— Но революция закончена. Республику признали многие страны.

— Франция все еще хочет, чтобы мы плясали под ее дудку. Мы враги, помни. Мы фактически в состоянии войны. Я должен выехать в Лондон завтра ранним утром. Они все еще ищут Альберика. Клодина, ты должна взять себя в руки. Веди себя так, будто ничего не произошло. Ты поняла?

— Поняла.

— Забудь все свои сентиментальные представления. Альберик мог быть хорошим мальчиком, но он — шпион, работающий против нашей страны, и получил по заслугам. Помни это. Он сделал бы то же самое со мной, если бы имел эту возможность. Все зависит от удачи.

— Я понимаю.

— Хорошо.

Теперь я уверен, что он мертв. Мы можем спокойно ехать.

Да и лодки я не вижу.

О, обломок там, это не часть лодки? Похоже, что это так. Теперь, Клодина, ты успокоилась? Мы должны вернуться в Эверсли, а завтра я уеду. Ты должна продолжать жить, как будто ничего не случилось.

Можешь всем рассказывать о королевской свадьбе и как принца пришлось поддерживать, потому что он был пьян. Это рассмешит всех. И не проговорись, что знаешь, где Альберик. Надо, чтобы все думали, что он пропал или утонул. Это лучше всего.

Я села на лошадь и он последовал за мной.

— Готова? Поехали в Эверсли.

Я объяснила слугам, что мама осталась с Диконом и что мистер Джонатан возвращается завтра в Лондон.

Они восприняли это как само собой разумеющееся. Дикон и Джонатан все время уезжали и приезжали.

Мы расстроились, но не очень удивились, обнаружив, что Билли Графтера не было дома.

— Конечно, его предупредили, — сказал Джонатан. — Но мы его найдем.

Я была довольна, что Дэвид все еще оставался в Клаверинге. Было бы трудно вести себя с ним естественно.

Я плохо спала этой ночью, и, когда встала, Джонатан уже уехал.

Утром один из слуг из Эндерби приехал с запиской от тети Софи. Она знала, что я возвратилась, и хотела повидать меня.

Я поехала в Эндерби днем. Жанна приветствовала меня:

— Мадемуазель д'Обинье в постели. Она плохо спала ночью, так как очень беспокоится об Альберике. Вчера он вернулся из Лондона и сразу же уехал. Он не возвращался всю ночь.

Я услышала свой голос:

— О, что с ним случилось? Я презирала себя за ложь.

— Об этом мадемуазель д'Обинье и беспокоится. Он не виделся с ней, когда вернулся, это очень странно. Поднимайтесь.

Тетя Софи лежала в комнате с голубыми бархатными занавесками. Мои глаза сразу же обратились туда, где, как я знала, была труба для переговоров.

— Мадам Клодина здесь, — сказала Жанна.

Тетя Софи выглядела опечаленной. Давно я не видела ее такой. Как сильно она изменилась с того времени, как приехала в Эндерби! Долли Мэйфер сидела у кровати с книгой в руках. Она, очевидно, читала тете Софи.

— Останься с нами, Жанна, — сказала тетя. Жанна кивнула, поставила у кровати кресло для меня и встала неподалеку.

— Тебе понравилась поездка? — спросила тетя Софи.

— Да, было очень интересно.

— Я волнуюсь за Альберика, — сказала тетя.

— А что с ним? — тихо спросила я.

— Он поехал в Лондон по моему делу. Ты знаешь, он хорошо справляется с этим.

— Я знаю, он часто ездил для тебя — Вчера он вернулся, заскочил на минутку и снова уехал. Он так еще и не вернулся.

— И ты не предполагаешь…

— Может быть, он что-то забыл в Лондоне.

— И не сказал вам? — вставила Жанна. Софи многозначительно улыбнулась.

— Он так гордился своими лондонскими поручениями. Он всегда старается что-то для меня сделать, и если забывает, о чем я просила, то не хочет, чтобы я знала об этом. Скорее всего, так и было. Это единственное, о чем я могу подумать. Полагаю, ты можешь помочь, Клодина.

— Я?!

— Да, ты приезжала вчера, чтобы увидеть его, не так ли? Зачем?

Меня поймали врасплох.

Я не ожидала этого.

— Приезжала вчера, верно? — настаивала тетя Софи. Они все смотрели на меня: Софи и Жанна вопросительно, а Долли с непроницаемым выражением на лице.

— О, я сейчас вспомнила. Это по поводу моей лошади. Мне показалось, что у нее колики. Я слышала, Альберик говорил о каком-то лекарстве из Франции. Я так волновалась, что без промедления поехала к нему.

— Вам надо сходить на конюшню, — сказала Жанна. — Там должны знать.

— Нет. Это французское средство. Тем более, сейчас все прошло.

— Когда ты приехала, то не видела его, ведь так?

— Да. Сказали, что он уехал.

— Я слышала, что Билли Графтер тоже пропал, — сказала Жанна. — Он, должно быть, уехал с Альбериком.

Как быстро распространяются новости среди слуг! Они уже знали, что Билли Графтер пропал, и было естественно, что они связали его исчезновение с отъездом Альберика.

— Я думала, может быть, ты видела его, — сказала тетя Софи.

— Нет, он уже уехал.

— Это на него не похоже, — сказала тетя.

— Он вернется, — заверила ее Жанна. — Ему здесь слишком хорошо, чтобы покидать Эндерби.

— Я отругаю его, когда он вернется, — сказала Софи. — Он должен был дать мне знать, что вернулся.

Я поцеловала ее в щеку и сказала, что скоро приеду еще раз навестить ее.

— Да, приезжай, — сказала она. Жанна спустилась со мной вниз.

— Она потеряла его, — сказала она. — Он всегда мог приободрить ее. У него была добрая натура, и она любила с ним беседовать. К счастью, Долли здесь. Она учит ее французскому, вы знаете. У девочки хорошо получается. Она удивляет меня. Она очень умна, хотя это сразу не заметно. Я все еще надеюсь, что Альберик вернется.

Он не имеет права поступать так.

— Странно, — сказала я, — что она так беспокоится из-за слуги. Ведь он здесь не так давно.

— Она всегда кем-нибудь увлекается. Я была так рада, что у нее появился кто-то, кем она заинтересовалась. Он подходил ей, так как они соотечественники. Он знал, как вести себя с ней. Она привязалась к нему с самого начала.

Я попрощалась с Жанной и ушла, очень огорченная. Я, кажется, заразилась ее меланхолией.

Тетя Софи. Бедная тетя Софи! Она никогда больше не увидит Альберика.

На следующий день Дэвид приехал из Клаверинга. Он обрадовался, увидев меня, и я почувствовала к нему глубокую нежность. Я предала его тем, что была так счастлива в день королевской свадьбы. Обаяние Джонатана околдовало меня, и сейчас мне хотелось как-то загладить свою вину.

Мне казалось, что между нами встал еще один барьер: тайна смерти Альберика, о которой я не могла не думать иначе, как об убийстве.

Сохранить секрет было не так сложно, как я думала. Казалось, я стала профессиональной лгуньей. Но, наверное, Дэвид был не столь проницателен, как его брат. Я уверена, что никогда не смогла бы ничего скрыть от Джонатана.

Я рассказала Дэвиду о свадьбе и все, что мне рассказала о церемонии мама. Он подтвердил слухи, что принц напился и провел большую часть брачной ночи, в полном беспамятстве у камина спальни, а невеста довольствовалась созерцанием этой сцены.

— Было еще хуже, — сказала я. — Мы слышали, что он чуть не нарушил церемонию бракосочетания, но был остановлен отцом. Сколько правды в этих историях? — спросила я. — У мамы и твоего отца осталось впечатление, что все так и было.

— А ты расстроилась, не получив королевского приглашения?

— О нет.

Мы с Джонатаном проехались верхом. Мама настояла, чтобы он сопровождал меня. Они не хотели оставлять меня одну в такой день.

— Думаю, что они правы. Везде столько мошенников.

Мы поехали в гостиницу «Собака и свисток» близ Гринвича, и хозяин угостил нас прекрасным ростбифом.

— Значит, тебе там понравилось?

— О, конечно.

— И Джонатан сразу же вернулся в Лондон?

— Да, мама не знает, сколько она пробудет там, и они захотели, чтобы я вернулась сюда раньше тебя.

— Очень заботливо с их стороны. — Он нежно поцеловал меня. — Тебя так долго не было… тебя и Амарилис.