Начиная с марта 1969-го обе стороны занимались разработкой стратегии и тактики. Политбюро ЦК ПТВ было проще. Видя, в каком состоянии пребывает боевой дух ВК, сознавая и “домашние” проблемы Никсона, коммунисты вернулись к ограниченным операциям. В выпущенной ЦУЮВ в апреле директиве № 55 говорилось: “Никогда и ни при каких обстоятельствах мы не станем подвергать риску все наши вооруженные силы ради одного наступления. Напротив, нам должно поберечь наш военный потенциал для будущих кампаний”‹7›. Благодаря такому подходу коммунисты получили возможность убить сразу несколько “зайцев”: сократить потери и поднять боевой дух, выиграть время, использовав его на воссоздание партизанских частей ВК и реставрации его политической инфраструктуры. Ну и наконец, передышка убедит президента Никсона и американских диссидентов в том, что такая “вялотекущая война” может продолжаться бесконечно.
Вместе с тем коммунистам не терпелось показать Никсону свою силу, поэтому 11 – 12 мая они внезапно активизировались в Южном Вьетнаме, обстреляв 212 различных пунктов на его территории. Ущерб от таких акций был незначителен, лишь некоторые из них сопровождались последующими атаками пехоты численностью не более батальона в каждом случае. К концу второго дня противник исчерпал свои усилия.
С марта Никсон и Киссинджер продолжали свой собственный поиск национальной политики в решении вьетнамского вопроса. В том же месяце Никсон впервые заявил о критериях одностороннего вывода американских войск из Вьетнама. В число условий входили: возможность ЮВ защитить себя, достижение прогресса на переговорах и снижение уровня активности противника. В большой речи 14 мая президент отказался от требования вывода войск АСВ из Южного Вьетнама за полгода до аналогичного шага США и принял вариант Киссинджера, предусматривавший одновременный выход частей АСВ и Соединенных Штатов, создание международного органа по надзору за соблюдением договоренностей и проведением выборов, что намекало на политическое разрешение ситуации. Северные вьетнамцы проигнорировали предложения Никсона, а Тхиеу активно возражал против отдельных пунктов, настаивая на личной встрече с Никсоном.
Между тем, пока оставаясь невидимым, продолжал выдвигаться на передний план еще один фактор новой американской политики – вьетнамизация. Коль скоро Никсон решился на односторонний вывод американских войск, возникала острая необходимость значительно повысить боеспособность южновьетнамских ВС, чтобы они смогли защитить страну и правительство. В противном случае вывод войск Соединенных Штатов выглядел бы как неприкрытое бегство слабого и нерешительного союзника. Первым подтверждением серьезности намерений новой администрации проводить новую политику стала встреча Никсона и Тхиеу на острове Мидуэй 8 июня 1969 года. Была сформирована политическая концепция из четырех составляющих: вывод американский войск, вьетнамизация, умиротворение и переговоры. Теоретически вывод войск США, возможность которого должны были обеспечить вьетнамизация, пацификация, повышение работоспособности ПЮВ и боеспособности ВСРВ, увязывался с переговорным процессом, призванным служить механизмом ухода Соединенных Штатов из Южного Вьетнама. Никсон сделал первый шаг в направлении претворения своей политики в жизнь прямо на Мидуэе, объявив, что с согласия Тхиеу и Абрамса отдает приказ о выводе 25 000 американских военнослужащих. Фактически, как признает сам Никсон, заявление его “содержало некоторые дипломатические преувеличения”, так как и Тхиеу и генерал Абрамс возражали против вывода войск.
В результате в начале июля Белый дом через посредство Пентагона поставил перед КОМКОВПЮВ новую задачу взамен старой, выполнением которой занимался генерал Вестморленд с 1966-го. Гордые слова о победе в войне и изматывании неприятеля уступили место другим. Абрамсу предписывалось дать зеленую улицу вьет-намизации, всецело поддержать программу умиротворения и сократить количество снабженческих грузов, получаемых неприятелем. Эта директива, вступавшая в силу с 15 августа, увязывала задачи Абрамса с общим курсом национальной политики. Как замечает Генри Киссинджер: “Мы встали на путь выхода из Вьетнама, если будет возможно, через переговоры, если будет необходимо – путем одностороннего вывода войск”‹8›. Прямота заявления поражает.
В июне и июле противник затаился, и Никсон с Киссинджером, весьма оптимистично настроенные в те времена, старались усмотреть какое-то тайное значение в этой бездеятельности. 15 июля Никсон направил Хо Ши Мину послание, призванное оживить переговоры, которые тогда находились ниже точки замерзания. Больше месяца ничего не происходило.
Тем временем президент Никсон полетел на Гуам, чтобы поздравить с возвращением с лунной поверхности экипаж космического корабля “Аполло XI”. Здесь, на неофициальной пресс-конференции, он походя сформулировал то, что стало называться доктриной Никсона. Вкратце суть ее заключалась в том, что в будущем США будут предоставлять странам, вынужденным отражать агрессию, военную и экономическую помощь, но не станут направлять в эти государства американских солдат. Как и всегда, нашлись те, кто с готовностью истолковал слова президента как намерение вывести войска из Азии и из всех прочих регионов мира. Во всяком случае, так показалось лидеру сенатского большинства Майку Мэнсфилду. Похоже, и Хо Ши Мину тоже.
Пока Никсон и Киссинджер формулировали национальную политику в отношении войны во Вьетнаме, Политбюро ЦК ПТВ записало на бумаге свою стратегию. В июле 1969-го ЦУЮВ выпустило резолюцию № 9, являвшуюся, по сути, копией документа Политбюро ЦК ПТВ. В ней Вьетконгу предписывалось перейти к партизанской войне – ограниченным атакам силами подразделений отлично подготовленных и преданных делу “саперов-подрывников”. В соответствии с директивой, в июле и августе “саперами” было осуществлено несколько нападений на различные объекты в Южном Вьетнаме. В ходе этих атак было убито незначительное число людей, преимущественно из числа гражданского населения, но ранено намного больше. На военную ситуацию эти акции особого влияния не оказывали, однако отозвались серией броских заголовков в газетах и вспышками активности американских пацифистов.
Настоящий ответ на мирное послание Никсона от 15 июля Хо дал 12 августа, когда коммунисты атаковали 100 населенных пунктов в Южном Вьетнаме. Официальный же, датированный 25 августа ответ Хо Ши Мина – наглый и бесцеремонный – пришел позднее. В свете недавних нападений все выглядело так, как если бы Хо взял предложенную ему Никсоном трубку мира, дал ею ему по голове, а потом еще высыпал в ладонь горячий табак. Вместе с тем на момент завершения августа 1969-го обе стороны – участницы конфликта выработали твердую стратегию ведения военных действий. К мирному урегулированию дело от этого не приблизилось, а, как виделось Никсону и его администрации, только отдалилось. Нападения на города Южного Вьетнама и оскорбительный ответ Хо вновь разозлили Никсона, который решил проучить северных вьетнамцев.
В начале сентября под водительством Киссинджера генерал Александр Хэйг (на тот момент помощник Киссинджера) приступил к планированию нового карательного удара – операции под названием “DUCK HOOK” (“Крючок для уток”). На сей раз намерения у Вашингтона были куда серьезнее и уже не походили на адекватный ответ. В рамках “DUCK HOOK” предполагалось заминировать подходы к Хайфону, начать морскую блокаду и возобновить бомбардировки Северного Вьетнама (сделав упор на удары по густонаселенным центрам, военным объектам, а также основным мостам и дорогам). Кроме того, Киссинджер был готов решиться “прирезать священную корову” – бомбить дамбы на Красной реке обычными бомбами и рассмотреть “ядерный вариант”‹9›. В сентябре Киссинджер представил план Никсону, Лэйрду и нескольким другим ключевым советникам. Как и следовало ожидать, Лэйрд и прочие запротестовали, упирая на реакцию общественности. Под впечатлением аргументов Лэйрда Никсон предпочел проглотить оскорбление и приказал положить план “под сукно”, принеся его в жертву набиравшей мощь силе – антивоенному движению.
