Снова несходство взглядов на проблему дополнительного контингента между советниками президента в Вашингтоне и командующим в Сайгоне обусловливалось разницей точек зрения. Одна причина – была и другая – состояла вот в чем: генерал Вестморленд сомневался, что сможет обеспечить тыловую поддержку новым частям в зоне I корпуса ранее чем через два месяца. В Пентагоне и Белом доме руководствовались иными мотивами. Там думали, что генерал Вестморленд отчаянно нуждается в помощи, а кроме того, стремились обезопасить себя на случай, если дела обернутся и вовсе скверно. Тогда ведь можно будет сказать, что они поддержали командующего КОВПЮВ, дав ему все, что только могли.
В любом случае к 12 февраля генерал Вестморленд начал осознавать причины настойчивости Уилера и отправил тому запрос о переброске полка МП и бригады 82-й воздушно-десантной дивизии во Вьетнам немедленно. При этом командующий заметил, что ввиду крупного наступления неприятеля в двух северных провинциях придется снимать войска с других участков, а потому необходимо подстраховаться дополнительными силами. Далее, однако, в сообщении Вестморленда говорилось не об укреплении обороны, а о том, что подкрепления предоставят ему дополнительные возможности для контратаки. При этом особенно важна именно вторая, так сказать, оптимистичная часть его телеграммы.
К середине февраля генерал Вестморленд, его штаб и старшие командиры все яснее и яснее осознавали, насколько катастрофичными последствиями отозвалось наступление для неприятеля, особенно для Вьетконга. Очень важно было и то, что правительство Тхиеу и народ Южного Вьетнама в условиях кризиса продемонстрировали способность к сопротивлению, а программа умиротворения, казалось лежавшая в руинах еще в начале февраля, оживала по мере того, как энергичный Боб Комер умело извлекал выгоду из постигшего Вьет-конг краха. В Сайгоне чувствовался сладкий запах победы.
12 февраля Уолт Ростоу созвал в Белом доме совещание, на котором присутствовали Раек, Макнамара, Хэлмс, Кларк Клиффорд (в скором времени сменивший Макнамару), генералы Тейлор и Уилер. “Августейшая” труппа разыгрывала свой робкий спектакль. Генерал Уилер отправил генералу Вестморленду сообщение, где спрашивал, правильно ли его (Вестморленда) поняли? “Вы можете задействовать дополнительные части США, но вы не выражаете острой в них потребности. В общем, вы не боитесь потерпеть поражение в том случае, если не получите подкреплений”. Далее в сообщении воздавалось должное беспокойству генерала Вестморленда относительно способности обеспечить тылы в зоне I корпуса. Заканчивалось оно так: “…дополнительные войска позволят вам вновь обрести инициативу и перейти в наступление в любой подходящий момент”. На следующий день, 13 февраля, генерал Вестморленд ответил Уилеру. “Я прошу подкреплений не потому, что опасаюсь без них потерпеть поражение, а поскольку предполагаю, что не смогу без них перехватить инициативу у недавно пополнившего свои силы противника”.
Как же все-таки понимать депешу из Вашингтона? Ни в “Белой книге” генерала Вестморленда, ни в его дневнике, ни у солидных историков (Ростоу, Шандлера или Леви) нет никаких разъяснений. Да, генерал Вестморленд просил направить ему два подразделения (взять которые его уговорил Уилер). Да, он говорил о возможностях, а не о риске, что совершенно не соответствовало мрачным настроениям в Вашингтоне, но все равно этого было мало для того, чтобы подвигнуть руководство разразиться таким странным посланием. Ключ к загадке в первом предложении и в словах. “…В общем, вы не боитесь потерпеть поражение в том случае, если не получите подкреплений”. Если генерал Вестморленд принимал вышеприведенный постулат – а он принимал – значит, ОКНШ мог свободно и не перебрасывать дополнительных войск. Именно этого и добивался Объединенный комитет начальников штабов.
Что же случилось? А вот что, где-то между 3 и 12 февраля “Бас” Уилер, имевший все основания беспокоиться о растрачивании сил быстрого реагирования, разработал далеко идущий план по восстановлению стратегических резервов. Захват “Пуэбло” 23 января{42} и другие инциденты в Корее, напряженная ситуация в Берлине и на Ближнем Востоке не могли не беспокоить председателя ОКНШ. Но особенно волновали его, так сказать, “домашние неприятности”. Разметав по свету все стратегические резервы, правительство Соединенных Штатов оказывалось не в состоянии обеспечить порядок внутри страны в случае крупных антивоенных демонстраций или волнений на расовой почве. Опасения были далеко не умозрительными. Хотя и согласно закону, и с практической точки зрения передовым отрядом сил обороны в стране являлась Национальная гвардия, плохо обученные и не слишком хорошо подготовленные ее формирования по большей части были бы не в состоянии справиться с массовыми беспорядками. В Пентагоне не сомневались: если дома случится беда, без армии с ее профессионализмом и дисциплиной не обойтись. Единственным из находившихся на континенте (в США) подразделений, способных выполнять задачи по поддержанию порядка в случае возникновения предполагаемой чрезвычайной ситуации, была 82-я воздушно-десантная дивизия, которую приходилось рвать на куски, чтобы послать подкрепления во Вьетнам.
Вооруженный уверенностью генерала Вестморленда, генерал Уилер решил воспользоваться представившейся возможностью для укрепления стратегического резерва и (как и ОКНШ в целом) рекомендовал Макнамаре и президенту: “а. Придержать отправку подкреплений. Ь. Принять меры по подготовке к переброске во Вьетнам 82-й воздушно-десантной дивизии и 6/9 сводного авиакрыла морской пехоты, с…призвать на военную службу определенную часть резервистов… кроме того, полностью укомплектовать личным составом и привести в боевую готовность определенные части резерва”‹37›.
Данный документ означает, что переброска подкреплений генералу Вестморленду ставилась в зависимость от того, насколько быстро будет осуществлена мобилизация и, таким образом, восстановлен стратегический резерв. Однако президент не прислушался к советам Уилера и 12 февраля приказал в кратчайшие сроки отправить дополнительный воинский контингент во Вьетнам. Что же касается призыва резервистов, то Джонсон дал указание генералу Уилеру (который, естественно, выступал за призыв) и Макнамаре (высказывавшемуся против) изучить вопрос.
Хотя генерал Вестморленд в своей телеграмме председателю ОКНШ 13 февраля и говорил, что просит “…подкреплений не потому, что опасается без них потерпеть поражение…”, переброска во Вьетнам дополнительных сил (как сам командующий заметил в своем дневнике) “значительно упрощала проблему”. Далее он говорит: “Развертывание подкреплений значительно снижало фактор риска. Ставки высоки, поскольку, с точки зрения политической и психологической, мы не можем позволить себе никакого отката, где бы то ни было в этой стране. Мы не имеем права допустить поражения ни одной воинской части США, ни одного крупного формирования АРВ и не можем уступить противнику ни одного района в Южном Вьетнаме. Любой промах окажет воздействие на моральное состояние американцев в Соединенных Штатах”‹38›.
На первый взгляд текст телеграммы Вестморленда от 13-го числа (“Я прошу подкреплений не потому, что опасаюсь без них потерпеть поражение…”) как будто бы не сочетается с тем, что мы только что прочитали в дневнике. В сообщении, отправленном в адрес Объединенного комитета 13 февраля, чувствуется “привкус” этакой залихватской бравады командующего, который словно бы говорит: “Ну, где они? Пусть приходят! Я надеру им все, что только надо. Сил у меня хватит!” В дневнике, напротив, отражаются сомнения и беспокойство острожного, опытного солдата. Вместе с тем после пристального изучения становится понятно, что никаких расхождений нет. Выделим ключевые слова. В телеграмме от 13 февраля это – “поражение”, а в дневнике “откат”. Под “поражением” генерал Вестморленд понимает крупную военную катастрофу-скажем, потерю двух северных провинций или разгром и уничтожение каких-то значительных по численности формирований АРВ. Под “откатом” – тоже поражение, но меньшего масштаба, такое, о котором и говорится в дневнике. В декабре 1982-го мне довелось получить подтверждение моим выводам от самого генерала Вестморленда.
