Ответ к Лепажу пришел быстро: выступайте на Донг-Ке немедленно.
Во второй половине дня 30 сентября Лепаж приказал трем батальонам марокканцев{32} и 1-му ВЕР приготовиться к выполнению задания. Сделав это, полковник исповедался и причастился, после чего сказал своему старому другу: “Назад мы не вернемся”‹7›. Колонна сил “Байяр” численностью от 2 500 до 3 500 человек в ночь на 30 сентября выступила к Донг-Ке‹8›. Не встречая сопротивления, Лепаж со своими людьми в пять часов пополудни 1 октября достиг высот к востоку от Донг-Ке, и тогда из руин форта вьетнамцы открыли по ним минометный и пулеметный огонь. Лепаж отложил атаку на следующий день, решив применить двойной охват, отправив одно крыло (Иностранный легион) с востока, а другое, состоявшее из марокканцев, с запада. Известняковые пики, густые джунгли и мощные контратаки Вьетминя не позволили ни одной из групп добиться успеха.
Уже после полудня 2 октября Лепажу наконец сообщили, что его задача – встретить эвакуированный гарнизон Као-Банга и помочь ему добраться до Ланг-Сона по трассе № 4. Поскольку взять Донг-Ке не удалось, согласно сброшенному с самолета приказу, Лепажу предписывалось обойти Донг-Ке, пробраться через непроходимые джунгли к западу от разрушенного форта, затем, описав полукруг, вернуться на трассу № 4 и 3 октября встретиться с гарнизоном Као-Банга в Нам-Нанге.
Лепажа и его людей, не имевших ни проводников, ни детальных карт, просто посылали на смерть. Все, даже воду приходилось нести с собой. Мало того, со всех сторон их окружали тысячи бойцов Вьетминя, отлично знавших местность и благодаря наличию у них носильщиков не отягощенных ничем, кроме личного оружия. Услышав о приказе, который получил Лепаж, Алессандри немедленно связался с Карпантье и сказал: “Отмените все. Если вы этого не сделаете, вы совершите преступление”‹9›. Но даже этот отчаянный, нарушавший субординацию призыв Алессандри остался неуслышанным.
С того момента, как в ночь со 2 на 3 октября Лепаж, сойдя с трассы № 4, углубился в джунгли, “прожекторы” на сцене театра военных высветили Као-Банг. Часом “Ч” и днем “Д” для гарнизона стала полночь 2 – 3 октября. В соответствии с планом Карпантье, личный состав должен был уйти без шума, бросив все тяжелое вооружение, и не мешкая спешить на встречу с Лепажем. Считая, что наивные расчеты ни в коем случае не оправдаются, комендант Као-Банга полковник Шартон, прославленный в боях легионер, решил изыскать “дополнительные гарантии провала”. Не выполнив приказа, он приказал одним мощным взрывом поднять на воздух все боеприпасы (150 тонн) вместе с прочим имуществом. Шартон не сомневался, что командирам Вьетмиия все равно известно о предстоящей эвакуации от своих агентов. Он, конечно, был прав, но взрыв помог Вьетминю определиться с точным временем начала операции.
Колонна гарнизона Као-Банга, имевшая в своем составе 1 600 солдат{33}, тысячу вооруженных туземцев (сторонников французов) и 500 гражданских лиц (включая местных проституток), выступила не в ночь со 2-го на 3 октября, как планировалось, а в полдень 3 октября. Ее движение вовсе не походило на стремительный марш налегке. Это была эвакуация, и колонне, отягощенной грузовиками и двумя пушками, а также плетущимися ранеными, женщинами и детьми, приходилось постоянно останавливаться.
Первый день (3 октября) прошел для колонны из Као-Банга сравнительно гладко. Неприятности начались только на следующий День. Когда колонна добралась до Нам-Нанга, места встречи с отрядом Лепажа, то никого там не застала. Затем поступили радиосообщения из Ланг-Сона. В первом говорилось о том, что Лепаж ок-ружен в джунглях к югу от Донг-Ке и принимает неравный бой. Во втором содержался приказ Шартону со всей поспешностью выступать на выручку колонны Лепажа. В этом присутствовала какая-то дьявольская ирония. По замыслу начальства, Лепажу отводилась задача поддержки Шартона, а вот теперь роли внезапно поменялись. Шартон был хорошим солдатом и потому немедленно приступил к выполнению приказа. Он знал, что пробраться к Лепажу по трассе № 4 ему не удастся, а придется идти по теряющимся в джунглях тропам. Пушки и грузовики были взорваны, а ноша солдат облегчена. Сложностей возникала масса, но самой главной проблемой стало то, что никто не знал, где точно искать тропу Куанг-Льет, единственную дорожку, которая могла привести Шартона к Лепажу.
Наконец, после долгих поисков, аборигены из отряда Шартона нашли тропу, ведущую в нужном направлении. Длинная колонна тонкой змейкой заструилась по ней через густые джунгли. Скоро, однако, тропа кончилась, и людям пришлось проделывать себе путь прямо сквозь заросли. Движение стало не просто медленным, а едва заметным. В довершение всего французы скоро заблудились. 4 и 5 октября Шартон упорно прорубался в южном направлении. К вечеру 6 октября его колонна оказалась вблизи от места, где находились остатки частей Лепажа.
Теперь вернемся к Лепажу, который 2 октября получил приказ обойти Донг-Ке и идти навстречу Шартону через джунгли. С того момента, как колонна свернула в заросли, она подвергалась беспрерывным атакам Вьетминя. Вскоре французские подразделения перестали существовать как единое целое, а люди в них превратились в зверей, окруженных охотниками. Наконец бойцы Вьетминя загнали наиболее крупную группу во главе с больным и едва способным передвигаться Лепажем в глубокую лощину, называемую ущельем Кокс-Кса. Поливая противника огнем с соседних высот, вьетнамцы безжалостно уничтожали французов. В отчаянии Лепаж приказал легионерам в 03.00 7 октября атаковать и прорываться на соединение с находившимися уже рядом силами Шартона. Неся серьезные потери, с беспримерным мужеством легионеры прорвались через кольцо вьетнамцев и вскоре после рассвета проложили путь команде Шартона.
У Шартона тем утром обнаружились свои проблемы – коммунисты впервые за все время ударили на него большими силами. Началось все с артподготовки, а затем тысячи и тысячи бойцов Вьетминя волнами устремились в атаку. Положение французов быстро ухудшалось. Скоро в панике побежали марокканцы, а сподвижники-туземцы, не выстояв, потеряли ключевую высоту. Позиция французов начала “просе дать”. Шартон со своими легионерами контратаковал, отчасти успешно, и его отряд продолжал драться, несмотря на серьезные потери.
Гибель группе Шартона принесло, как ни странно, прибытие уцелевших остатков колонны Лепажа. Охваченные паникой северо-африканцы из этого отряда были настолько испуганы и деморализованы, что практически лишились человеческого облика. Страх и паника быстро распространились от них на войска Шартона. Только легионеры продолжали действовать как эффективная боевая воинская часть, однако их было очень мало. Тысячи вьетнамцев были повсюду, и скоро все закончилось. Спастись удалось лишь немногим, остальные либо погибли, либо попали в плен{34}.
Гибель французских подразделений около Донг-Ке перепугала Кар-пантье и прочих старших командиров. Теперь они не думали уже ни о чем, кроме того, чтобы немедленно убрать войска из приграничной зоны – увести любой ценой. Тат-Ке был оставлен 10 октября. Гарнизон ушел в направлении Ланг-Сона, сопровождаемый уцелевшими, но полностью деморализованными солдатами из отрядов Шартона и Лепажа и гражданским населением Тат-Ке. Замыкал колонну 3-й колониальный парашютный батальон (3-й ВРС), высадившийся у Тат-Ке 6 октября с целью помочь тем, кому удалось вырваться из окружения после бойни у трассы № 4. Бойцы Вьетминя нападали на французов почти с самого начала марша, разбивая колонну и охотясь за отбившимися группами. Потери были почти стопроцентными, так, от всего 3-го ВРС осталось только пять человек. Но худшее ждало французов впереди. 17 – 18 октября началась эвакуация гарнизона из Ланг-Сона, бастиона приграничной оборонительной линии. В отличие от Као-Банга и Тат-Ке, Ланг-Сон был оставлен прежде, чем Зиап подошел к нему. Катастрофические потери, которые понесли французы в джунглях поблизости от Донг-Ке, самым негативным образом отражались на боевом духе экспедиционного корпуса, но командование нанесло по моральному состоянию своих войск еще один сокрушительный удар. Позор бегства отягощался и тем, что, уходя, гарнизон бросил в Ланг-Соне огромное количество всевозможных запасов: продовольствие, обмундирование, медикаменты и оборудование, но самое худшее – тонны боеприпасов, тринадцать гаубиц, 940 пулеметов, 450 единиц транспортных средств, 4 000 новеньких автоматов, свыше 8 000 винтовок и сотни бочек с бензином‹10›. Всего этого армии Зиапа могло хватить не на один месяц.
