– Когда Гвиннед и Миклос будут обсуждать эти условия, – поправил его Ран. – Поскольку мы сильно сомневаемся, чтобы король Арион одобрил подобную дерзкую выходкусвоего брата.
Хомбард пожал плечами и вновь зевнул.
– Я могу говорить только от имени принца Миклоса, милорд. Больше мне нечего сказать. Меня послали лишь предложить вам условия встречи.
Напряженно поразмыслив несколько секунд, Ран обернулся к Стеванусу.
– Уведите гонца и дайте ему прилечь, пока мы будем обсуждать это предложение, – заявил он. – И оставайтесь все время с ним.
Едва лишь эти двое удалились в сопровождении Галларда, Ран рухнул на стул, где только что сидел гонец. Лиор также подошел ближе и встал рядом с Манфредом. У Сигера вид был смущенный, Грэхем явно недоумевал. Райс-Майкл протянул свой меч Катану и глубоко задумался, опасаясь, не мог ли он неверно оценить намерения леди Судри.
– Бессмыслица какая-то, – пробормотал Ран. – Почему он вдруг изменил свои планы? С какой стати Миклосу отступать? Единственной причиной может быть – если он узнал о судьбе Димитрия.
Манфред неуверенно покосился на короля.
– Полагаете, он рассчитывал, что Димитрий сможет сместить равновесие в его пользу, когда король окажется здесь? – спросил он.
Они с Раном вдвоем уставились на Лиора, и священникCustodesпожал плечами.
– Вполне возможно, милорд. С этими Дерини никогда не знаешь, чего ждать.
Ран побарабанил пальцами по колену, затем обернулся к королю.
– Не может быть и речи о том, чтобы вам встречаться с Миклосом на таких условиях, сир. Я не могу позволить, чтобы вы сошлись с ним один на один.
– Но ведь я не буду один, если со мной отправится леди Судри, – поправил его Райс-Майкл.
Манфред хмыкнул.
– Едва ли это может служить утешением. Если она действительно не слишком владеет магией, как все на том настаивают, тогда от нее будет мало проку, вздумай Миклос напасть на вас. А если она достаточно сильна, чтобы защитить вас от него, это означает, что она опасна и сама по себе… В особенности, если решит хранить верность торентской родне.
Сигер, силясь сдержать гнев, скрестил мощные руки на груди.
– Если уж говорить о торентской родне… Вы, похоже, забыли, что именно эта родня виновна в смерти Хрорика. Уверяю вас, она об этом не забыла.
– А я прекрасно помню, сколь предан нам был Хрорик, – заметил Райс-Майкл. – Как и вся его родня. У меня нет никаких причин сомневаться в преданности леди Судри. Именно Миклос семь лет назад заварил эту кашу, когда впервые стал допытываться у моего брата Джавана о ее судьбе. До тех пор торентцев это не слишком заботило. Она отказалась иметь с ними дело в ту пору, и я не думаю, что события последних дней могли что-то изменить.
Манфред нахмурился.
– Может, он надеется переубедить ее, если сумеет встретиться с ней лично?
– Я не сомневаюсь в преданности леди Судри, – повторил Райс-Майкл, в душе надеясь, что не обманывается на ее счет.
– Все равно, здесь какая-то ловушка, – пробормотал Ран.
– Если и так, то это означает, что весь этот план был задуман еще двадцать лет назад, что довольно сомнительно, – возразил король. – Послушайте, мне и самому эта идея не слишком по душе. Вполне вероятно, что Миклос и впрямь задумал какую-то хитрость. Но нам придется куда хуже, если доведется выйти на поле брани. Разумеется, мы все равно одержим победу, – но какой ценой? И можно не сомневаться, что Миклос с Мареком ускользнут у нас сквозь пальцы, прежде чем мы успеем до них добраться. Впрочем, если верить словам гонца, то Марек уже ускользнул. Так что мы не сможем с ним посчитаться.
– Но если мы просто позволим Миклосу уйти, то день расплаты еще более отсрочится, – промолвил Ран. – А если он задумал какую-то ловушку, и вы погибнете, то день решающей битвы настанет куда скорее. Неужто вам так не терпится, чтобы в Гвиннеде вновь установилась власть регентов?
– Разумеется, нет. Я отнюдь не жажду смерти, не больше, чем вы все. Однако речь идет о том, что для нас важнее – возможное предательство, или уверенность в том, что многие люди погибнут на поле боя.
При этих словах короля Сигер согласно кивнул.
– Я задаюсь вопросом, почему Миклос, вообще, предложил вести переговоры, не говоря уже о том, чтобы отступить, – продолжил Райс-Майкл. – До сегодняшнего утра у него, похоже, были совсем иные планы. Он нанес нам смертельное оскорбление, захватив нашу крепость и преподнеся ее в дар наследнику моего главного соперника… И мы пролили бы много крови, чтобы отвоевать свои земли.
– А теперь он сам предлагает нам их обратно! – воскликнул Грэхем. – Почему?
– Хороший вопрос, – отозвался Райс-Майкл. – Могу лишь предположить, что причиной тому то, что произошло прошлой ночью. Конечно, вполне возможно, что сын Марека и впрямь заболел, но лично я в этом сомневаюсь. Я, вообще, не уверен, что он когда-либо был в Кулликерне. Нет, я полагаю, мы застали Миклоса врасплох, когда захватили Димитрия. Разумеется, нам просто улыбнулась удача, – но он-то этого не знает. И пока он не выяснит наверняка, что случилось с Димитрием, он не осмелится предпринимать никаких решительных шагов. Именно поэтому он и предлагает убраться из Кулликерна, и готов дозволить мне взять на переговоры единственного Дерини, которым мы располагаем, чтобы удостовериться в искренности его намерений.
– Сир, ваши доводы вполне разумны, – задумчиво произнес Лиор, пристально разглядывая свои ногти. – Но вам не приходило в голову, что, на самом деле, в этой истории с Димитрием осталось много нерешенных вопросов, и именно поэтому Миклос так стремится к этой встрече?
– Что вы имеете в виду?
– А вот что. Нас всех беспокоило возможное предательство леди Судри, если мы отпустим ее с вами на переговоры с Миклосом. Однако существует и иная, куда более ужасная возможность. Что, если Димитрий все же сумел что-то сотворить с вашим сознанием?… В таком случае, вы сами себя предадите в руки Миклоса.
Присутствующие начали тревожно перешептываться, и Райс-Майкл подумал о том, что подобная возможность предать себя самого действительно существует… хотя отнюдь не в том смысле, как говорил Лиор. Однако он тут же принял решение, которое могло сработать, если только он не ошибся в Судри. Это был единственный способ убедить сановников, что Димитрий не внушил ему никаких ложных установок.
– Мне кажется, я знаю способ, как нам в этом убедиться, – неуверенно произнес он.
– Убедиться в чем? – переспросил Ран.
– Честно говоря, мне эта мысль не слишком по душе, – продолжил Райс-Майкл. – И я даже не уверен, способна ли она сделать это, но вы могли бы попросить леди Судри прочесть мои мысли, чтобы проверить, не вмешивался ли Димитрий в мое сознание.
– Вы предлагаете, чтобы мы позволили Дерини коснуться вас? – возмущенно прошипел Ран.
– Она не просто Дерини, – осторожно возразил Райс-Майкл. – И я думаю, мы сумеем обеспечить мою безопасность, чтобы она не зашла дальше, чем нам бы того хотелось. Хотя я и не думаю, что такая угроза существует, – добавил он, бросив умоляющий взгляд на Сигера с Грэхемом. – У нее есть все причины оставаться верной дому Халдейнов, который многие годы поддерживал ее супруга… Точно так же, как она имеет все причины ненавидеть Миклоса, который убил ее мужа и чья семья бросила ее на произвол судьбы, когда она, совсем юная и испуганная, оказалась заложницей во враждебных краях. С какой стати ей оборачиваться против меня, когда именно Миклос – ее настоящий враг?
Лиор при этих словах медленно кивнул.
– Если магия ее, и впрямь, не слишком велика, то я готов усомниться, способна ли она исполнить нашу просьбу, однако идея эта заслуживает пристального внимания, – промолвил он. – Отец Маган поможет мне проследить, чтобы все прошло нормально. Он знает, как выглядят со стороны различные магические действия.
Ран хмыкнул.
– Вы оба знаете только то, что Димитрий соизволил вам показать за эти годы.
– Ну, полагаю, у меня все же есть кое-какой опыт в этой области, милорд, – возмущенно ответил Лиор, уязвленный тем, что его компетентность была поставлена под сомнение. – Если она сделает что-то подозрительное, деринийская колючка тут же положит этому конец.
