Все лето 1961 года бойцы Вьетконга продолжали фактическое завоевание Южного Вьетнама. Войска Дьема почти совсем ушли из сельских районов, а правительственные органы там оказались реально не способны что-либо предпринимать. В августе 1961-го Кеннеди одобрил (по-видимому, без долгих колебаний) предложение поддержать увеличение численности военнослужащих АРВ с 170 000 до 200 000 человек‹8›. Летом, по мере того как правительство и армия Дьема все больше и больше утрачивали контроль за положением в стране, вопрос об отправке воинского контингента Соединенных Штатов был поднят вновь. Объединенный комитет начальников штабов высказывался “за”, как и глава Консультативной группы по оказанию военной помощи Южному Вьетнаму (КГОВПЮВ) в Сайгоне генерал-лейтенант Лайонел Макгарр. Президент Дьем тоже уже как будто не возражал, хотя чего он в действительности хотел, понять трудно.
Правда состоит в том, что летом 1961 года никто ни в Вашингтоне, ни в Сайгоне, похоже, серьезно не думал, что американские войска станут сражаться с Вьетконгом. Скорее, по распространенному убеждению, силам США (если их вообще введут во Вьетнам) отводилась роль инструкторов по подготовке местных военных. Также американцы могли бы взять на себя функции обороны объектов, высвободив охранявших их бойцов АРВ для наступательных акций против Вьетконга. Но главное, присылка войск США во Вьетнам продемонстрировала бы коммунистам решимость Америки не допустить захвата Южного Вьетнама. Вопрос поднимался не только в мае, но и в июне и в июле, однако идея, облетев официальные кабинеты в Пентагоне и в Белом доме, так и не материализовалась в конкретные действия.
Сложилась уже своеобразная модель манипулирования этим “колючим” вопросом. Кто-нибудь – обычно ОКНШ – поднимал его, а затем с помощью бюрократических фокусов проблема – несомненно, с попустительства президента Кеннеди – как бы исчезала прежде, чем он успевал принять решение. Все это говорит о том, что в 1961-м президент в действительности не хотел отправки войск Соединенных Штатов во Вьетнам. Гипотеза? Да, но гипотеза, позднее получившая подтверждение.
Когда же наступила осень 1961-го и листья, как им и положено, стали опадать, президент Кеннеди убедился в необходимости принятия позитивных мер по предотвращению сползания режима Дьема в бездну коммунизма. На протяжении 1961 года организованные атаки на форпосты АРВ значительно участились. Количество убийств южновьетнамских чиновников возросло с 239 в 1959 году до более 1400 в 1961-м‹9›. В сентябре 1961 года вьетконговцы силами полка (атаковали и захватили Фуок-Бинь, столицу провинции, расположенную всего в шестидесяти пяти километрах к северу от Сайгона‹10›. Постоянно росло число ярых коммунистов, просачивавшихся на Юг из Северного Вьетнама, а силы Вьетконга увеличились с 5 500 человек в начале 1961-го до более чем 25 000 к концу года.
Кеннеди осознал, что ему нужен совет – очень хороший, очень дельный совет относительно того, что же все-таки делать. Президент выбрал из “колчана” советников самую острую и прямую стрелу – специального военного представителя генерала в отставке Максвелла Д. Тейлора. В 1961-м Максу Тейлору исполнилось шестьдесят. Он был генералом “прямо из Камелота”{98}, симпатичным, моложавым уверенным в себе интеллектуалом, владевшим, помимо английского языка, также корейским, японским и двумя или и тремя романскими языками. За плечами у генерала, занимавшего в свое время едва ли не все “престижные” посты, была прекрасная карьера. Во время Второй мировой он командовал знаменитой 101-й воздушно-десантной дивизией в момент ее выброски в Нормандии. После войны занимал должность директора Вест-Пойнта, возглавлял Берлинское командование (когда Берлин являлся горячей точкой), служил офицером по оперативным вопросам в управлении генштаба армии, командовал 8-й армией на заключительном этапе войны в Корее и, наконец, в 1955 – 1959 гг. возглавлял штаб Армии США.
Невзирая на все вышеперечисленное, Максу Тейлору кое в чем не везло – он все время опаздывал на “большую игру”. Во время Второй мировой он находился в Штатах, когда его 101-ю воздушно-десантную дивизию бросили в Бастонь, чтобы сдержать напор немцев во время “Битвы за Выступ”. Не он, а его заместитель, генерал Тони Маколифф, сделался национальным героем за свое “Nuts!”, брошенное в ответ на требование немцев сдаться{99}. Сразу же после Второй мировой Тейлор занял кресло директора Вест-Пойнта, точь-в-точь как Дуглас Макартур после Первой, но в отличие от Макартура, перестроившего всю работу училища в начале двадцатых годов, ничем особенным себя не проявил. 8-я армия досталась Тейлору в 1953-м, когда военные действия в Корее по большей части закончились. Героем этой войны стал Мэтт Риджуэй, а не Макс Тейлор.
На посту начальника штаба сухопутных войск США Тейлор запомнился введением зеленой “служебной” формы и как “шеф”, шумно, но безуспешно протестовавший против попытки Эйзенхауэра “кастрировать армию”. И тут Тейлору не подфартило. Героем стал генерал-лейтенант Прыгающий Джим{100} Гэвин, досрочно подавший в отставку в знак протеста против политики Эйзенхауэра. Вьетнаму не суждено было сделаться компенсацией для Тейлора за все упущенные шансы. Опять мимо. Приличный человек, он заслуживал лучшего.
В общем, Кеннеди отправил Тейлора во Вьетнам, чтобы тот мог придумать, как же все-таки спасти Дьема, а с ним вместе и престиж Америки. Вместе с генералом должен был лететь Уолт Ростоу, ведущий советник по вопросам обороны и международных отношений, а также подобающая им свита из “экспертов” и “людей с чемоданчиками”. Миссия Тейлора прибыла в Сайгон 18 октября 1961 года. К 24 октября в мозгу Тейлора стали выкристаллизовываться пути решения. Предварительное заключение его (как говорится в сообщении президенту от двадцать четвертого числа) было таково: (1) военно-политическая ситуация в Южном Вьетнаме критическая, (2) боевые операции АРВ против Вьетконга нерезультативны из-за плохой работы разведслужб и неэффективных рычагов руководства. Генерал Тейлор сказал, что собирается предложить ряд мер по улучшению положения дел с АРВ. Вдобавок ко всему он поднял щекотливый вопрос о вводе сухопутных сил США и предложил, по крайней мере на начальном этапе, “закамуфлировать” военных под силы по борьбе с последствиями паводков. Тейлор сознавал тонкость вопроса и в том же сообщении писал: “Я считаю, что мы должны ввести контингент, состоящий преимущественно из подразделений тыловой поддержки, с целью принять участие в борьбе с наводнениями, и в то же самое время обеспечить военное присутствие Соединенных Штатов во Вьетнаме… Если мы свяжем появление наших частей с борьбой с паводками… то обозначим необходимость оказания помощи в решении особой гуманитарной задачи как главную причину ввода наших войск… Ввиду особенностей поставленной задачи, после ее решения мы всегда сможем при желании вывести войска. Напротив, если мы захотим оставить их там на более длительный срок, у нас будет возможность найти им еще какое-то (подобное) применение. Касательно же количества военнослужащих, я предполагаю, что их должно быть от шести до восьми тысяч… Кроме тыловых подразделений необходимо будет включить в контингент и боевые части… При этом нужно помнить, что среди личного состава могут быть потери”‹11›.
Через несколько дней, однако, Тейлор подкорректировал свои выводы. В телеграмме на имя президента, датированной 1 ноября 1961 года, Тейлор развивает идею ввода американского воинского контингента. Тут уже нет и следа идеи борьбы с наводнениями. Теперь генерал предлагает задействовать американских военных на Центральном плоскогорье и на прибрежных равнинах, при этом оба региона не пострадали от паводков. Как хороший солдат Тейлор указывает верховному главнокомандующему на опасности, связанные с отправкой войск во Вьетнам. В своей пророческой телеграмме Тейлор приводит такие доводы: “(1) стратегические резервы Соединенных Штатов будут истощаться в течение периода времени неизвестной продолжительности; (2) хотя престиж США уже поставлен на южновьетнамскую карту, с вводом воинского контингента ставки возрастут; (3) если первая группа окажется не в состоянии добиться желаемых результатов, будет трудно отказаться от необходимости прислать подкрепления… сколько всего войск потребуется, сказать нельзя; (4) ввод сил Соединенных Штатов может… создать риск эскалации конфликта и возникновения большой войны в Азии”. Все предсказания генерала оправдались. Несмотря на все вышесказанное, Тейлор твердо высказывается за отправку американских войск в Южный Вьетнам. Далее следует: “…по сравнению с преимуществами, которые дает безотлагательный ввод воинского контингента США (во Вьетнам), риск и сложности невелики. Откровенного говоря, я не вижу способа спасти Южный Вьетнам, если мы не предпримем подобного шага”‹12›. Сейчас, когда война во Вьетнаме уже осталась в прошлом, поневоле удивляешься оптимизму генерала Тейлора. Ответ в общем-то прост. Для Тейлора вопрос стоял так: или ввести американские войска во Вьетнам, или потерять его без борьбы – сдаться, а Максвелл Тейлор никогда не сдавался.
