И очень часто сложнейшую обязанность по воспитанию детей в семье выполняет мать. Сложнейшую потому, что нет готовых формул воспитания, нет и не может быть одинаковых детей - у каждого свой характер, у каждого малыша свое большое человеческое достоинство. Не для красного слова говорят, что не та мать, что родила, а та, что воспитала. И счастлив тот, кто испытал материнскую ласку, кого согревало тепло родительского очага, кому пели колыбельные песни и перед сном рассказывали сказки про Ивана-царевича и красавицу княжну. На долгом и тернистом пути жизни в трудные минуты с нежной грустью вспоминаются счастливые годы детства, оттаивает душа и разглаживаются морщинки.

Мои раздумья прервал голос Тамары, спрашивавшей, как же все-таки я чувствую себя в роли мировой знаменитости. Одним словом ответить было, конечно, трудно.

Я мог бы сказать просто: чувствую себя отлично, но сейчас этот ответ меня не удовлетворяет. Не удовлетворит он, видимо, и тех, кто задал этот вопрос. От меня хотят чего-то другого...

Я не хочу в чем-нибудь упрекнуть этого корреспондента: он, возможно, задал мне стереотипный вопрос, который ставил всем без разбору - и боксеру, выигравшему первенство мира, и человеку, упавшему с крыши двадцатиэтажного дома и чудом оставшемуся в живых...

В одной из моих любимых книг о герое-летчике Маресьеве, потерявшем в начале войны обе ноги и на протезах продолжавшем сражаться с фашистами, есть рассказ о допросе военных преступников в Нюрнберге.

Допрашивали Геринга.

Обвинитель спросил его: «Признаете ли вы, что, предательски напав на Советский Союз, вследствие чего Германия оказалась разгромленной, вы совершили величайшее преступление?»

Геринг глухо ответил: «Это не преступление, это роковая ошибка. Я могу признать только то, что мы поступили опрометчиво, потому что, как выяснилось в ходе войны, мы многого не знали, а о многом не могли и подозревать. Главное, мы не знали и не поняли советских русских. Они были и останутся загадкой. Никакая самая хорошая агентура не может разоблачить истинного военного потенциала Советов. Я говорю не о числе пушек, самолетов и танков. Это мы приблизительно знали. Я говорю не о мощи и мобильности промышленности. Я говорю о людях, а русский человек всегда был загадкой для иностранца...»

Казалось бы, что может быть общего в признании Геринга и в вопросе западного корреспондента? И, тем не менее, общее есть. То, что осталось загадкой для Геринга, остается загадкой для многих иностранцев и по сей день, иначе они не задавали бы подобного вопроса, иначе мы не слышали бы сегодня от некоторых западных генералов и высокопоставленных чиновников угроз в адрес Советского Союза и советского народа. И это непонимание, если так можно сказать, сути советского человека, непонимание наших взглядов, идей и целей вредит прежде всего тем, кто не хочет вас понять.

Полет космического корабля «Восток-2» был всего лишь итогом напряженной работы многотысячного коллектива, рабочих, инженеров, ученых, вложивших свои знания и труд в создание первых в мире космических кораблей. Мне выпала завидная, но отнюдь не столь уж значительная роль, если сравнить ее со всем объемом работы, проделанной уже известными и пока еще не известными героями труда. Поэтому стать в позу «звезды» - это значит умалить, принизить успехи тех, чьи заслуги неизмеримо выше моих.

Готовясь к полету, мы не думали о подвиге. В противном случае мне не доверили бы полет, а я не имел бы морального права быть космонавтом-2. Мы все это понимали сердцем и готовились только к работе - к непреложному и главному условию нашей жизни.

Конечно, мы знали: встретят нас с почетом. Но чтобы была такая грандиозная встреча - нет, откровенно говоря, об этом и не помышляли, ибо, повторяю, не считали свой полет выше того, что сделали ученые и техники, создавшие космические корабли.

В нашей стране подвиг - это сама жизнь. Всмотритесь в нее, перелистайте историю Отечественной войны - эту летопись ежедневного, ежечасного, ежеминутного подвига наших соотечественников. Вспомните комсомольца Александра Матросова, закрывшего грудью амбразуру и своей смертью принесшего победу на крошечном участке фронта; летчика-коммуниста Николая Гастелло, направившего подбитый штурмовик в танковую колонну фашистов, вместо того чтобы выброситься с парашютом; солдат Брестской крепости; героев-партизан, погибших от пыток в гестапо, но не назвавших товарищей по борьбе за Родину. Разве они совершали подвиги ради собственной славы? Мы преклоняемся перед советским врачом Борисом Пастуховым, впрыснувшим себе вакцину чумы, прежде чем применить ее на больных; мы завидуем мужеству советского врача Леонида Рогозова, который сделал сам себе операцию аппендицита в сложных условиях антарктической экспедиции.

Иногда я размышляю обо всем этом наедине с собой и спрашиваю: а смог бы я такое сделать? На ум всегда приходит один ответ: «Постарался бы сделать все, что в моих силах...»

За время, промелькнувшее между полетом «Востока-1» и «Востока-2», в нашей стране произошли большие события. Мы узнали новую Программу нашей партии, цель которой - построение коммунизма. И мы всем сердцем приняли ее и выполним во что бы то ни стало. И это будет тоже подвиг. Подвиг, но чей? Иванова? Петрова? Гагарина? Главного конструктора? Титова?.. Это будет подвиг всего советского народа, народа, живущего по великому закону коммунизма: человек человеку - друг, товарищ и брат.

Бросившись под поезд, чтобы спасти ребенка, и, по счастью, выскочив из-под колес невредимым, наш человек в худшем случае шлепнет шалуна по одному месту, отведет его к родителям и пойдет своей дорогой, не думая ни о вознаграждении, ни о сенсации. Так он воспитан, наш соотечественник.

Награды Родины ко многому обязывают

Для меня же самой большой наградой за полет явилось Постановление Центрального Комитета Коммунистической партии о принятии меня в ее ряды до истечения кандидатского, по сути дела, испытательного срока... Когда дома развернул газету и прочитал Постановление ЦК - от волнения чуть не заплакал... Этого я не ждал, об этом даже не смел мечтать!..

Я горжусь тем доверием, которое оказали мне партия, мой народ, и, если народ считает, что я его оправдал, я счастлив.

Могуч человеческий разум, разум пытливый, вооруженный знаниями, разум, умеющий наблюдать, анализировать и решать...

Ради этого пойдут в космос новые корабли.

Хорошо сказал об этом конструктор первых ракетно-космических систем академик Сергей Павлович Королев.

«С берега Вселенной, которым стала священная Земля нашей Родины, не раз уйдут в еще не изведанные дали советские корабли. И каждый их полет будет великим праздником советского народа и всего человечества - победой разума и прогресса».

Главы правительств и государств, встречая меня, выражали чувства восхищения достижениями советского народа в освоении космоса - в Народной Республике Болгарии

После полета в космос мне пришлось еще и еще раз поглядеть на нашу планету, но теперь уже не с космической, а с нашей, земной высоты. Посыпались многочисленные приглашения побывать в гостях у друзей: Германской Демократической Республики, Социалистической Республики Румынии, Монгольской Народной Республики, в странах Юго-Восточной Азии. Почти месяц мы были в Индонезии, Бирме и Демократической Республике Вьетнам. Вскоре в составе делегации Академии наук СССР я полетел в США, где работал Международный конгресс по мирному использованию космического пространства. В сентябре 1962 года мы посетили Югославию и Болгарию.