– Не хотите подставлять своего связного. Жалеете старика.

– И жалею тоже, – невозмутимо ответил Дронго. – Не стоит просто так подставлять Владимира Владимировича. Он свое уже отдал. Ему поздновато влезать в такие дела.

– Хорошо, – согласился генерал. – Мы дадим вам нашего офицера для связи. Я пришлю его вечером к Владимиру Владимировичу, чтобы вы могли познакомиться. В восемь вечера.

– Спасибо. Вы меня очень обяжете. Но лучше не там. Лучше, если мы познакомимся на этой конспиративной квартире.

– Все-таки не доверяете нам, – криво усмехнулся Потапов. – Ладно, пусть будет по-вашему. Я пришлю нашего офицера в восемь часов вечера прямо сюда. Надеюсь, без своего напарника вы найдете этот дом?

– Обязательно найду, – кивнул Дронго, – я неплохо знаю Москву.

– В этом я как раз не сомневаюсь, – согласился Потапов. – Вам понятно ваше задание?

– По-моему, да.

– Ваша задача найти убийцу Алексея Миронова и, конечно, того, кто заказал и оплатил это убийство. По-моему, миллион долларов очень приличный гонорар за подобную работу.

– По-моему, тоже, – вежливо согласился Дронго. – Я постараюсь найти и исполнителя этой гнусной акции, и его заказчиков. Ничего заранее обещать не могу, но постараюсь найти. Тем более что убитого знала вся страна. Он был достаточно самобытный и симпатичный журналист.

– Спасибо и за это, – пробормотал Потапов, – это уже лучше. Но у нас есть еще несколько условий.

– Каких же?

– Прежде всего вы действуете исключительно по собственной инициативе и желанию. Если даже вы совершите ошибку и вами заинтересуются следователи ФСБ или МВД, то и тогда вы должны твердо стоять на этом. Мы не сможем вам помочь. Официально расследование ведет группа сотрудников республиканской прокуратуры и ФСБ. Мы просто от вас откажемся, заявив, что вы обычный авантюрист. Вам понятно?

– Вполне. Вы хотите съесть яичницу, не разбив яйца. Что еще?

– Забыть о нашей встрече и забыть мою фамилию. Забыть как можно быстрее. Это и в ваших собственных интересах.

– Все ясно. Я уже забыл и то, и другое. Еще что-нибудь?

– Если вы сумеете выйти на заказчиков преступления, то и в этом случае все сведения передаются исключительно мне. Никаких журналистов, никаких пресс-конференций, никаких сенсаций, кто бы там ни был. Только при соблюдении этого условия вы получаете свой гонорар. И сразу уедете из Москвы, забыв обо всем. Если, конечно, вы добьетесь успеха. Но если даже не добьетесь, то и в этом случае я не рекомендую вам распространяться на тему, кто и почему просил вас найти заказчиков убийства Алексея Миронова. Надеюсь, вы правильно меня понимаете?

– Эпоха гласности в КГБ закончилась, не успев начаться, – пошутил Дронго. – Я все понял. Собственно, ничего необычного вы мне не сказали. Я с самого начала был уверен, что за такой гонорар обязан буду передать именно вам всю полученную информацию. И, конечно, вы не станете мне помогать ни при каких условиях. Я к этому привык. Иначе незачем приглашать независимого эксперта. У вас достаточно собственных следователей и офицеров, чтобы расследовать любое преступление, не прибегая к моим скромным услугам. Но вам нужна абсолютная анонимность и секретность, которую может обеспечить только человек, приглашенный со стороны. Я согласен на ваши условия.

– Вы уже ознакомились с материалами дела?

– Да.

– Тогда можете приступать. Я прикажу подготовить для вас некоторую сумму в качестве аванса. На первоочередные расходы. Получите сегодня вечером.

– Но вы еще не выслушали мои условия, – напомнил Дронго.

– Что? – изумился генерал, не скрывая своего возмущения. – У вас тоже есть условия?

– А вы считаете, что обладаете на них монопольным правом?

– Какие у вас условия? – не стал ввязываться в спор генерал. – Что вы еще хотите? Вас не устраивает сумма?

– Вполне устраивает. Меня не устраивает ваша реакция на мои слова. Во-первых, я буду работать так, как хочу. И давать вам информации ровно столько, сколько будет нужно, пока не выйду на настоящих исполнителей и заказчиков преступления. Во-вторых, мне нужна более конкретная помощь вашего офицера, которого вы пришлете ко мне для связи. Или ваша лично, мне все равно.

– В чем должна выражаться такая помощь? Заниматься расследованием вместо вас? – желчно осведомился генерал ФСБ.

– Конечно, нет. Но мне нужно поговорить с женой, вернее, вдовой покойного. С его друзьями и коллегами.

– Говорите, – не понял генерал.

– Боюсь, что без вашей рекомендации мои попытки завязать с ними разговор могут окончиться безрезультатно. А вас, как я понял, очень сильно поджимает время.

Генерал задумался. Он понимал, что его собеседник прав. Расследование не должно затягиваться, но, с другой стороны, они не могут ждать, пока этот нахальный одиночка сумеет познакомиться со всеми свидетелями, которые ему нужны. Значит, нужно немного подтолкнуть свидетелей к разговору с Дронго. Но сделать это таким образом, чтобы никто ничего не понял.

– Вы можете составить список тех, с кем именно вы хотите встретиться? – спросил наконец Потапов.

– Я передам вам его сегодня вечером, – кивнул Дронго.

– Думаю, мы сможем вам помочь, – довольно неопределенно произнес генерал, – но вы не должны злоупотреблять нашим согласием.

– Разумеется, – согласился Дронго, – больше никаких условий у меня нет.

– До свидания, – произнес Потапов, не двигаясь с места. Он не встал, не пожал гостю руку, ничего не сказал на прощание. Просто сидел и смотрел, как тот поднимается со стула и идет к двери. Дронго, не оборачиваясь, вышел, плотно закрыв дверь. Прошел по длинному коридору, подошел к охраннику, вскочившему при его приближении. Тот открыл дверь, и Дронго, подмигнув ему на прощание, вышел на лестничную площадку.

– А где мой напарник? – спросил он у закрывающего двери охранника. Тот неопределенно пожал плечами.

– Ты еще и глухонемой, – сказал Дронго, – как вас хорошо муштруют. – Охранник закрыл дверь, и Дронго начал спускаться по лестнице. Он уже давно решил, с кем именно будет беседовать, начиная это расследование. И первой в его списке значилась вдова покойного.

Утром привычно зазвонил будильник, и Павел открыл глаза. Вчерашняя норма спиртного оказалась слишком большой, и он тяжело потряс головой. Голова была тяжелой и неподвижной. Он с трудом поднялся с постели. Если бы не важная встреча, он ни за что не вылез бы из-под одеяла. Но свидание слишком важное, чтобы позволить себе так просто пропустить его.

Он сел на кровати, с отвращением оглядываясь вокруг. С тех пор как он переехал в эту четырехкомнатную квартиру, у него все еще не хватало времени как следует привести здесь все в порядок. И хотя мебель была давно расставлена, все еще чувствовался скользкий холод нежилого помещения, словно сам дом отторгал своего владельца, бывавшего в нем лишь урывками.

Павел Капустин был популярным ведущим на телевидении. Более того, он был одним из основных акционеров того самого канала, на котором теперь вел одну из самых популярных программ «Судьба человека». В ней выступали известные политики, бизнесмены, деятели культуры и искусства. Шоу было не просто популярным, по рейтингам популярности оно неизменно входило в тройку самых «смотрибельных» передач.

За два года, прошедших после смерти Алексея Миронова, бывший оператор Павел Капустин прошел стремительный путь от никому не известного новичка до популярного телеведущего. Симпатичный, ладно скроенный, к тому же обладающий некоторой развязностью в сочетании с крестьянским говором, который невозможно было истребить, Капустин быстро стал одним из самых популярных телеведущих. Зрители сразу признали в нем «своего» человека. Им импонировали его нарочитая развязность, его пренебрежение к церемониям и наглые вопросы, которыми он часто ошарашивал своих собеседников.

Капустин довольно быстро нашел свой «пунктик», выражавшийся в предельном цинизме по отношению к собеседникам и умении задеть их за самое больное место. Для своей передачи он держал целый штат сотрудников, которые добросовестно выискивали самые неприятные и самые уязвимые моменты биографии людей, с которыми он собирался беседовать. В результате получалось настоящее «полоскание грязного белья» на глазах у миллионов людей, что в конечном счете вызывало еще больший интерес к скандальной передаче. Собеседники, не ожидавшие столь яростного напора ведущего, довольно быстро сдавались и покорно подставлялись под его язвительные вопросы.