– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, – бормотал Полин. – Requiem aeternam dona ei, Domine, et lux perpetua luceat ei.

– Offerentes earn in conspectu Altissimi, – донеслись разрозненные возгласы отовсюду вокруг, хотя и остальные также с любопытством наблюдали за действиями Альберта.

Гофмаршал тем временем принялся шарить руками по внутренней стороне попоны, затем зачем-то понюхал свои пальцы, а помощник его, снявший узду с лошади, недоуменно покачал головой.

– Kyrie, eleison, – затянул Полин.

– Kyrie, eleison. Christe, eleison, – донесся ответ.

Наконец Альберт принялся что-то искать на промокшей от пота спине лошади. Однако и он в конце концов, поджав губы, лишь покачал головой. Полин вновь перекрестил лоб Удаута.

– Tibi, Domine, commendamus animam famuli tuae, Udauti, ut defunctus saeculo tibi vivat.

Тебе, Господи, вручаем мы душу слуги твоего Удаута, и пусть он, покинув сей бренный мир, вернется к Тебе. Милостью Твоей безграничной любви очисть его от тех грехов, что он совершил, по смертной слабости своей…

– …Per Christum, Dominum nostrum.

– Аминь, – прошептали остальные.

Полин перекрестился и велел одному из стражников прикрыть тело плащом, а затем поднялся на ноги. В этот момент в самом конце кавалькады, прервавшей свое движение, возникло какое-то столпотворение, и сквозь толпу протолкался взволнованный Ричард Мердок, который приходился мужем дочери Удаута. Тот сразу признал огромного жеребца, что лежал теперь, раскинув ноги, перед Альбертом, однако не сразу заметив Удаута, торопливо спешился и бросился вперед, с лицом, искаженным тревогой. Альберт внимательно осматривал окровавленные копыта лошади, острием кинжала расчищая забившуюся в них грязь.

– Слишком поздно, Ричард, – сказал ему Ран, ухватив молодого человека за плечо. – Жеребец его сбросил, а затем затоптал копытами. Вот он лежит, – подбородком он указал в сторону укрытого плащом тела. – Ты ничем не сможешь помочь.

На какое-то мгновение Ричард, обмякнув, повис на руке Рана и громко застонал, а затем отпрянул и медленно потряс головой. Склонившись над телом, он отогнул уголок плаща, и Стеванус, заметив это, присел рядом с ним.

– Мне очень жаль, милорд, – произнес Стеванус негромко. – Я думаю, он почти ничего не чувствовал после падения. А если бы он уцелел, то остался бы калекой на всю жизнь.

С трудом сглотнув, Ричард опустил край плаща, затем тупо уставился на Альберта, который стоял рядом, вытирая руки.

– Но как это могло случиться? – спросил он. – И что вы сейчас пытались найти?

Альберт покачал головой и пожал плечами.

– Колючку, или следы какого-то раздражающего снадобья… Не знаю. Но там ничего нет. Все это просто так… получилось.

Он встал рядом с Ричардом, в то время как стражники, потеснее запахнув плащ вокруг тела, подняли его на руки.

Один из клириковCustodesподвел запасную лошадь, и мертвеца уложили поперек седла, чтобы отвезти обратно в замок.

– Хм… но все случившееся создает нам одну неприятную проблему, – негромко заметил Альберт Полину, с неохотой, словно ему неприятно было даже говорить об этом. – В Ремуте теперь нет коннетабля.

– Ну, отложить отъезд мы не можем, но и нельзя оставлять гарнизон без начальника, – отозвался Ран.

Он бросил оценивающий взгляд на ошеломленного Ричарда, затем вновь посмотрел на Альберта с Полином, которые оба едва заметно кивнули в знак согласия. Райс-Майкл, догадавшись, к чему они клонят, ощутил внезапный приступ дурноты.

– Что ж, полагаю, мы должны назначить нового коннетабля и двинуться дальше, – невозмутимо продолжил Ран и тронул Ричарда за локоть. Тот рывком обернулся к нему. – Как ты думаешь, ты готов для этой должности, Ричард? Это отнюдь не поспешное предложение, мы уже довольно давно наблюдали за тобой. Собственно говоря, с того самого дня, как погиб твой отец. Нам нужен верный и надежный человек, который удерживал бы ремутский замок в наше отсутствие и охранял королеву и наследника. Кроме того, – добавил он чуть мягче, – твоей жене понадобится помощь, чтобы похоронить отца. Едва ли в этих обстоятельствах мы могли потребовать, чтобы ты продолжил путь с нами, как было изначально задумано. Если желаешь, я лично возглавлю твоих лучников.

Сглотнув, Ричард неуверенно кивнул.

– Да, я… благодарю вас. Вы оказали мне огромную честь. Я постараюсь оправдать ваше доверие. Но… Боже правый, как же я сообщу об этом Лирин?

Полин сочувственно приобнял Ричарда за плечи.

– Мне очень жаль, Ричард. Если это хоть немного утешит твою дорогую супругу, напомни ей, что отец ее отправился прямиком на небеса. Ведь всего час назад он получил святое причастие.

Кивнув, Ричард в смятении принял поводья своего жеребца и вскочил в седло, а Райс-Майкл подумал, что эта последняя фраза была, должно быть, самой лицемерной из всех, что ему когда-либо доводилось слышать. К тому же никто и не вздумал посоветоваться с ним насчет нового назначения… Впрочем, они никогда не делали этого и в прошлом.

Катан, судя по всему, разделял его досаду, ибо бросил королю многозначительный взгляд, перед тем как сам вскочил в седло. Наблюдая за ним, Райс-Майкл практически не обратил внимания на одного изCustodes,который держал в поводу лошадей Полина и мастера Стевануса, но когда оба они подошли взять своих лошадей, Райс-Майкл наконец признал этого человека. Подобно Стеванусу, на нем была черно-красная туника военного лекаря, и во всем остальном этот темноволосый худощавый человек напоминал одного изCustodes Fidei,однако король не сомневался, что перед ним именно Димитрий. Он и не ожидал, что Дерини окажется так близко.

А тот, словно ощутив на себе взгляд короля, внезапно полуобернулся в седле и изобразил легкий поклон в сторону короля, а затем как ни в чем не бывало, продолжил путь.

Лишь в этот миг Райс-Майкл осознал, что этот несчастный случай произошел отнюдь не сам по себе, но был подстроен Димитрием. Выглядело происшествие совершенно невинно, и он никоим образом не сожалел о гибели Удаута, который так коварно предал его в день дворцового переворота. Однако, то, что Удаута сменил на его посту именно Ричард Мердок, который был не меньшим предателем, чем его тесть…

Но затем он понял внутреннюю логику, скрытую за этим происшествием, и узнал в этом руку Джорема. Разумеется, как коннетабль Ричард был еще хуже Удаута, но то, что он получил эту должность именно сейчас, должно было помешать ему сопровождать войско в Истмарк, а это означало, что у Райса-Майкла на время станет одним врагом меньше.

– Передайте мои соболезнования вашей супруге, – произнес король негромко, когда Ричард, распрощавшись с Альбертом и Раном, проехал мимо него в сопровождении своих оруженосцев, ведущих в поводу лошадь с ее скорбной ношей.

Кавалькада вновь тронулась в путь, и Райс-Майкл поймал себя на мысли, что путешествие их может стать куда более насыщенным событиями, чем он ожидал поначалу.

Наблюдайте за собою, чтобы нам не потерять того, над чем мы трудились, но чтобы получить полную награду.[11]

В первые дни после отъезда короля в Истмарк, Джорем со своими товарищами начал обдумывать, что они могут предпринять, дабы оказать королю поддержку, когда он, наконец, прибудет на место. Из Торента и Форсина Джорем получал достойные доверия сведения, и соглядатаи его утверждали, что Марек в этом году еще не собрал достаточно сил, чтобы всерьез двинуться против Гвиннеда, а Миклос располагает всего тремя сотнями воинов. Так что, судя по всему, взятие Кулликерна было лишь обманным шагом, нацеленным на то, чтобы выманить короля из Ремута, а отнюдь не являлось прелюдией к настоящей войне.

Логические выводы Джорема вполне совпадали с этой информацией. Чем дальше, тем менее вероятной казалась перспектива военного столкновения, однако именно епископ Ниеллан указал на то, что Миклос едва ли мог сильнее оскорбить гвиннедцев, чем когда устроил крестины наследника Фестилов на их земле. И то, что он заранее сообщил королю Гвиннеда о своих намерениях, лишь укрепляло их в подозрении, что подлинной целью всей этой затеи было заманить короля на позиции, заранее подготовленные Миклосом, где, скорее всего, он будет лишен поддержки Дерини против любых обманных действий, которые могли бы предпринять его враги.