Скороговоркой выдавив эту длинную и несколько запутанную фразу, стражник облегченно вздохнул и крикнул:

— Эй, Гвидо и Деркан! Проводите этого человека к его высочеству.

Словно из-под земли появились два здоровенных детины в кольчужных рубахах и с короткими широкими мечами на перевязях. Их одинаковые лица выражали тупую собачью преданностью своему господину. Положив тяжелые руки на плечи мужчины, они не то повели, не то потащили его внутрь замка. Шест у мужчины никто не удосужился отобрать. Стражники, так же, как и рыбаки, не считали его опасным, достойным внимания предметом.

Мужчина сперва решил, что его ведут прямо в темницу, но, оказалось, молодой герцог был достаточно легкомыслен и бессовестен, чтобы сперва лично встретиться с оскорбленным мужем. Впрочем, вполне возможно, герцог упивался сознанием собственной силы и получал удовольствие от созерцания своих жертв. Он сидел на большом резном троне, который покрывала шкура леопарда, а на его черных вьющихся кудрях сверкала золотая корона с кроваво-красным рубином. Вокруг герцога собралась подобающая ему свита из десятка разряженных юнцов, которых объединяли общее для всех раболепствующих прихлебателей выражение лиц и желание хоть как-то выделиться в глазах господина.

Герцог презрительно, с ног до головы, оглядел хозяина рыболовной артели, которого грубо втолкнули в зал его телохранители. Однако, его несколько смутило молчание этого человека. Гвардо-Гвелли привык, что в подобных обстоятельствах люди прямо с порога начинают кричать, умолять, требовать, угрожать, пресмыкаться — все, что угодно, только не молчать.

Чтобы прервать затянувшуюся паузу, герцог спросил:

— Что привело тебя в мой замок, верный слуга?

— Я не слуга, я вольный человек, — твердо произнес мужчина. — И ты хорошо знаешь, что привело меня сюда.

— Да как ты смеешь?! — визгливо воскликнул один из прихлебателей и сделал шаг вперед, чтобы ударить дерзкого человека. Однако сделать вид, что хочешь ударить, и действительно ударить — это очень разные вещи. Натолкнувшись на спокойный взгляд пришельца, юноша растерянно отшатнулся.

— Да, я знаю, почему ты сюда явился, — небрежно махнул нежной холеной рукой герцог. — Но, должен сразу сказать, пришел ты зря. Давай поговорим, как мужчина с мужчиной?

Хозяин артели удивленно поднял брови. Он также, как и ранее герцог, не ожидал подобного хода от своего противника.

Герцог принял эту гримасу за согласие и воодушевлено продолжил:

— Постараюсь быть кратким. Этой весной, когда ты часто… слишком часто и надолго покидал дом, чтобы вместе с рыбаками ставить сети, твоя жена скучала в одиночестве. Она приходила сюда, к своему отцу, чтобы поделиться с ним своими печалями. Когда я приехал сюда, меня сразу заинтересовала эта грустная красавица. Да и она смотрела на меня… Что?

В глазах хозяина артели промелькнула такая вспышка гнева, что Гвардо-Гвелли невольно вжался в спинку кресла. Однако огонь быстро погас и мужчина спокойно, очень спокойно сказал: — Продолжай.

Даже не заметив того, каким повелительным тоном было произнесено это слово, герцог заговорил:

— Мы… э-э-э… подружились с твоей женой. Она рассказала мне о своей жизни, я ей — о своей. Знаешь, ведь я участвовал в походе его величества Криора Шестого на Паверию, и даже сразил на поединке одного рыцаря — Нарла Кольсена… Впрочем, я вижу, тебе это безразлично. А вот твоей жене — нет. Она слишком… возвышенна для тебя. Она… гораздо ближе по духу мне, чем тебе. Короче… мы полюбили друг друга.

— Ложь! — жестко сказал хозяин артели. — Она рассказала бы мне о ваших встречах. Она никогда ничего не скрывала от меня. Я знаю — твои люди увезли ее насильно.

— Для ее же блага! — быстро возразил герцог. — Я знаю, она никогда не оставила бы тебя. В ней слишком много честности. Даже любя другого, она постаралась бы сделать все, чтобы ты не заметил, как остыли ее чувства по отношению к тебе. Ты сказал, что она ничего от тебя не скрывала. А ты от нее? Ты, чужак в наших краях, прошлое которого никому не известно, даже твоей жене? Имеешь ли ты право требовать ее обратно?

Взгляд хозяина артели потух. Гвардо-Гвелли решил, что победа близка и заговорил еще более горячо и уверенно:

— Я приказываю тебе: отступись от своей жены, освободи ее от брачной клятвы. Тогда я не буду ворошить твое прошлое. Живи спокойно, найди себе новую жену. Любая девушка с радостью выйдет за тебя замуж. Я не стану увеличивать налоги с твоих доходов…

— Ты покупаешь мою честь? — криво усмехнулся мужчина. — И моя жена станет твоей женой?

— Ну… — заколебался герцог, — не женой конечно… она же не благородного происхождения…

— Так-так, — покачал головой мужчина, — и она согласна на эту роль?

— Пока мы не обсуждали планы на будущее, — уклончиво ответил герцог. — Твоя жена слишком романтична и возвышенна для низкой правды жизни.

— Тогда распорядись, чтобы ее позвали сюда. Пусть она сама сделает выбор между нами двоими. — Предложил мужчина.

— Ты ничего не понял! — в преувеличенно-притворном огорчении всплеснул руками Гвардо-Гвелли, и его прихлебатели заулыбались, предчувствуя веселую развязку всего спектакля. — Я не хочу возлагать ответственность выбора на мою любимую… твою жену. Я уже все решил сам.

— Ты боишься пригласить ее сюда, потому, что она скажет, что ее похитили силой. Да, я допускаю, что она могла не говорить мне о своем знакомстве с молодым герцогом. Ведь я не раз высказывал ей свое невысокое мнение по поводу весьма сомнительных честности, благородства и достоинства господ дворян. Но никогда она не предала бы меня, не променяла бы на ничтожество, подобное тебе.

— Что?! — скорее удивленно, чем разгневанно, воскликнул герцог. — Ты пришел в мой замок и смеешь угрожать мне — властителю всех этих земель?

— Ты предложил поговорить, как мужчина с мужчиной, — напомнил хозяин артели. — Твои слова я выслушал. Теперь выслушай и ты меня.

— Ну, давай, — раздраженно бросил Гвардо-Гвелли. — Только коротко, и следи за своим языком, я ведь могу и рассердиться.

— Постараюсь коротко, — усмехнулся мужчина. — Итак: по дороге сюда я узнал, что с моей женой твои люди обращались вполне сносно. Я знаю, что сейчас она вместе с отцом находится в северной башне. Она слегка испугана, но ты еще не совершил непоправимой ошибки. Поэтому я не стал начинать войну. Сначала я предлагаю: ты немедленно с почетом и с подобающими извинениями отпускаешь ее домой, и мы забываем об этом инциденте.

— Ты?! Начинать войну? — от приступа смеха герцог едва не скатился с трона. Его прихлебатели дружным гоготом поддержали веселье господина.

Мужчина спокойно смотрел на свиту герцога. Постепенно юнцы успокоились. Гвардо-Гвелли, отсмеявшись, воскликнул:

— Да ты, похоже, рехнулся! Эй, стража, уведите сумасшедшего и заприте его в подземелье, а то он, того и гляди, начнет кидаться на людей.

Два безмозглых здоровяка приблизились к хозяину артели, но, повинуясь движению желающего продолжить представление герцога, не торопились скрутить ему руки.

— Я так понимаю, — произнес мужчина, — ты отказываешься выполнить мои условия?

— А ты сам-то понимаешь их абсурдность? — спросил Гвардо-Гвелли. — Неужели ты всерьез считаешь, что я — благородный герцог — стану извиняться перед тобой — простолюдином?

— А почему бы и нет? — Искренне удивился мужчина. — Если ты не прав, а я — прав, почему бы тебе не постараться загладить ошибку?

— Бред! — констатировал герцог и обратился к своей свите. — Он же несет полный бред!

Свита угодливо закивала, наперебой поддерживая мнение сидящего на троне.

— Наверное, все-таки это моя вина, — как бы сам себе сказал мужчина. — Зря я не рассказал жене всю правду о себе. Тогда, возможно, она не попалась бы в ловушку этого негодяя. Ее тяга к возвышенному восполнилась бы с лихвой.

— Что ты там бормочешь? — насмешливо спросил герцог, отлично расслышавший все слова, но не понявший их смысла. — Не беспокойся, пока ты будешь сидеть в тюрьме, мои доверенные люди проведут тщательное дознание и раскопают каждый темный уголок твоего сомнительного прошлого. Они узнают, каково твое настоящие имя. Впрочем, я даже нынешнего твоего имени не помню.