7 февраля батальон АСВ при поддержке русских танков ПТ-76 захватил лагерь войск специального назначения рядом с Ланг-Вей, что в восьми километрах к юго-западу от Ке-Сань. Этот случай стал первым, когда противник применял бронетехнику в Южном Вьетнаме. 8 февраля батальон АСВ едва не уничтожил боевое охранение 1-го батальона 9-го полка МП к юго-западу от Ке-Сань. В результате контратаки, поддержанной огнем тяжелой артиллерии, морским пехотинцам удалось выбить противника с позиций, уничтожив 150 солдат АСВ. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что Зиап стремится к захвату базы. 325С дивизия должна была наступать на северные форпосты морской пехоты и на саму базу с севера и с запада. 304-я дивизия – действовать на направлении Ланг-Вей – деревня Ке-Сань, а затем нанести решающий удар с юга и востока.
Но не все пошло в соответствии с планом. Около 10 февраля Зиап начал снимать части АСВ из района Ке-Сань и с позиций в ДМЗ, чтобы подать помощь сражающимся за Хюэ войскам коммунистов. Два батальона 29-го полка 325С дивизии АСВ и целиком 24-й полк 304-й дивизии – всего пять батальонов – были переброшены из предместий Ке-Сань к Хюэ‹31›. С 8 по 22 февраля АСВ продолжала натиск на базу, применяя огонь артиллерии, минометов, пулеметов и снайперов, но избегая массированных штурмов. 23 февраля противник выпустил по базе Ке-Сань рекордное дневное количество артиллерийских снарядов и минометных мин – 1307. Полковник Лаундс не сомневался, что АСВ готовятся к штурму, и он не ошибся.
В первые часы вечера 29 февраля акустические и сейсмические приборы по шоссе № 9 засвидетельствовали перемещение больших масс войск (304-й дивизии АСВ) в направлении базы. Пункт управления огневой поддержкой отреагировал немедленно. В указанный район на головы атакующим солдатам АСВ был обрушен настоящий огненный водопад, похлеще любой Ниагары. Работала артиллерия, снабженные радарами истребители и В-52. В 21.30 29 февраля батальон 304-й дивизии АСВ устремился на штурм позиций 37-го батальона рейнджеров АРВ. Однако огненный шквал накрыл атакующих, прежде чем они смогли достичь проволочных заграждений. Та же судьба постигла другой батальон АСВ в 23.30, как и полк, участвовавший в последней атаке, начавшейся в 03.15 1 марта (самом крупном штурме за весь период боев за Ке-Сань).
Атаки АСВ в ночь с 29 февраля на 1 марта стали поворотным пунктом в истории осады. Хотя части АСВ продолжали устраивать вылазки против морских пехотинцев, более противник не бросал на штурм базы или ее форпостов, столь крупных по численности формирований. 6 марта части АСВ начали отходить от Ке-Сань, а 10 марта неприятель перестал приводить в порядок свои траншеи‹32›. С этого момента уже американские морские пехотинцы и рейнджеры АРВ стали нападать на позиции АСВ. С 11 марта вражеские войска начали выводиться с позиций под Ке-Сань, и, хотя базу по-прежнему обстреливали из орудий и минометов вплоть до 30 марта, фактически осада завершилась в первых числах марта.
1 апреля стартовала операция “PEGASUS” – деблокирующая акция соединенных сил морской пехоты и 1-й дивизии воздушной кавалерии США. 8 апреля эти войска соединились с защитниками Ке-Сань, а вскоре после этого полковник Лаундс и его 6000 бойцов МП США и рейнджеров АРВ покинули базу. Осада закончилась, а с ней и тяжелое испытание для морских пехотинцев.
* * *
Осада Ке-Сань замечательна не только тем, что СМИ раструбили о ней, как об одном из самых ужасающих эпизодов Второй Индокитайской войны, но и тем, что это та самая битва, которая ставит в тупик историков. Питер Брэдструп в своей книге “Большая история” (превосходное освещение обстоятельств боев за Ке-Сань) первым обратил внимание на непоследовательность действий Зиапа в этом сражении. Зиап сконцентрировал вокруг Ке-Сань очень много войск, больше, чем требовалось, чтобы полностью изолировать ее, и все же не сделал серьезной попытки овладеть базой. Брэдструп предполагает, что огневая поддержка и стойкость морских пехотинцев показали Зиапу, что ему не следует рисковать “захватывать Ке-Сань натиском живой силы, если только он не боится понести большие потери”‹33›. Брэдструп отмечает также, что Зиап никогда не пытался сосредоточить над взлетно-посадочной полосой Ке-Сань огонь зенитных 37-мм пушек или 12,5-мм пулеметов, чем мог бы изрядно затруднить процесс снабжения базы по воздуху. Брэдструп заключает: “Причины действий врага под Ке-Сань остаются загадкой”‹34›.
Изучение фактов дает возможность приподнять завесу над тайной, хотя в каком-то смысле еще больше все усложняет. Вот ключевая информация, касающаяся намерений Зиапа:
1. В декабре 1967-го и в начале января 1968 года Зиап отправил в район базы Ке-Сань три дивизии АСВ (304-ю, 325С и 320-ю) и один полк четвертой дивизии – 324-й, выполнявшей задачи по поддержке и снабжению трех остальных. 304-я и 325С дивизии располагали танками и поддерживались двумя артиллерийскими полками, 68-м и 164-м. Эти силы были слишком велики как для проведения отвлекающего маневра, так и в том случае, если Зиап собирался только изолировать базу. 20 января он, по-видимому, намеревался захватить Ке-Сань и разделаться с ее защитниками одним махом.
2. Действия противника в период с 21 января до примерно 10 февраля говорят в пользу такой гипотезы. За это время коммунисты осуществили пять штурмов объектов базы (включая Ланг-Вей и деревню Ке-Сань), всякий раз силами, равными по численности батальону. Именно так и надлежало бы действовать осаждающим – стремиться овладеть господствующими высотами вокруг базы и перерезать ведущие к ней линии коммуникаций. В этом, кстати, точное сходство осады Ке-Сань и Дьен-Бьен-Фу, правда, с одной разницей. В Дьен-Бьен-Фу французы потеряли все ключевые форпосты, под Ке-Сань противнику удалось захватить только Ланг-Вей и деревню Ке-Сань, опорные пункты, не являвшиеся жизненно важными для обороны базы.
3. Имеется несколько донесений разведки, которые косвенно поддерживают теорию относительно наличия у Зиапа намерения сделать Ке-Сань местом кульминации наступления. Вскоре после атак на южновьетнамские города, начавшихся 30 января 1968-го, в известняковых пещерах в ДМЗ к северо-западу от Ке-Сань противник обустроил большой штаб. Аэрофотосъемка свидетельствовала о значительном автомобильном движении в районе и запечатлела даже радиоантенны у входа в пещеру. Вскоре на допросах военнопленные показали, что так оно и есть – в горах находится крупная штаб-квартира. Старшие офицеры из числа захваченных коммунистов сообщили, что из одной пещеры руководил боевыми действиями сам Зиап. С начала февраля 7-я воздушная армия США периодически бомбила штабной комплекс. Однажды обломком скалы завалило вход в пещеру, однако вьетнамцы быстро расчистили доступ туда. В конечном итоге, по мере того как битва за Ке-Сань стала складываться все больше не в пользу коммунистов, активность в районе штаба уменьшилась.
Действительно ли Зиап руководил войсками из этой ставки? Ответ знает только он да еще несколько высокопоставленных северовьетнамских военных. О'Нилл, коснувшись данной темы в своей книге, пишет: “В такой ситуации кажется маловероятным, чтобы главнокомандующий оставил штаб-квартиру (в Ханое), находясь в которой он мог контролировать боевые действия всех своих войск”‹35›. Далее О'Нилл говорит, однако, что, если бы северные вьетнамцы одержали победу под Ке-Сань, стало бы известно о том, что Зиап лично руководил операцией из ДМЗ. Несмотря на процитированное выше соображение О'Нилла, есть два основания полагать, что Зиап действительно находился в оборудованном в пещерах штабе. Первое, в Дьен-Бьен-Фу Зиап оборудовал ставку поблизости от поля битвы и лично руководил боевыми действиями с передового командного пункта. Он не остался во Вьет-Баке в 1954 году, хотя сложные и важные военные операции велись тогда по всему Вьетнаму. Вот второе, и, наверное, самое главное основание полагать, что Зиап присутствовал поблизости от Ке-Сань. По данным разведки, Зиапа никто не видел в Ханое между 2 сентября 1967-го и 5 февраля 1968 г. Хотя временные рамки могут иметь погрешности, Зиап отсутствовал в Ханое в период, когда особенно активно функционировала “пещерная ставка”. Разумнее всего предположить, что Зиап находился в штабе около Ке-Сань, где планировал фазу III наступления.
