Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают.

– Да, друзья мои… и такой миг настал! Это произошло, когда мне в руки попал один из первых телефонов «Моторола». Как вы, наверное, помните, он весил не менее килограмма и больше походил на кирпич. Это, уверяю вас, не образное сравнение – ибо эта модель стала тем первым кирпичиком, который лег в основу нашего нынешнего благосостояния. Правильнее сказать… это был не один, а два телефона – по сути, два кирпичика. Я приобрел их по сходной цене. И перепродал с выгодой. На эти деньги я купил четыре телефона. Продал их, купил восемь. Продав восемь, купил шестнадцать. Продав шестнадцать – тридцать два. Затем шестьдесят четыре. У меня появился финансовый задел, я смог приобрести лодку-«казанку», мотор «Вихрь» к ней – и подарить моим старшим братьям, Павлу и Славе, оставшимся на реке моего детства и продолжающим поддерживать дух в буквально «дышащем на ладан» родовом гнезде. Далее, я вышел на сто двадцать восемь штук. И вновь цифра удваивается! Двести пятьдесят шесть. Пятьсот двенадцать. Тысяча двадцать четыре. Две тысячи сорок восемь. Четыре тысячи девяносто шесть. Восемь тысяч сто девяносто два. Шестнадцать тысяч триста восемьдесят четыре. Тридцать две тысячи семьсот шестьдесят восемь!

Все аплодируют стоя. Крики «браво!»

Так… давайте обратимся к нашему начальнику экономического отдела, товарищу Ярынцеву. Какова следующая цифра

[65 536]

без запинки ответил мужчина, приподнявшийся со своего места, и искоса глянув на часы (видимо, со встроенным калькулятором).

– Правильно! – с воодушевлением подтвердил оратор. – А сколько зафиксировано на сегодня звонков наших абонентов? Спросим об этом начальника отдела развития…

– Сто миллионов! – сообщил солидный товарищ.

– Да, это эпохальное событие, – взяв паузу, управляющий сделал большой глоток французского «чая». – Сто миллионный звонок. Конечно, это определенная условность и компьютер буквально наудачу определил номер, который принадлежит ученику московской школы Алексею Калиннику! И его очаровательной спутнице, ученице той же школы Наде Орешиной! Итак… приз в студию!..

В этот момент он, как фокусник, выхватил свой мобильник и продемонстрировал его аудитории:

– Я вижу, у меня здесь звонок! Да, да, я не ошибся! Вы представляете, по определителю – это мой старший брат, Слава! Откуда же он звонит? Он звонит прямо с Оки, из моей родной деревеньки! Из моих Утесиков! Сегодня осуществилась мечта! Зона уверенного приема расширилась и до этого, одного из самых отдаленных уголков центральной срединной России. Здравствуй, Слава! А где Паша? Рядом с тобой?

Управляющий немного отстранился от трубки, видимо, его брат не менее бурно выражал свои эмоции.

– Так, так… Слава! Где вы находитесь вместе с Пашей? Пожалуйста, выражайся адаптированно, это исторический разговор. Ага, вы находитесь на острове? У храма Николы-на-Утесах? Река встала? Вы разбираете кирпичи, которые остались целыми от вновь явившегося из вод храма – и перевозите их на санках на другой берег, на более высокое место? Чтобы возвести новый храм? У вас не хватает стройматериалов?

Он «перевел» для присутствующих состоявшийся разговор.

– Мои братья, Павел и Слава, решили возвести новый храм на высоком берегу Оки. Сейчас они разбирают и вывозят на санках, по замерзшей реке, оставшиеся кирпичи от вновь явленного, поднявшегося со дна, но почти полностью разрушенного храма Николы-на-Утесах. Не буду скрывать, мои братья… я имею в виду Павла и Славу (а не в широком смысле, «братья-христиане»), порой испытывают пагубную страсть к зелью. Но сейчас при местной епархии учрежден благотворительный фонд восстановления Николы-на-Утесах. Я предлагаю членам нашего собрания перечислить полагающийся по итогам года бонус (о котором я с радостью сообщаю вам), – то, что мы по привычке называем «тринадцатой зарплатой», – в этот фонд. Ставлю вопрос на голосование. Кто за? – против? – воздержался? Так, принято единогласно! Кажется, управляющий со своей трибуны и не глянул в притихший зал, было видно, не ожидавший такого поворота событий.

– Нелли Ивановна…

Он только произнес это магическое имя, а она, щелкнув своими пальцами с маникюром, выдала подобающий ответ:

– Уже все запротоколировано. Суммируем и переведем на счет.

Открыла лежащий перед ней ноутбук, запорхала по клавишам. Вот это оперативность!

– Ну что же, сегодня день сюрпризов, – не унимался управляющий. – А сейчас мы подарим Леше и Наде эксклюзивные телефоны с пожизненно заряженным тарифом. Нелли Ивановна…

Щелчок дамы пальцами (смех в зале), и на сцене появилась та девушка (всеобщее оживление), что разносила «чай». Теперь у нее на подносе (одобрительный гул) – два позолоченных телефона. Почетные гости встают (аплодисменты). Прилизанный менеджер дарит им телефоны (долгие продолжительные аплодисменты), вручает Наде (бурные аплодисменты, переходящие в овацию, все встают) огромный букет белых лилий (крики «браво!»).

Офисные молодые люди, когда совсем уж ошарашенные Леша и Надя вышли в приемную и за ними закрыли дверь в «конференц-зал» (наконец-то это акционерное общество закрылось ото всех, поскольку было «закрытым»), им выдали огромный торт в виде логотипа этого телефонного монстра и две двухлитровые бутыли «Колы».

– А это еще зачем? – окончательно растерялся Калинник.

– Не знаем. Берите. У нас в накладной записано, – сообщили им с обаятельными улыбками. Ну, как говорится, дают – бери, а бьют – беги. Компания проводила их с почестями. Им предоставили роскошный лимузин, чтобы отвезти куда угодно, куда только пожелают, это тоже входит в счет праздника.

– Нам к дому «36», – Леша назвал водителю улицу.

Надя даже вздрогнула.

– А как же! Мы же его не сфотографировали… Сейчас только вспомнил. Забыли с этими придурками. А что мы покажем? У нас там такая клевая буква «Д» нарисована. А то денежки свои не получим.

– Ну, может, одну-то простят? – Надя припомнила стычку с хулиганствующими молодчиками, мурашки пробежали по коже.

– Нет, мы столько из-за нее натерпелись. Надо вернуться.

Конечно, незабываемое впечатление – прокатиться в шикарном лимузине! Леша приветствовал простой народ, москвичей, покачивая ладонью и улыбаясь заводным болванчиком, вроде какого-нибудь руководителя братской африканской компартии в прежние годы застоя. Закурил сигару… Он хотел было приложиться к текиле и абсенту из бара, настоящего алкогольного бутика, но Надя вовремя пристыдила. Зато вволю напрыгался и накатался по всем диванчикам. Включил мощную квадросистему, телевизор, перещелкал, сколько смог, спутниковых программ. Пил из четырех коробок с какими-то нектарами и соками, обнаруженными в холодильнике, перепробовал кучу пирожных. В общем, развлекался на всю катушку, чтобы не дать пропасть свалившейся на голову халяве. Но ехать не так далеко, вскоре они остановились у дома, их прекрасную голубую «Д» было видно с тротуара.

– Ну… Орешина, с тобой не соскучишься! – сказал он, выходя из сказочного автомобиля, хлопая дверцей и так небрежно кивая водителю, который помогал выйти Наде, словно всю жизнь только этим занимался. Ее почти скрывал букет роскошных лилий. – То похороны, понимаешь, то свадьба.

– Это все из-за сегодняшнего дня, – сказала она. – Учиться надо как нормальным людям, а не учения проводить, от террористов прятаться.

Они сфотографировали дом и букву, снялись сами на память, попросив кого-то из прохожих, чтобы щелкнули. Возились с камерой, когда Надя услышала позади странное «гав-гав». У нее чуть волосы не приподнялись на затылке… она оглянулась.

Это опять были те же парни, четверо. И если что-то было написано на их квадратных физиономиях, то это недоумение «в квадрате». Предчувствие того, что Лешу и Надю сейчас будут бить, грозно витало в воздухе.

– Ему что здесь, медом намазано, что ли? – удивился один.