Гейб удивленно рассмеялся:

– Мы с тобой выглядим так, словно подбирали одежду в тон.

– Да уж, прямо Барби и Кен, только я не блондинка.

Гейб взял ее за руку, повернул лицом к зеркалу в изящной мраморной оправе и внезапно осевшим голосом произнес:

– Нет, мы не Барби и Кен, мы с тобой – ангел и грешник.

Джесси посмотрела в зеркало и увидела в нем отражение двух незнакомых ей людей, присвоивших себе внешность Джесси и Гейба… Она отрывисто вздохнула.

– И как ты считаешь, кто есть кто из нас двоих?

– Я думаю, моя прекрасная леди, что в каждом из нас есть понемногу и от ангела, и от грешника. Передо мной посланец небес неземной красоты, женщина, пытавшаяся исправить грехи предков, а рядом с ней тупоголовый кретин, полагавший, будто она пытается скрыть эти грехи.

– Нет, Гейб. Ты видишь перед собой преступницу, которая задалась целью выставить недругов своего деда ворами и мошенниками. Но они отнюдь не были таковыми.

– Мы оба неверно оценивали свои семьи, Джесси. Но какое это имеет теперь значение? Нам куда важнее правильно оценить самих себя.

– Ну и как же ты нас оцениваешь?

– Достаточно посмотреть в зеркало. Вот мы, Джесси. Ты не должна уезжать назад в Делоунигу. Останься здесь, со мной! Я буду заботиться о тебе, готов на все ради тебя!

Его глаза светились искренностью, готовностью к самопожертвованию, но он со страхом ощутил, что женщина в золотистом платье – это не Джесси Джеймс. Она еще сама не знает, кто она, и кажется, не стремится это узнать.

Гейб протянул руку.

– Ну, Золушка, едем мы на бал?

Джесси испуганно взглянула на него, готовая к бегству, но в этот миг в спальню вихрем ворвалась старушка Джейн. Она вырядилась в широкие шаровары и короткую безрукавку, вышитую сверкающим бисером, и, если бы не ее весьма почтенный возраст, вполне могла бы сойти за одалиску из гарема какого-то султана. За нею маячил Лонни в строгом темном костюме, улыбаясь во весь рот.

– Бог мой, Джесси, ты выглядишь так великолепно, что хочется закукарекать, как петуху при восходе солнца! Лонни, перед тобой – блестящий экземпляр бойцовой плутоватой курочки из Новой Гвинеи. Я тебе рассказывала. Она – просто совершенство. Мы все безупречны. Распорядись, чтобы подавали лимузин.

– Лимузин? – переспросил с улыбкой Гейб. Его ладонь легла на плечо Джесси, увлекая ее вперед. – А я-то был уверен, что мы отправимся на автобусе «Грейхаунд» или на ковре-самолете.

Резиденция губернатора находилась в здании классической архитектуры начала прошлого столетия. В этот вечер дворец сиял во тьме октябрьского вечера, как алмаз в лучах света. Кованые ворота были широко распахнуты, впуская прибывающие машины. Водители тормозили, охрана осматривала машины, проверяла документы, приглашала двигаться дальше. Наша компания выбралась из автомобиля у парадного крыльца, и ее члены договорились с водителем, что он вернется за ними через два часа.

– Не знаю, будем ли мы уже готовы, – заметила Джейн. – Если нет, то подождите нас.

Джесси отчаянно пыталась проглотить застрявший у нее в горле комок. Она все больше убеждалась, что приезд сюда – ошибка. Это не бар "Золотой песок", и ей тут не место. Но, поднявшись по ступеням к входу, она услышала радостное восклицание губернатора, приветствовавшего ее сердечной улыбкой и раскрытыми объятиями.

– Входите, Джесси. Это моя жена Риджайна. Мы очень рады, что вы согласились присоединиться к нам. Проходите и познакомьтесь с моими друзьями. Когда я услышал, что вы поете в манере «кантри», то пожалел, что пригласил так мало народа: немногие теперь исполняют песни в этом стиле.

Джесси, не успев опомниться, оказалась в окружении людей, которые вполне могли бы быть и посетителями ее бара, а сам губернатор напоминал добродушного, уже не первой молодости, фермера, нарядившегося в парадный костюм за три сотни долларов. Его жена не спеша двигалась между приглашенными, приветствуя вновь прибывших и вовлекая их в общий разговор.

Угощение было незамысловатым: суп, салат, ростбиф с картофелем и бобами, хлеб. А губернатор показал себя не только остроумным, веселым хозяином, но и знатоком мира музыки. К концу ужина Джесси отделалась от всех своих страхов. Если бы только она могла избавиться и от своих неразношенных туфель, натерших ей ноги!

– А теперь, – обратился к ней губернатор, – я выдам вашу тайну: вы поете. Исполнители – люди разборчивые, когда дело касается инструментов, предпочитая свои собственные. Но у меня есть тут пара гитар, и мы могли бы поразвлечь присутствующих песенкой-другой, если вы согласитесь, чтобы к вам присоединился любитель вроде меня.

– Да нет, – протестовала Джесси, – любитель – это я. Уверена, ваши гости предпочли бы просто поговорить и повеселиться!

Однако очень быстро выяснилось, что интересы гостей нимало не беспокоили хозяев. Губернатору хотелось спеть и сыграть, и Джесси не могла не согласиться составить с ним дуэт. Он протянул ей великолепную гитару, каких Джесси прежде и не видывала.

– Это подарок, – объяснил губернатор. – От Трейвиса Тритта. Он из Джорджии, вы знаете.

– Да, – ответила Джесси, перебирая струны и проверяя, как настроен инструмент.

Когда губернатор, начав первым, заиграл «Клементайн», она не смогла сдержать улыбку.

Гейб пожал плечами и покачал головой в знак своей непричастности к выбору репертуара. Час спустя Джесси разошлась вовсю. Ее тесные туфли полетели в сторону, и она пела теперь соло, сидя на высоком стуле. Губернатор отложил свою гитару и с наслаждением слушал, отбивая такт ногой. Джесси исполняла песню, которую пела в тот вечер, когда Гейб пришел в ее бар:

Гейб затерялся в массе слушателей. А, вот он. Взгляды их встретились, и они неотрывно смотрели друг на друга, пока она не допела последние слова… Загремели аплодисменты, и Джесси с трудом вернулась к реальности.

– Спасибо, – обратилась она к хозяину дома. – Вы доставили мне большое удовольствие, выступив вместе со мной.

– О нет. Это вы доставили мне удовольствие, мисс Джеймс! В один прекрасный день, когда вы станете знаменитостью, я смогу сказать: "Однажды она пела со мной".

Джесси вежливо улыбнулась ему и смешалась с толпой гостей. Неожиданно она почувствовала чью-то руку на своем запястье и обернулась. Это был Гейб, державший в руке ее туфли. Он что-то говорил ей, и в его тоне чувствовалась тревога. Джесси последовала за ним.

– Что случилось? – спросила она в вестибюле.

– С Горацием случилась неприятность.

– Что с ним?

– Его забрали в окружной приют для потерявшихся животных.

Гейб помахал рукой водителю и помог Джесси сесть в машину. Объяснив, куда ехать, он откинулся на спинку сиденья.

– О, Гейб! Как ты это узнал?

– Мой шеф позвонил в резиденцию. Телевидение Атланты сообщило о муле, который увлек за собой лошадь с коляской, полной туристов, и поскакал в сторону городского парка. Его еле поймали и доставили в приют.

– Какой ужас! Мне нельзя было оставлять его одного! По словам Джейн, он без ума от Дэйзи…

Гейб лишь покачал головой. Он уже догадывался, что у истоков всех неприятностей этой недели стояла Джейн. Это она по телефону сообщила о якобы готовящемся ограблении золотого обоза. Затем она и Элис каким-то образом подстроили Гейбу командировку в качестве ответственного за охрану золота. Это она посылала предупреждающие записки. А он, Гейб, как ребенок попался в расставленные ею сети и подключил ее к манипуляциям с отсутствующим золотом Джесси.

Приют оказался закрытым, ворота были заперты на замок. Если внутри кто-нибудь и находился, он не желал отзываться. Зато отозвался Гораций: подойдя к проволочной сетке, он громогласно выразил свое недовольство.

– Тихо, Гораций! – призвала его Джесси. – Не поднимай на ноги всю охрану. Мы здесь, чтобы похитить тебя!