезвие на уровень глаз и начал объяснять: — Если бы металл был хороший, то такой заточки было бы достаточно. Но твоя сабля изготовлена из мягкого металла. Поэтому ее надо заточить «под пилку».

— Как?

— «Под пилку» — это значит сделать на режущей кромке маленькие зубчики. Для этого сначала берется грубый крупнозернистый камень, которым производится черновая заточка. Потом режущая кромка доводится мелкозернистым камешком, которым снимают заусенцы. В результате лезвие не просто скользит во время удара, но и как бы само врезается в цель. Перетачивать твою саблю при помощи камней долго, поэтому я немного ускорю процесс…

Волшебник провел своим посохом по лезвию сабли. Порыв сильного ветра поднял с земли сухую каменную пыль, завертел ее стремительным смерчем и обволок клинок. Кублан-хан затаил дыхание. Его злость уступила место любопытству. Вскоре смерч рассеялся, пыль осела на землю. Волшебник продемонстрировал лезвие молодому хану:

— Вот, что должно было получиться. Видишь разницу?

Кублан-хан достаточно хорошо разбирался в оружии, так что сразу оценил преимущества такого типа заточки.

— Попробуй перерубить елку теперь!

Хан взял саблю, примерился к дереву, замахнулся и ударил. Клинок прошел сквозь древесину почти без сопротивления, оставив чистый гладкий срез. Кублан-хану пришлось даже приложить усилие, чтобы затормозить движущийся по инерции клинок. Подрубленное дерево завалилось в сторону и рухнуло на землю.

— Ну, теперь ты мне будешь доверять? — с улыбкой спросил волшебник.

— Я буду тебе и доверять, и верить! — воскликнул Кублан-хан. — Прости, что сразу не признал в тебе друга!

— Ничего, у тебя еще будет для этого много времени.

— Правда?

— Конечно. На твой счет у меня далеко идущие планы. Я хочу, чтобы ты стал императором Кайвая.

Это заявление повергло Кублан-хана в оцепенение. Огромное кайвайское государство располагалось к востоку от степных владений разрозненных кочевых племен. Оно имело многочисленную армию, которая уже не раз отражала набеги степняков. Кроме армии, в Кайвае было много укрепленных каменных городов, которые не умели захватывать всадники.

— Я вижу, ты немного удивлен? — волшебник испытующе посмотрел на молодого хана. — Конечно, ты можешь отказаться.

Тот с видимым усилием произнес:

— Э-э-э, нет.

— Нет?!

— Э-э-э, это слишком неожиданно. Кто ты такой, что спокойно говоришь о завоевании Кайвая?

— Ох! Я забыл представиться! — спохватился волшебник. — Меня зовут Бегущий За Ветром.

Столбняк поразил Кублан-хана еще на несколько минут. Потом, справившись с непослушным языком и дрожащими губами, он смог пролепетать:

— Тот самый?

Бегущий За Ветром утвердительно кивнул головой, потом, оценив состояние молодого хана, предложил:

— Давай присядем вон на те большие камни. Я поподробнее расскажу тебе о Кайвае и о том, почему ты должен завоевать… нет, не завоевать, а СПАСТИ это государство…

Когда пыльная буря, прогнавшая спутников Кублан-хана, наконец утихла, всадники пришпорили лошадей и помчались на выручку своему господину. Однако, приблизившись к месту встречи с волшебником, они увидели, что Кублан-хан и его недавний противник сидят на камнях и мирно беседуют.

Завидев приближение свиты, хан повелительно махнул рукой. Всадники медленно приблизились и спешились.

— Сидите тихо! — приказал Кублан-хан. — Своим вниманием нас почтил сам Бегущий За Ветром!

— Бегущий За Ветром… — зашелестели приглушенные голоса.

Молодые степняки с детства слышали легенды о великом волшебнике, поэтому взирали на него, как на сошедшего с небес бога.

А Бегущий За Ветром, как ни в чем не бывало, продолжал говорить:

— …Некогда Кайвай был могущественной державой. Но теперь он ослаб. Ослаб изнутри. Его правители погрязли в роскоши и развлечениях. Армия разваливается. В Кайвае в почести актеры, поэты и музыканты. Крепости разрушаются, и вместо них архитекторы устраивают сады и парки. Народ платит непосильные налоги, чтобы содержать толпы тунеядцев. Еще немного, и Кайвай рухнет. Или народ восстанет против своих правителей, или внешний враг воспользуется слабостью страны и опустошит ее нашествием. И в том, и в другом случае простых людей Кайвая ждут беды и мучения. Я не могу этого допустить. Я хочу, чтобы в Кайвай влилась новая кровь, я хочу очистить эту страну, я хочу, чтобы красота гармонично соседствовала с силой…