— Меня это не удивляет. Но Ричард выглядит счастливым. Я молю Бога только об одном, чтобы он и дальше притворялся с таким же успехом. Пусть маленькая наваррка никогда не узнает, что он выбрал ее ради союза с Наваррой. — Желая немножко смягчить впечатление, которое его слова могли произвести на Алуетт, он наклонился к ней и сказал: — Я рад, миледи, что в основе нашего союза не политика, не земли, а только любовь. Когда вы проводите невесту к брачному ложу… — И он стал шептать ей на ухо такие вещи, что голова у Алуетт пошла кругом, щеки залил румянец, а едва не подкосились от мгновенно вспыхнувшег желания. К сожалению, в ту ночь они встретились на Кипре в последний раз. Едва успели показать собравшимся окровавленные королевские простыни, что было частью установленной утренней церемонии, как Ричард сбежал из Лимасола догонять Исаака Комнина. Похоже было, что он хотел избежать встречи с Филиппом Французским, который прибыл утром потребовать от англичан выполнения обязательств, то есть немедленного отплытия в Акру. Ответ Ричарда вряд ли можно было назвать вежливым, не говоря уж о том, что он все-таки был вассалом Филиппа.

Через две недели Исаака наконец поймали, сопротивление верных ему «грифонов» подавили. Ричарду Львиное Сердце удалось покорить Кипр, который был всего в одном дне пути от Святой Земли, и сделать из него важный стратегический оплот христианства.

Наутро после свадьбы Беренгария излучала безоблачное счастье. Она добилась того, что хотела. Стала королевой Англии, но самое главное, она стала женой самого красивого рыцаря-короля в христианском мире.

Но когда медовый месяц стал пролетать день за днем, а Ричард больше не приходил разделить с ней постель, от этого счастья ничего не осталось. Алуетт и Иоанна часами утешали Беренгарию, говорили, что все образуется, когда они поплывут в Акру… во всяком случае, когда они будут в Иерусалиме. Но Алуетт сама не верила своим словам. Что же за мужчина Ричард, если не хочет спать с женой? Вот его менестрель Блондель, тот всегда при нем, даже когда он воюет.

Иоанна рассказала ей о женственном облике Блонделя, о его нежных ручках, чем от души ее повеселила, но теперь она злилась на него и на его хозяина из-за слез, пролитых наваррской принцессой, которую она полюбила всем сердцем. Ей было очень жалко бедняжку, ставшую похожей на поникший цветок.

Алуетт совсем не удивилась, когда посланец французского короля преградил ей дорогу. Она этого ждала.

Нет, она не знает, когда Ричард собирается в путь. Да, Ричард спал с Беренгарией, разве до них не дошли слухи об окровавленных простынях, по обычаю выставленных на всеобщее обозрение? Нет, Беренгария еще не понесла. Прошло ведь всего две недели. Да, Ричард согласился поддержать Ги де Лузиньяна, короля Иерусалимского, против его соперника Конрада де Монферрата, ставленника Филиппа, взамен на его помощь в завоевании Кипра.

Голос у нее дрожал, когда она отвечала на последний вопрос. Это была первая настоящая информация, которую она передала, став вопреки своей воле шпионкой. Ее не успокаивала даже мысль, что только таким способом она может спасти жизнь любимого сводного брата. Алуетт показалось, что она запачкалась, и поэтому, когда паж пришел сказать, что ее хочет видеть Рейнер, у нее было только одно желание — сказаться больной.

Он наверняка все узнает по ее лицу! Однако не придумав никакой более или менее приемлемой отговорки, которая бы не вызвала подозрение у королев, потому что до сих пор она с нетерпением ждала возможности повидаться со своим возлюбленным, Алуетт отложила в сторону лютню и пошла к двери.

С Рейнером прибежал Зевс, как обычно радостно облизавший ей руку и подставивший голову для ласки. — Исаака Комнина наконец поймали, любимая… Это Зевс нашел его под кучей тряпья! Он сдался на условии, что Ричард не закует его «в железа», так что Ричарду пришлось заковать его в серебро. — Он широко улыбнулся удачной шутке, и Алуетт не удержалась от ответной улыбки. — Ричард счастлив, что заполучил коня Исаака! Быстрее его я никого не видел! А Исаак теперь «гостит» у тамплиеров в Маргате. Его младшая дочь Хлоя скоро будет тут в качестве заложницы и поедет в Акру с Беренгарией.

— Бедняжка, — прошептала Алуетт, пожалев малышку, чья судьба оказалась жестоко поломанной интригами взрослых людей.

«А может, это к лучшему, что Беренгарии будет о ком заботиться. Тогда она меньше будет мучиться своим положением брошенной жены», — размышляла Алуетт.

Рейнер взял ее за руку.

— Ричард приказал готовить корабль для дам на завтра. А мы отправимся через несколько дней.

— К отплытию?.. Без вас? Почему?

От мысли, что они опять должны расстаться, да еще после недавнего шторма, Алуетт совсем сникла.

— Не знаю точно, но кажется, Ричарду надо уладить кое-какие дела с правлением на острове. Однако я подумал, что есть один способ, который позволит тебе остаться со мной…

Он проговорил ей это на ухо голосом, от которого у нее задрожали колени. Она уже ничего не помнила о своей нечистой совести и хотела только одного: услышать, что он придумал.

— Ну же? — шепнула она, теряя голову.

Его ответ был словно ушат холодной воды для нее.

— Ты станешь моей женой, что же еще?

Он почувствовал, как она отпрянула, словно от удара, и вся сжалась.

— Вашей женой? — повторила она, будто слышала об этом в первый раз.

— Ну, конечно! Иначе Ричард не разрешит вам покинуть королеву и остаться со мной. Я помню, что мы решили отложить этот разговор до Иерусалима, но разве вы сами не понимаете, как глупо ждать чего-то, если мы любим друг друга…

— Можете считать меня глупой, — холодно сказала Алуетт, отстраняясь от Рейнера, — но я не брошу Беренгарию. Даже не представляю, что с ней будет, когда она узнает, что Ричард плывет отдельно… опять.

— У Беренгарии есть Иоанна и леди Района, — возразил Рейнер.

— Но ей нужна я, — упрямо стояла на своем Алуетт.

Она совсем отвернулась от Рейнера, чтобы он не увидел, как предательски задрожали у нее губы и на глазах появились слезы. Ей очень хотелось сказать «да» и в эту же ночь с полным правом спать с ним в одной постели.

— Ну, что ж, не покидайте Беренгарию. Наверно, вы лучше подходите друг другу, — с обидой проговорил он.

Рейнер не поверил, что она хочет остаться с королевой. Он знал, как она изменилась благодаря его любви и их тайным свиданиям, поэтому он больше не верил и другой ее отговорке. Все это чушь насчет какого-то таинственного «пятна»! Наверняка она играет более серьезную игру. Простой рыцарь ей уже не подходит. Хочет, видно, подцепить себе графа из окружения Ричарда или Филиппа, какого-нибудь дурака, который еще не знает, что она его любовница. — Надеюсь еще увидеться с вами.

Когда Рейнер наклонился поцеловать ей руку, губы у него были такие же ледяные, как и голос, которым он произнес прощальные слова.

В то самое время, когда «Русалка» брала направление на Акру, на берегу произошла занимательная встреча.

Мусульмане были заперты в городе, осажденном крестоносцами, которые время от времени посылали туда огромные каменные ядра из своих баллист, но более полагались на голод, который должен был помочь им добиться вожделенной цели.

Саладин обосновался в горах и постоянно совершал вылазки против христиан, но из-за малого войска не мог существенно поддержать Акру.

Филипп обмахивался веером, не спасавшим его от жары. Он только что перестал поститься, но лучше ему от этого не стало.

— Вы сильно рисковали, явившись сюда, — сказал он, обращаясь к стоявшему перед ним человеку, одетому как мусульманин. Только холодные голубые глаза на загоревшем до черноты лице выдавали в нем европейца. — Отчего вы решили, что мы не казним вас?

— Я знаю, что вы честный человек и справедливый король… — начал было Фулк, но быстро понял, что надо изменить тон. Откровенная лесть никогда не срабатывала с Филиппом Капетом. Лучше всего было играть на его себялюбии. — Ладно, ваше величество, признаю, что не сумел справиться с убийством Рейнера де Уинслейда.