Ахиллесовой пятой любой разведки всегда была, есть и останется связь. Собранная, но не переданная адресату информация или доставленная ему со значительным опозданием никому не нужна, а в ряде случаев может даже нанести вред. Потому эффективность нелегальной разведки в те годы, когда надежная и компактная радиоаппаратура только создавалась, в значительной степени зависела от профессиональной подготовки, решительности, находчивости связных. В случае захвата связного реальная опасность, вплоть до гибели, нависала не только над ним, но и всеми лицами, с которыми он поддерживал контакты, даже безличностные. Поэтому подбору связных, их подготовке, обеспечению документами, замаскированными средствами хранения развед–материалов, наконец, деньгами и соответствующей легенде экипировкой придавалось огромное значение.
Одной из лучших связных 30–х годов стала воистину легендарная Китти Харрис, одно время состоявшая в замужестве с национальным секретарем Компартии США Эрлом Браудером. За годы своих скитаний по всему свету Китти сменила как минимум семнадцать имен! И главное – не допустила ни одного провала, хотя не раз проходила, как говорится, по лезвию ножа… В историю советской внешней разведки Китти Харрис вошла под своим оперативным псевдонимом Джипси (Цыганочка).
Нелегалы нуждались в надежных документах: паспортах, видах на жительство, свидетельствах о рождении и браке, дипломах об образовании и профессии, деловых бумагах для «бизнесменов» и пр. Особенно связники – при перемещении из страны в страну им порой приходилось менять документы по несколько раз в месяц. Доставлять нужные и в срок бумаги из Центра было весьма затруднительно, порой невозможно. Артузов должен был позаботиться о том, чтобы в случае надобности паспорта (на профессиональном языке разведчиков – «сапоги») изготавливались на месте. В ИНО этим занимался опытнейший разведчик Василий Петрович Рощин (настоящее имя – Яков Федорович Тищен–ко). Летом 1932 года он был направлен в берлинскую рези–дентуру, где открыл настоящую «сапожную мастерскую», иначе говоря, развернул работу по паспортно–техническому делу и связи.
Подобная мастерская, но уже нелегальная, была создана и в Австрии. Ее возглавил настоящий мастер этой редчайшей профессии Георг Мюллер. После подавления известного вооруженного восстания шуцбундовцев {84} в феврале 1934 года, в котором Мюллер принимал участие, он эмигрировал в СССР и много лет руководил изготовлением такого рода документов в Центре внешней разведки. Мюллер обучил этому хитрому делу несколько высококлассных специалистов, в том числе ныне здравствующего Павла Громушкина. Именно Громушкин, в числе прочих, готовил документы для знаменитых нелегалов Героев Российской Федерации Мориса и Лоны Коэн, Героя Советского Союза Николая Кузнецова…
История разведки – не только успехи, достижения и победы, но и провалы, в том числе и серьезные. Гауптман Зи–берт (Николай Кузнецов) погиб, а крупные нелегалы Рудольф Абель (Вилли Фишер) и Гордон Лонсдейл (Конон Молодый) очутились в американской и английской тюрьмах не из–за своих паспортов. Так уж сложились обстоятельства… Несчастливо.
До начала 30–х годов советские разведчики в первую очередь должны были выявлять контрреволюционные организации разной «окраски», ведущие подрывную работу против СССР, освещать линию правительств ведущих капиталистических стран по отношению к нашему государству, устанавливать правительственные и частные учреждения, занимающиеся шпионажем, добывать документы, которые можно было использовать в борьбе с этими организациями и их лидерами. Наконец, они занимались контрразведывательным обеспечением советских представительств и граждан за рубежом.
Со временем всякого рода белоэмигрантские организации хоть и продолжали свое существование, но были основательно ослаблены и реальной угрозы уже не представляли, а потому структура Иностранного отдела устарела. Ее главным недостатком было смешение функций сотрудников внутри географических секторов, ненужный параллелизм, в ряде случаев соседствующий с упущениями по какой–либо конкретной линии разведывательной работы.
Поэтому по предложению Артузова, после многих совещаний и прикидок, с 1 апреля 1933 года был утвержден новый штат центрального аппарата Иностранного отдела ОГПУ.
Начальником ИНО остался Артур Христианович Арту–зов, его заместителем – Абрам Аронович Слуцкий, помощником – Сергей Васильевич Пузицкий. (Напомним, что в те времена помощник какого–либо начальника был не техническим работником, но фактически также заместителем, только без права официального замещения руководителя в случае его отсутствия.)
Вместо ранее имевшихся шести секторов было образовано восемь отделений.
1–е отделение занималось нелегалами, то есть кадровыми разведчиками, действующими за рубежом в подполье, под чужими фамилиями, с паспортами различных государств. Начальником был утвержден опытнейший разведчик, работавший в подобных условиях во многих странах, Леонид Александрович Наумов (он же Наум Исаакович Эйтингон).
2–е отделение ведало въездом и выездом физических лиц в СССР и за границу, учетом иностранцев, находящихся на советской территории, работой с консульствами. Начальником отделения был Яков Михайлович Бодеско.
3–е отделение занималось политической разведкой в капиталистических странах. Начальником стал Отто Оттович Штейнбрюк, человек необычной даже для тех романтических времен, бурной биографии. Уроженец Австро–Венгрии, он в чине капитана попал в русский плен. В 1918 году вступил в РКП(б). Был одним из организаторов армии Венгерской Советской Республики. После ее падения два года отсидел в венгерской тюрьме, потом еще два года вел подпольную работу в Германии. Был вновь арестован и выслан в РСФСР. С 1921 года Штейнбрюк работает в Особом, а затем Иностранном отделе ВЧК. В последующие годы – советник военного аппарата Компартии Германии и резидент ИНО в Швеции. Почти пять лет Штейнбрюк возглавлял германское отделение КРО, затем работал начальником КРО ПП ОГПУ по приграничной Западной области в Смоленске. Лучшего знатока Западной Европы, в частности Германии, найти было трудно.
4–е отделение занималось политической разведкой в так называемых лимитрофах (Литве, Латвии, Эстонии, Финляндии, Польше). Начальником отделения был Казимир Станиславович Баранский.
5–е отделение ведало белой эмиграцией. Возглавлял его Андрей Павлович Федоров, тот самый Мухин, что сыграл ключевую роль в операции «Синдикат–2».
6–му отделению было поручено вести разведку в странах Востока. Временно обязанности начальника исполнял Илья Гидеонович Герт.
7–е отделение занималось разведкой в области экономики, а также обеспечивало безопасность советских зарубежных колоний. Начальник – Эрнст Яковлевич Фурман.
8–е отделение специализировалось на научно–технической разведке. Возглавлял отделение Петр Давидович Гутцайт (впоследствии работавший одним из резидентов внешней разведки в США).
…Жизнь Артузова, разумеется, не ограничивалась четырьмя стенами его служебного кабинета на Лубянке. После многолетних скитаний по московским гостиницам, превращенным в общежития, и коммуналкам он еще долго не мог освоиться в просторной квартире в доме 9 по Милютинско–му переулку. Квартира Артузова «номер 1» размещалась, естественно, на первом этаже огромного, дореволюционной постройки дома. На втором поселились Яков Агранов и Михаил Трилиссер. Этажом выше была квартира Генриха Ягоды (до его переезда в Кремль). В этом же подъезде были квартиры Терентия Дерибаса и Павла Буланова.
Друзей у Артура Христиановича вне ОГПУ почти не было, зато знакомых – множество. Он любил беседовать на разные темы с отцом Бориса Гудзя – Игнатием Корнилье–вичем, старым революционером народовольческого толка, на их квартире в Чистом переулке, с ним же распевал дуэты. Часто бывал в гостях у известного в Москве знатока искусств и коллекционера Макса Бенедиктова – тот жил в одном из переулков близ Пятницкой улицы. Бенедиктов был интереснейший, разносторонне эрудированный человек. Еще до революции он окончил Парижскую консерваторию и считался в профессиональных кругах одаренным композитором. Однако на жизнь он зарабатывал, и очень неплохо, как эксперт антикварных магазинов, в которых разрешалось продавать картины и иные произведения искусства иностранцам, в основном дипломатам. Собственно, на этой почве и произошло его знакомство с Артузовым, которое переросло в дружбу. Вдвоем они и построили ту самую дачку в Одинцове – Артузов оплатил стоимость материалов, Бенедиктов – труд рабочих.
