Опять же надо различать коммунистическую пропаганду о победе мировой революции и реальные планы советского правительства. Спору нет, СССР оказывал материальную поддержку коммунистам в различных странах. Но она не шла ни в какое сравнение с помощью СССР буржуазным правительствам Китая (Чан Кайши), Испании и Чехословакии, куда были посланы сотни самолетов, танков и артсистем.
Риторический вопрос: почему Сталин не мог предположить, что война закончится в ноябре-декабре 1939 г. соглашением между Германией и западными союзниками? Кто в Париже и Лондоне мог предположить, что Польша будет вдребезги разбита за две-три недели, а Франция с Бельгией, Голландией да еще с английской армией – за четыре-пять недель? А если бы такой эксперт и нашелся, то его немедленно упекли бы в психушку.
В 1939 г. в Англии не думали о Дюнкерке, а планировали вторжение в Норвегию и операцию «Катерин». В ходе последней английская эскадра в составе четырех линкоров типа «Роял Соверен» и других кораблей должна была войти в Балтийское море и навести страх на проклятых «бошей». Надо ли приводить дальнейшие примеры уровня мышления западных военных теоретиков?
А почему Сталин не мог, подобно западным теоретикам, предположить, что война на Западе по образцу Первой мировой будет носить позиционный характер, благо французы на весь мир раструбили о неприступности линии Мажино. Таким образом, через два-три года позиционной войны противники были бы измотаны, а Красная Армия, не сделав ни одного выстрела, могла бы диктовать свои условия. Кому могло хоть в страшном сне привидеться, что армии Польши, Франции, Англии, Голландии, Бельгии, Норвегии, Греции и другие не только разбегутся перед немцами, но и галантно отдадут им в полной целости и сохранности все вооружение, а заводы всей Европы, включая «нейтральную» Швецию, начнут работать на Третий рейх?
Подписав договор с Германией, Молотов одним росчерком пера покончил с боевыми действиями на Дальнем Востоке. В секретной телеграмме временного поверенного в делах СССР в Японии Н.И. Генералова, отправленной из Токио в Москву 24 сентября 1939 г., говорилось: «Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в явную растерянность особенно военщину и фашистский лагерь. Вчера и сегодня происходил непрерывный обмен визитами, и этот факт оживленно обсуждался членами правительства, двора и тайного совета».
Спору нет, поражение японцев у реки Халхин-Гол оказало нужное действие. Но результат этого поражения стал бы катастрофой для, скажем, польской или финской армии, но для Японской империи это была просто неудачная операция, а попросту говоря, булавочный укол. И именно договор с Германией положил конец необъявленной войне на Дальнем Востоке. Замечу, что кроме крупных сражений на озере Хасан и на реке Халхин-Гол на советско-маньчжурской границе с 1937 по сентябрь 1939 г. периодически происходили боевые столкновения. А вот после подписания договора и вплоть до 8 августа 1945 г. на границе стало относительно тихо.
Договор 1939 г., как и договоры 1918 и 1807 гг., был вынужденным и, как все вынужденные договоры, носил временный характер. И пока еще ни один из критиков договора не предложил разумной альтернативы действиям советского руководства. На кого работало время в 1939–1941 гг., вопрос спорный, и он ждет исследования объективных историков, а не придурков, для которых Пилсудский, требовавший вернуть границы 1772 г., то есть 150-летней давности, герой, а Гитлер и Сталин, решившие восстановить границы двадцатилетней давности и вернуть земли, столетиями принадлежавшие Германии и России и отнятые у них силой, злодеи.
Многие мудрецы говорили: «Практика – критерий истины». Если Молотов и Риббентроп в 1939 г. злодейским договором установили столь несправедливые границы, то кто мешал в 1991–2008 гг. соответствующим странам не поменять свои границы до состояния на август 1939 г.? Ведь изменили же границы в Германии и Чехословакии, причем мирно и ко всеобщему удовлетворению. Странно, почему все хулители договора 1939 г. в Польше, прибалтийских странах и т. д. «падают до ниц», как говорят поляки, перед границами, проведенными такими «редисками», как Молотов и Риббентроп?
Глава 21. Сентябрьская война
Скрытое мобилизационное развертывание польских войск было начато еще 23 марта 1939 г., то есть почти за полгода до германского вторжения. В основу этих мероприятий был положен мобилизационный план «W» от апреля 1938 г., предусматривавший скрытую мобилизацию в мирное время. 13–18 августа польское командование объявило о мобилизации еще девяти соединений, а с 23 августа началась скрытая мобилизация основных сил. 26 августа начались перегруппировки войск, предусмотренные планом стратегического развертывания. В этот день был получен приказ о выдвижении отмобилизованных соединений в намеченные районы сосредоточения. 30 августа был дан приказ армиям и оперативным группам первого эшелона о занятии исходного положения.
Однако из-за безалаберности польских генералов мобилизационный план был выполнен к утру 1 сентября 1939 г. лишь на 60 %. В первые же дни сентября численность польской армии была доведена примерно до 3,5 млн. человек. Приводимые же в различных источниках цифры в 840 тыс. человек и т. д. занижены и не учитывают вспомогательных частей, а главное, мобилизованных резервистов.
Мобилизация германской армии началась гораздо позже – 25 августа 1939 г. Процитирую авторитетное справочное издание «Сухопутная армия Германии 1933–1943»: «Начатая 25 августа 1939 г. скрытая мобилизация вооруженных сил по варианту «Х» в основном не коснулась экономики. Было воспрещено лишь проведение таких мер, которые могли бы осложнить ее мобилизацию в будущем, хотя, как показала действительность, это распоряжение практически было невыполнимо. Частичные мероприятия, проведение которых было предписано 25 августа военно-промышленным штабом ОКВ (Главным штабом вооруженных сил) военно-промышленным инспекциям, были направлены на быстрое повышение производственной мощности отдельных предприятий военной промышленности. Однако общий план развертывания производства на случай войне не вступил в силу. Лишь в части, касавшейся военно-морского флота, началась реализация целого ряда мероприятий, предусматривавшихся упомянутым планом…
3 сентября, когда война распространилась также на Запад, был издан приказ о мобилизации экономики, согласно которому теоретически вступал в силу план развертывания производства в военное время. Однако в приказе снова содержались ограничения, заключавшиеся в том, что предписывалось проведение только самых необходимых мероприятий в области экономики»[112].
Из этих скучных фраз следует очень важный вывод – Гитлер не собирался начинать мировую войну. Ввод войск в Польшу представлялся германскому руководству в качестве локальной (малой) войны. Наподобие захвата Италией Абиссинии, Японией – ряда северных районов Китая, а в конце ХХ века – вторжения американских войск в Ирак, войск НАТО – в Югославию и т. п. Поэтому-то и не была начата 25 августа мобилизация промышленности, да и после 3 сентября Гитлер был почти уверен в возможности заключения мира с западными державами.
Перед самым началом военных действий Англия и Франция пытались в очередной раз договориться с Гитлером. 21 августа англичанам и французам стало известно, что Риббентроп собирается вылететь в Москву, где должен быть подписан германо-советский договор. Чемберлен на этот раз снова лететь к Гитлеру не решился. Однако уже 22 августа британский посол в Берлине Гендерсон получил письмо премьера для передачи фюреру. Чемберлен заверял, что заключение германо-советского договора не может повлиять на позицию Великобритании в отношении Польши. «Какова бы ни была сущность германо-советского соглашения, – заявлял английский премьер-министр, – оно не в состоянии изменить ту позицию Великобритании в отношении обязательства перед Польшей, которую правительство его величества неоднократно разъясняло публично и которой оно решило придерживаться». Чемберлен доказывал, что споры с Польшей можно уладить без войны. Англия готова принять на себя посредничество в этом деле. Нужна лишь некоторая «пауза» во взаимных обвинениях Германии и Польши. После этого можно будет начать переговоры с ними при помощи нейтрального посредника.
