Мужчины, как правило, не слишком склонны, в отличие от женщин, обращаться с проблемой начальной стадии выпадения волос к врачам. Всерьез они начинают беспокоиться только тогда, когда оголенный участок становится заметным окружающим. И хотя существует немало мужчин, относящихся к образовавшейся лысине абсолютно спокойно, для большинства же это – серьезная психологическая проблема. Иногда люди настолько зацикливаются на этой теме, что начинают собирать выпавшие волосы, подсчитывать, сколько их выпало за какое-то определенное время.

Некоторые считают облысение наказанием за грехи и проступки. И видимо, не случайно. Волосы с древнейших времен считались признаком силы, а их потеря связывалась с ее утратой. Вспомним непобедимого Самсона, который, лишившись волос, стал уязвимым для врагов. Поэтому многие мужчины, а особенно женщины, начинают чувствовать себя неполноценными без копны волос, замыкаются в себе, изолируются от окружающего мира. И тут уже нужна помощь психолога.

Ольга Владимирская

Долгие и изнурительные годы Кавказской войны явили взорам наших соотечественников целую плеяду неординарных характеров и незаурядных личностей, чьи дела и поступки возбуждали живое внимание современников. Многие из них, будучи представителями обеих противоборствующих сторон, оставили в истории свой след, другим же в памяти потомков был отмерян недолгий век. Но среди всех имен, связанных с кавказскими событиями, пришедшимися почти на все XIX столетие, особое место принадлежит человеку, которому суждено было стать символом Кавказской войны. Его имя – Шамиль.

Днем рождения будущего правителя Дагестана считается 26 июня 1797 года. Его отец Денгав Магомед, кузнец аварского аула Гимры, как истинный горец, был горд и счастлив появлению на свет сына-наследника. Во время благодарственной молитвы по поводу столь важного в жизни каждой семьи события дед младенца согласно мусульманскому обычаю прошептал ему на ухо имя, звучавшее как Али. Впрочем, радость по поводу прихода в жизнь нового человека оказалась недолгой – младенец был столь слаб и хил, что все сходилось к тому, что среди живых он долго не задержится. Согласно преданиям, когда жизнь маленького Али уже висела на волоске, в небе над аулом появился белый орел, о котором все знали, но которого никто никогда не видел. Орел долго кружил над селением, потом вдруг кинулся вниз и тотчас же взмыл обратно в небо, унося в когтях змею, пойманную им рядом с домом родителей Али. Это было расценено знающими людьми как знак свыше, дающий надежду на выздоровление младенца. Но вот имя ему нужно было дать другое – ведь только тогда злые духи, пришедшие за душой ребенка, будут обмануты и посрамлены. Новое имя, кстати, необычное и редкое для тех мест, было найдено, и сын кузнеца отныне стал Шамилем.

Трудно сказать, насколько этот рассказ достоверен, да и доискиваться до истины не имеет смысла, хотя бы потому, что с именем Шамиля, столь почитаемого и уважаемого горцами и по сей день, связано еще множество легенд.

Так или иначе, но с того дня мальчик, как будто в благодарность за счастливое избавление от верной гибели, начал расти, крепнуть и очень скоро обогнал своих сверстников по всем статьям. В его характере и в отношении к окружающим необычайно рано стали проявляться черты непререкаемого лидера. Чем бы он ни увлекся, в какое бы занятие, пусть и самое детское и невинное, ни погрузился – все делалось им так, как будто от достижения в нем успеха зависит его жизнь. Незаметно подрастая, Шамиль буквально все делал лучше своих ровесников. При этом проказы и шалости были у него не в чести, хотя отставать от окружающих он был совершенно не намерен. Он удивлял взрослых необычайной меткостью в стрельбе и великолепным владением холодным оружием. Однако он чтил Коран, и священная книга всех мусульман была при нем всегда. Так и ходил юный Шамиль с кинжалом – в одной руке и с Кораном – в другой. Опять же неясно, насколько

это правдиво, но вся его последующая жизнь явилась подтверждением этому: стремясь жить согласно заповедям Пророка, он никогда не оставлял оружия…

Впрочем, безоблачной раннюю пору его жизни не назовешь. Неудачи, которые он все-таки терпел, стремясь к неоспоримому лидерству среди сверстников, оборачивались для юноши, в памяти которого якобы запечатлелись картины его детских страданий, тяжелыми переживаниями. Периодически испытываемое им ощущение собственной неполноценности, невозможности выразить себя до конца, по всей видимости, сыграли свою роль в его будущей жизни и судьбе, отразившись на его мировосприятии.

Известен такой случай из его юношеской биографии. Отчаявшись уговорить отца, который, однажды вкусив прелесть хмельного забытья, весьма пристрастился к употреблению вина, а главное – упорствовал в этом пристрастии, юноша пошел на крайние меры. Он заявил отцу, что если тот не оставит дурной и греховной привычки в самое ближайшее время и не перестанет позорить семейное имя в глазах соплеменников, то он, Шамиль, заколет себя прямо у него на глазах. Денгав хорошо знал характер сына, сомнений в том, что угроза будет приведена в исполнение, у него не было. Поэтому пить он бросил…

И все же наряду со всем тем, что было свойственно характеру Шамиля, главной его чертой была жажда знаний и стремление к духовному совершенству. Еще во время учебы в медресе, где Шамиль быстро постиг все науки, в один прекрасный день учитель позвал его отца к себе и велел ему забрать сына из школы, объяснив это тем, что учиться тому больше нечему, ибо теперь он сам может учить…

С тех пор верными и, пожалуй, единственными спутниками жизни Шамиля стали книги. В них он черпал то, чего ему не хватало в реальности, в них он искал то совершенство, к которому стремилась его душа, хотя они отнюдь не были для него способом забытья, ухода от действительности. Все узнанное Шамиль пытался понять, принять и переосмыслить, примеряя полученные знания сообразно своим представлениям о том мире, который он исподволь, еще сам того до конца не осознавая, вознамерился изменить. Ведь почти все, что окружало его, было очень далеко от совершенства, конечно, в его понимании. И именно этими мерками он все последующие годы мерил все – и свои мысли, и поступки, и мысли и поступки других. И горе тому, кто осмеливался встать у него на пути. Этого Шамиль не прощал никому…

Ну а пока Шамиль вместе со своим сверстником и единомышленником Магомедом, которому в скором будущем было суждено стать первым имамом Дагестана, а еще со столь любимыми ими обоими книгами, а в основном же налегке, решил отправиться в поисках знаний по родной земле. Молитвы и разговоры с мудрыми людьми, знающими жизнь, – все это они впитывали в себя с жадностью юности, не знающей пустых забав, но стремящейся к истинному познанию. За годы странствий их пути то пересекались самым теснейшим образом, то расходились, но лишь для того, чтобы иметь возможность встретиться и поделиться друг с другом увиденным и услышанным – связь их не прерывалась вплоть до смерти Магомеда в 1832 году.

За эти годы и Шамиль, и Магомед получили всестороннее образование, изучили арабский язык, в совершенстве знали Коран и шариат (религиозный и правовой свод законов ислама). Своими учениками их называли лучшие умы того времени, а когда мудрецы сочли, что эти двое вполне дозрели до того, чтобы воспринять суфийский путь к познанию истины (суфизм – мистическое течение в исламе о слиянии с Богом через интуитивное познание и аскетическую практику. – Прим, ред.), их духовными наставниками стали самые почитаемые и уважаемые люди – святой шейх Магомед Ярагинский и потомок Пророка Джамалуддин Казикумухский. Вот, правда, окружающий мир, по мнению, молодых суфиев, никак не становился ни гармоничнее, ни правильнее…