После завтрака Дэвид забежал в магазин спортивных товаров и купил себе костюм для подводного плавания. Это, пожалуй, единственное, чего у него не было в фургоне.

Перспектива плавания в загрязненных водах нью-йоркских рек совсем не привлекала его, поэтому он ничего такого и не брал с собой. Однако это еще раз доказывает: никогда не знаешь, что ждет тебя впереди.

Оставшаяся часть утра ушла на сбор подходящего материала для сооружения «судна». Вандемарк нашел все необходимое, побродив по пристани, на которой отдыхал. Он прихватил с собой гвозди из фургона, и оставшаяся часть дня ушла на строительство «судна», которое сейчас уже было спущено на воду и, привязанное к пристани, покачивалось в мутной воде реки Гудзон.

Деревянные обломки и обрывки картона, деревянная упаковочная тара из заброшенного склада, ставшая основой его творения, — все это было соединено вместе. Пустой топливный бак емкостью в пятьдесят галлонов был подсунут вниз, чтобы весь этот плот не затонул. Нос своему «кораблю» он сделал из куска дерева, который закрепил гвоздями и проволокой.

Теперь плот был на плаву и сверху выглядел как куча разнообразного хлама, который сам по себе пристал друг к другу и случайно принял форму, которую по достоинству может оценить лишь современный скульптор-абстракционист. Дэвид никоим образом не стремился к эстетическому единству. Вместо этого его произведение стало триумфом действия над формой.

Путешественник-кораблестроитель проследил взглядом за тем, как Левитт спускается к пристани, и подумал, как же вышеупомянутый агент ФБР воспримет его замечательный плот. Скорее всего, никак, пока он не объяснит Левитту его назначение. Когда Айра приблизился, Дэвид вдруг понял, что в нем что-то изменилось. Через секунду или две он заметил перемену. Грузный фэбээровец бросил на землю свою ношу и выжидательно посмотрел на Дэвида.

— Агент Левитт, вы явно выглядите полураздетым без вашего гипса.

Айра улыбнулся, с удовольствием сгибая освободившуюся от гипсовых оков руку.

— Да, здорово без него.

— Как рука?

— Не такая сильная, как прежде, но ничего. Гипс все равно пришлось бы снимать на следующей неделе. Достал ювелирную пилку и сделал все сам. Иначе все равно не смог бы залезть в водолазный костюм.

— Да, я уже думал, что с гипсом могут возникнуть проблемы. Принес несколько полиэтиленовых мусорных пакетов, чтобы обвернуть его. Теперь они не понадобятся.

Айра сел рядом с Вандемарком и стал смотреть на заходящее солнце.

— Сколько, вы думаете, нам придется ждать до спуска под воду?

— Давайте посидим еще часок, пока солнце сядет окончательно. О'кей?

— Ладно, не возражаю, — сказал Айра и вытащил из своего рюкзака белый бумажный пакет.

— Принес пару бутербродов. Хотите?

— Нет, спасибо, я уже поел.

Айра взял бутерброд и принялся жевать. Сидя рядом, они наблюдали, как солнце прячется за домами Нью-Джерси. Воцарилось молчание. Каждый думал о том, будут ли они живы завтра, удастся ли им снова посмотреть на заход солнца. Им предстояла сегодня ночью трудная работа со многими «если».

Когда последние лучи солнца исчезли и опустились сумерки, Айра повернулся к Дэвиду и спросил:

— После того как мы покончим с Кемденом, что вы планируете делать?

Дэвид молча посмотрел на Айру вместо ответа.

— Вы отдаете себе отчет в том, что наше перемирие закончится, когда мы разгромим логово Кемдена? А после этого снова приступим к охоте: вы за убийцами, я — за вами, Дэвид? Вы хотите этого?

Вандемарк смотрел на реку, потом сказал:

— Нет. Я уже думал, что пора кончать с этим.

Айре не удалось скрыть своего удивления. Неужели все может закончиться так легко и их длящаяся семнадцать лет игра в прятки завершится так просто?! Айра был бы очень доволен, если бы так оно и было. Он даже представить себе не мог такую простую развязку. Невероятно! Айра не мог скрыть охвативших его чувств.

— Что привело вас к такому выводу? — спросил он нерешительно.

— Я познакомился с женщиной.

— Мне хотелось бы посмотреть на нее. Видимо, она действительно необыкновенная. Дэвид, я сделаю все, чтобы помочь вам. Буду свидетелем на вашем суде, буду вам всячески помогать, чтобы облегчить вашу участь.

— Спасибо, Айра. Но я не думаю, что все будет настолько плохо. Я должен отделаться легким приговором, может быть, лишь условным осуждением.

Айра был снова поражен. Когда к нему вернулся дар речи, он сказал:

— Как вы себе это представляете? У вас на счету девятнадцать убийств.

— Да, я уничтожил девятнадцать маньяков. Айра, неужели вы действительно думаете, что какой-нибудь судья приговорит меня к высшей мере наказания за то, что я помог обществу избавиться от подобного отребья?

— А как насчет тех двух полицейских, которых вы подстрелили в Неваде? А моя сломанная рука?

— Это отягчающие обстоятельства. А, кроме того, есть у вас доказательства, что это сделал я?

Айра задумался и пришел к выводу, что никаких. В полицейских стреляли из пистолета Айры, который вообще не фигурирует в деле, а сам он Дэвида в ту ночь не видел.

Дэвид подмигнул Айре и широко улыбнулся:

— Оставим это, Айра. Все не так уж плохо. Ведь ваши коллеги уже на ногах. Ваша рука прекрасно работает. Каждый получил урок осторожности. В чем же тогда заключается вред? Я думаю, это не слишком большая цена за ту работу, которую я проделал.

— Но... закон... — пробормотал Айра.

— К черту закон, Айра! — взволнованно перебил его Дэвид. — Ваши законники не ловили этих убийц. Это делал я! Эти хищники больше никого не убивают. Я ставлю справедливость выше этого закона. И готов спорить, что члены суда присяжных — двенадцать честных мужчин и женщин — согласятся с тем, что я прав.

Айра помолчал, «переваривая» услышанное, и вынужден был согласиться.

— Да, хороший адвокат, видимо, сможет на время освободить вас, со ссылкой на умопомешательство. Конечно, суд будет настаивать на содержании вас под психиатрическим надзором.

— Нет проблем! Месяца через два психиатры подтвердят, что я на все сто процентов нормальный дееспособный гражданин. Могу поспорить на любые деньги, — сказал Дэвид с такой убежденностью, которую Айра не мог понять, хотя и не сомневался ни минуты, что так и будет. Но почему этот сукин сын так в этом уверен?

Однако прежде чем Айра смог получше поразмыслить над этим, Дэвид быстро поднялся, показал на край пристани и произнес:

— Пора надевать водолазные костюмы. Я хочу, чтобы вы проверили мое «произведение искусства», прежде чем станет совсем темно, и по достоинству оценили его.

Айра посмотрел туда, куда показывал Вандемарк, и увидел груду хлама, плавающего в воде. До этого он был так увлечен заходом солнца, что даже не взглянул вниз, на воду. Со странной интонацией в голосе он произнес:

— Что это такое, черт возьми?

— Это подводная лодка, которую я вам обещал. Крепитесь, дружище!

Вчера вечером Чарльз Кемден лег спать в полном убеждении, что вся эта заваруха с Дэвидом Вандемарком закончится завтра вечером. Это будет своевременным решением, так как проблемы, связанные с его появлением здесь, нарушали планы и расписание дел Кемдена.

Но теперь Чарльз Кемден не чувствовал такой уверенности. Все шло кувырком.

Сегодня рано утром какой-то человек, выгуливающий своего сенбернара в Центральном парке, обнаружил труп Герберта Шелли. Огромная собака в буквальном смысле затянула своего хозяина в кусты, где бедняга споткнулся и упал прямо на бездыханное тело. Но информаторы Кемдена ничего не сообщили ему о дальнейшем развитии событий вплоть до конца дня.

Конечно, когда Шелли не появился на работе, Кемден послал пару своих людей к нему на квартиру. Те обнаружили там его домоправительницу. Расспросив ее, они узнали, что доктор Шелли явно не ложился спать и обычной посуды после завтрака не оставил. Единственный вывод, который сам напрашивался, заключался в том, что прошлой ночью Вандемарк вышел на Герберта Шелли.