подобрал себе дело: вожу омуль с Ольхона. Там, на бе-

регу, рыбаки по рублю отдают рыбищу, а тут двена-

дцать целковых кило… Уже две тыщи наторговал. Пе-

ревозка вот трудна — ловят. Хочешь омуля, я тебе за

полцены отдам! Жирный, подлец, во-о!

Он поднял за хвост большую рыбу, а меня затошни-

ло от одного ее вида.

— А как же Димка Стрепетов, Васек, Иван Бугай?

— Те, шалопаи, работают. Им что! Ничтожный на-

род. Посмеиваются, говорят: «Нам и тут хорошо».

Лешку чуть не прибили.

— Как?

— На картишках! Я с самого начала понял, что он

за птица. Сел играть в компании, обыграл дружков-то

на полторы тысячи — и драпать. А в лесу куда убе-

жишь? Схватили. Он говорит: «Я пошутил». Ох, и да-

ли ему внушение! Плакал, карты порвал… Да расска-

жи сам — что ты? В Иркутске устроился?

— Я тут на стройке бетонщиком…

— Ну вот, я так и знал! Балда! Я сразу, как при-

ехал, понюхал, смикитил: нет, этот квас не про нас.

Хочешь, бросай грязную работу, я тебя в свое дело вве-

ду? Мне без помощника трудно. Будем на пару возить:

152

безопаснее. Зашибем тысяч по восемь — домой махнем.

Еще и в Москву доставим, там он целковых по два-

дцать кило. Знатная рыба! Экстра!

Я бессильно махнул рукой и быстро, качаясь, по-

шел прочь, не обращая внимания на Гришкины удив-

ленные восклицания: «Что ты? Что ты? Куда ты?»

Задыхаясь, сделал круг по базару, остановился со-

образить: куда я бегу?

И в этот момент прямо перед собой я увидел яблоки.

Впрочем, у меня так шумело в голове, что я мог

принять за яблоки какую-нибудь зеленую репку. Нет.

Под навесом в маленьком ящике лежали крохотные зе-

леные пупырышки, вроде того зеленчака, который вес-

ной ветер сбивает в саду. Высокий симпатичный чело-

век кавказской наружности стоял в переднике за веса-

ми и весело выкрикивал:

— Вот кавказские, естественные, натуральные яб-

локи! Белый налив!

Они стоили тридцать рублей килограмм. Я взял

полкило, положил в рот штучку, раздавил зубами —

и почувствовал терпкий, кислый-прекислый вкус,

настоящий яблочный вкус. Знаете ли вы, что это

такое?

Потом я очнулся, сидя под каким-то ларем на до-

сках. Странно, что меня не забрал милиционер.

Я пошел к остановке, и «автобусиада» повторилась.

Дома я был часа через четыре, если не позже. Послед-

ние силы ушли на то, чтобы подняться по ступенькам

в общежитие.

Да, спекулянту оказалось легче доставить зеленчак

в Сибирь с Кавказа, чем некоторым выпускникам тор-

говых техникумов — хм! — с Украины или, скажем,

из Средней Азии. Какая насмешка! Это были послед-

ние четкие мысли у меня в тот день. Ночью «скорая

помощь» забрала меня в больницу.

153

СТРАНИЦА ИЗ БЛОКНОТА. ЧЕРНОВИК

Мама моя родная, здравствуй!

Как ты живешь? Почему ничего не пишешь? Как

твои глаза? Я получил только то первое письмо, в кото-

ром ты столько ахала и охала обо мне.

Не надо! Ради бога, не беспокойся ни о чем! Если

бы ты знала, как здесь хорошо, как я хорошо, удачно

устроился! Ребята в общежитии хорошие, бригада у нас

замечательная, самая передовая на стройке.

В Сибири, оказывается, очень много молока. Мне

оно уже просто надоело: молоко и молоко на каждом

шагу.

Работа у нас хорошая, очень интересная. Я ничуть

не жалею, что приехал сюда. Насчет вещей не беспо-

койся, еще раз подтверждаю: костюм у меня есть, до

зимы далеко, а из первой же получки отложу на

пальто.

Здесь у нас весело: есть клубы, кино, танцы. А если

хочешь, садись в автобус и поезжай в Иркутск — там

есть все, чего твоя душа желает. На рынке можно до-

стать все: яички, омуль, фрукты.

Кто тебе говорил про мошку и комаров? Я еще,

сколько живу здесь, не видел ни одной мошки, ни од-

ного комара. Это в глухой тайге, а у нас природа и по-

года совсем такие же, как в Подмосковье, абсолютно

никакой разницы, только цветов море и сопки высокие,

непроходимые…

У меня просьба: если случайно увидишь Сашку,

передай ему от меня привет и скажи, что я хотел бы

ему написать, но не знаю адреса их новой квартиры.

Вот пока все.

Береги себя. Не беспокойся обо мне. Никаких денег

не смей одалживать и высылать! Знаешь, сколько тут

бетонщики зарабатывают? До полутора тысяч в месяц!

154

Куда мне девать столько денег? Я решил собрать не-

много и тогда пошлю тебе. Ведь твоя шубка уже совсем

износилась.

До свидания! Крепко, крепко целую.

P.S. Да! Я тут несколько дней приболел немного.

Ты просила говорить правду о своем здоровье, так вот

сообщаю. Но это чепуха, ты не беспокойся — это от пе-

ремены климата.

Передай, пожалуйста, Виктору, чтобы он не писал

мне писем. Я ему не отвечаю, а он все пишет и пишет.

ПАЛАТА НОМЕР ПЯТЬ

— Ax ты, дрянь этакая! Ах ты, ничтожество! Я с

тобой разговаривать не буду. Убери свою койку! Иди к

сумасшедшим в палату — там тебе мозги вправят!

Уйди вон, или я уйду!

— Мишка, ты взбесился…

— Да, взбесился, потому что с вами тут нормаль-

ному человеку не выжить. Приезжают, понимаешь ты,

сопляки, баре, от горшка три вершка, мамкино молоко

на губах не обсохло — и разевают пасть. Им тут, видите

ли, не нравится! Ух, я бы вас выпорол, я бы о вас два-

дцать ремней порвал!

— Потому что ты ничего лучшего не видел!

— Видел, брат. Я шесть лет в твоей Москве жил,

всю Стромынку своими боками повытер, каждый день

в восемь сорок пять бежал по Охотному на занятия.

Я Москву лучше тебя, сопляка, знаю — и Сибирь знаю

получше! Вы хотите, чтобы все было готово. Вы хотите,

чтобы от Иркутска до Якутска ходило метро, а в Кузь-

михе открылся Большой театр. А то, что это джунгли,

156

ты знаешь? Джунгли! Аляска! Антарктида! Человек,

который ушел от железной дороги на сто верст,— это

Кук, Магеллан, Пржевальский! Сибирь никто не тро-

гал, не знал и не ведал. Сибирь — как неоткрытая пла-

нета, это — такое богатство, что хватит всему миру! Ты

знаешь, что мы сейчас вот на угле сидим? Да-да, под

твоей койкой уголь! Вон в Кузьмихе им печи топят, под

гору за ним ходят и ковыряют из ямы лопатой. Пойди

посмотри. Ты ехал — ты знал, куда ты едешь? Тебя

позвали открывать, тебя позвали по колено, по шею в

болоте прокладывать дорогу, а ты скрипишь: Сибирь

оказалась плоха, метро нету. Уйди, убью тебя!

— Но открывать можно и по-человечески!

— Что значит «по-человечески»? Ты, может, хотел

бы получить коттедж? На «ЗИМе» ездить на работу?

А кто «ЗИМы» делать будет? Четыре несчастных де-

сятка лет прошло, как гиблая, оборванная и варвар-

ская Россия задышала свежим воздухом, начала что-то

строить. Голодные рты, голые пуза, тьма, полтора

«форда» на всю империю, да и те иностранные, го-

лыми руками огонь брали, дрова ломали, голодали, со-

вершали чудеса, мир спасли от фашизма — и строили,

перли, шли. А ты хочешь уже на «ЗИМе» ездить? Ты