Сервантес не боялся смерти, однако он боялся, что не выдержит унижений и побоев и уронит свое достоинство христианина перед варварами-иноверцами. Любопытно, что своим долгом Мигель считал вовсе не христианское смирение, а борьбу против поработителей до последней минуты жизни. Сервантес организовал четыре попытки бегства из плена. После первой неудачной Мигеля приговорили к ста ударам плетьми: он лежал, истекая кровью, и не издал ни единого стона. После этого снисхождения к Сервантесу больше не было. Теперь, скованный одной цепью с тремя другими товарищами по несчастью, среди которых был его близкий друг Дон Диего де Кастеллано, Мигель от зари до зари работал на укреплениях. Однажды, когда все четыре пленника тащили наверх тяжелые глыбы, со стороны Мигеля пристроился неопределенной внешности человек, назвавшийся Эл Дорадором. За определенные деньги он предложил организовать побег, пообещав договориться с капитаном судна, которое в назначенную ночь подойдет совсем близко к берегу, а также подкупить охранника барака. Мигель смерил незнакомца подозрительным взглядом. Может, провокатор, таких тут сколько угодно. Но выхода не было: смерть все равно была лучше, чем позорное рабство. Что касается выкупа, то на него Сервантес не надеялся. Его семья огромными усилиями наскребла денег на то, чтобы выкупить брата Родриго. За Родриго Мигель был спокоен: тот, хвала Господу, уже дома. Второй раз собрать еще большую сумму семья, разумеется, не сможет. Кроме того, втайне Мигель считал для себя такой выход позором. Или он сумеет бежать, или… «Господи, сделай так, как Ты захочешь», – эту молитву твердил про себя Сервантес.

Пока все шло, как обещал этот Эл Дорадор: 28 сентября 1577 года Мигель и его друзья действительно ступили на судно, полные надежд на спасение. Но, увы, за судном либо следили изначально, либо сам Эл Дорадор и донес. Мигель больше не ждал пощады. Сам правитель приказал привести бунтовщика на площадь перед своим жилищем. «Во имя Господа нашего Иисуса Христа…» – перекрестился Мигель, прямо глядя на правителя. С жизнью он давно простился. Вокруг улюлюкали толпы арабов, ожидая особенно впечатляющей расправы. Что касается друзей Сервантеса, то под восторженные крики толпы им сначала отрезали уши, а потом повесили. Сервантес ждал того же. Но вдруг – и это совершенно необъяснимо – правитель неожиданно приказал приковать Сервантеса на пять месяцев к каменному полу в одиночной камере. Это будет его наказание. Раздались возгласы протеста. Правитель поднял руку – и все смолкло: «Сто ударов плеткой». Сервантес был потрясен.

В камеру, как ни странно, можно было попросить перо и писать. В этих весьма непростых для творчества условиях Сервантес снова, как в ранней юности, принялся писать стихи во славу Господа и Девы Марии, кроме того, он сочинил послание в стихах к секретарю короля Филиппа – Матео Васкесу, излагая свои взгляды на то, как лучше бороться с пиратами у испанских берегов. Но и это не все: в рабстве Сервантес начал свое первое большое произведение «Галатея». По всей видимости, именно здесь он впервые почувствовал призвание писателя.

Мигелю Сервантесу исполнилось 33 года, и он провел в алжирском рабстве ровно 5 лет, когда неожиданно пришло избавление. В мае 1580 года в Алжир приехали святой отец Хуан Хиль и монах Антонио де ла Белла с официальной миссией выкупить из плена несколько сотен рабов – тех, за кого удалось собрать выкуп. Родственники Сервантеса сумели наскрести только половину денег, однако мать Мигеля обратилась к королю со слезной просьбой помочь сыну – верному слуге Его Величества, – и король милостиво предоставил часть требуемой суммы, последнюю недостающую часть дал сам Хуан Хиль, обратившись со специальной просьбой к своему Ордену.

На свободе Мигель де Сервантес оказался вновь перед выбором: как жить дальше? Он отнюдь не был разочарован военным делом и по-прежнему считал профессию солдата самым высоким после священника предназначением христианина. Но Мигель был разочарован сам в себе: из него не вышло солдата, не вышло героя… Видит Бог, как он к этому стремился. Сервантес вернулся из алжирского плена на родину глубоко уязвленный: вместо того, чтобы своими силами вырваться из ситуации, в которую он сам же и попал, он разорил семью, заставил их одалживаться, он на свободе благодаря не собственной доблести, а лишь чужим деньгам. Сразу по возвращении из плена Мигель, словно по инерции, принял участие в битве за Азорские острова. В 1582 году Сервантес был на знаменитой галере «Сан-Матео» во время решающей победы испанцев против объединенных англо-французских сил на Терсейре. В 1583 году во время пребывания в Португалии Сервантес влюбился в молоденькую португалку – актрису Ану Франку де Рохас. Они расстались, но через 9 месяцев Ана дала знать семье Сервантеса, что родила от Мигеля дочь – Изабель. Это будет единственный ребенок Мигеля.

С 1583 года Сервантес навсегда отдаст предпочтение гражданской службе. Но чем заниматься и на что жить? Мигель поселился в Мадриде, по которому слонялось множество таких же, как он, бывших солдат, покалеченных, нищих, не знающих, как прокормиться. Мигель давно уже подумывал о том, чтобы сделаться профессиональным литератором: его всегда тянуло к этому занятию, он постоянно упражнялся в стихосложении. Сохранилось стихотворение Сервантеса, написанное еще в конце 1568 года: на смерть третьей жены Филиппа II – 22-летней Изабеллы Валуа, и несколько других стихотворных опусов, из которых следует, что Сервантес не был большим поэтом. Однако он ставил поэзию выше всех искусств и не терял надежды когда-нибудь попасть в фавориты к этой богине. Как бы то ни было, но писательского опыта явно не хватало, и Сервантес начал с того, что стал подражать своим успешным современникам, фактически имитируя популярные жанры, такие как пасторальный и авантюрный роман. Ему впервые пришло в голову, что, может быть, он всегда хотел лишь придумывать и описывать приключения, а не участвовать в них? Возможно, потому из него не получилось героя?

Первая крупная вещь Сервантеса «Галатея» вышла в свет в его родном городе Алкале в 1585 году. Гордости Сервантеса не было предела. Его издатель Блас де Роблес согласился издать роман и предложил никому не известному автору вполне приличный гонорар в 1 336 реалов. Один реал – это была серебряная монетка весом 4 грамма. На один реал, к примеру, можно было заказать отменный ужин и ночлег в гостинице, на три реала купить пару приличных башмаков. Таким образом, впервые в жизни Сервантес обзавелся приличной суммой денег.

Осенью 1584 года в гостях у своего старого армейского друга Мигель познакомился с 19-летней Каталиной де Паласиос Салазар-и-Возмедиано, хорошенькой дочерью землевладельца, проживающего между Мадридом и Толедо. И вдруг решил: женюсь, пора. Если не сейчас, то когда же? Мигель давно уже не был красавцем, его рыжая борода рано начала седеть, и в глубине души Сервантес считал себя неудачником. К тому же он был фактически одноруким инвалидом – в общем, жених не слишком завидный. Однако родителям Каталины Мигель, некогда обласканный королем и доблестно сражавшийся за веру, показался вполне подходящей партией для дочери. Как следует из случайно уцелевшего брачного контракта, Каталине дали в наследство небольшой участок земли, засаженной виноградниками и оливковыми деревьями, 2 матраца, подушку, 2 лестницы, 2 кастрюли, 2 кухонных горшка, статуэтку Девы Марии из алебастра, статуэтку Девы Марии из серебра, изображение святого Франциска, распятие, 6 мер муки, 45 кур, 4 улья – в общем, добра на сумму 5 350 реалов.

Первое время Мигель вздохнул с облегчением – наконец-то они заживут как люди, но не тут-то было: в 1585 году умер отец Мигеля, и Сервантесу пришлось взять на себя материальные заботы о матери и двух сестрах. Кроме того, внебрачная дочь Изабель тоже требовала расходов. Сервантес старался бодриться, на людях шутил, улыбался, но сердце грызла тоска: он неудачник. Бог невзлюбил его: успех «Галатеи» был мимолетным, пьесы, которые Сервантес стал писать для театра, и вовсе не пользовались популярностью.