Мосарабский епископ

После того как Сид захватил Мурвьедро и тем самым укрепил свою власть в Леванте, он задумал дополнить организацию христианской церкви в Валенсии, восстановив в ней кафедру епископа.

Во главе клира у валенсийских мосарабов издавна стоял епископ. Мы видели, что в 1090 г. Сид собирал налог на содержание мосарабского епископа и что тот покинул Валенсию, когда произошел переворот Ибн Джаххафа.

Архиепископ Толедский и дон Иероним

Поскольку мосарабская христианская община пришла в полный упадок, Сид теперь собрался возродить ее и, так же как король Альфонс, но имея для этого более веские причины, обратил свои взоры на клюнийцев. Он обратился за советом к Бернарду де Седираку, тому самому клюнийцу, с которым он познакомился на Бургосском соборе 1080 г., когда тот был аббатом Саагуна, и с которым после общался в Толедо уже как с архиепископом. Кампеадор должен был направиться именно к нему, потому что Валенсия с римских и вестготских времен была викарным диоцезом, подчиненным Толедо.

Дон Бернард, вернувшись в свою землю из поездки в Южную Францию, привез с собой группу молодых и ученых клириков, которых смог там набрать, чтобы заполнить вакансии в толедской церкви. Вскоре они заняли самые важные кафедры христианской Испании. Из Муассака (монастыря, очень активно проводящего испанское влияние) он привез Геральда, который потом стал архиепископом Браги, а после был канонизован; из Буржа привез Петра, позже занявшего кафедру Осмы и тоже ставшего святым; из Ажена — Бернарда, Петра и Раймунда, после занявших епископские кафедры соответственно Сантьяго, Сеговии и Толедо; из Перигора привез Иеронима, который был более склонен к поиску приключений и сильнее проникнут крестоносным духом, почему и предпочел направиться в Валенсию и разделить опасности с Кампеадором.

Историк Родриго Толедский говорит об этих клириках как об «ученых мужах (viros litteratos)», а хутлар Сида хвалит дона Иеронима как «сведущего в мудрости книжной», но добавляет, что тот был «отважен» и просил Кампеадора о чести наносить первые удары в сражениях:

(Стих 1290)

Таким образом, надо полагать, дон Иероним действительно сражался при осадах Альменары и Мурвьедро, потому что по распоряжению архиепископа Толедского должен был прибыть в Валенсию в 1097 г.

Сид, разумеется, хорошо принял дона Иеронима и сделал ему кое-какой личный подарок: мы знаем, что он подарил епископу фруктовый сад на территории Хубальи.

Преподнесение валенсийского собора в дар церкви

В 1098 г. после захвата Мурвьедро Сид посвятил себя грандиозной перестройке главной валенсийской мечети, ставшей христианским храмом в 1096 г., с целью сделать ее кафедральной церковью, поставив под заступничество Девы Марии и передав на попечение французскому клирику.

В этой церкви клир и народ, согласно тогдашним обычаям, избрали и по всем канонам провозгласили дона Иеронима епископом. Получив после этого особые привилегии от папы Урбана II, он отслужил в церкви-мечети епископальную мессу. При описании этой достопамятной церемонии историк Сида упоминает «благозвучные хвалебные песнопения и сладчайшее пение хора, каждый участник которого был исполнен воодушевления и с величайшим восторгом призывал славить Христа, коему причитается честь и слава во веки веков».

На этом пышном празднестве Сид («Ego Rodericus Campidoctor et Princeps») одарил новый епископский престол драгоценными принадлежностями для отправления культа, а также многочисленными имениями, селениями и плодовыми садами в районах Валенсии, Альсиры, Хубальи, Мурвьедро, Альменары и Буррианы; кроме того, он пожаловал всем, кто сможет, право дарить церкви свои владения, хоть освобождение земель от налогов и было невыгодно Сиду как сеньору этой территории. Дарственная грамота снабжена вступлением, составленным в столь же высокопарном стиле, характерном для испанской Реконкисты, как и королевские грамоты о восстановлении соборов в Толедо (1085 г.) и Уэске (1096 г.), и даже соперничающем с ними в напыщенности. В этом вступлении, торжественно провозглашающем высокие крестоносные идеалы, которым в своих деяниях следовал Сид, говорится, что по своим великим грехам Испания жестоким мечом сынов Агари была ввергнута в рабство, в коем и пребывала, пока по прошествии четырехсот лет сего бедствия Предвечный Отец, смилостивившись над своим народом, не вдохновил непобедимейшего князя Родриго Кампеадора сделаться мстителем за оное бесчестие и распространять христианскую веру, и после многих превосходных побед, дарованных ему небом, оный сумел завоевать богатейший и многолюдный город Валенсию и после быстрой и чудесной победы над бесчисленным воинством альморавидов и варваров со всей Испании превратил мечеть в церковь и даровал ее дону Иерониму.

Сид подписал собственноручно грамоту, и это тем ценнее, что автографов того времени почти не сохранилось. Хотя в графологию мы не верим, но эти строки властно воскрешают в наших душах образ их автора и праздничную торжественность, в условиях которой они были написаны, — толстые штрихи очень неодинакового размера ложатся под пером воина на пергамент все резче и тверже, строка отклоняется от прямой линии и образует линию волнистую, таинственно вторя душевным тревогам того, кто водил пером: «Я, Родриго, вместе со своей супругой, подтверждаю то, что написано выше (Ego Ruderico, cum conjuge mea, afirmo oc quod superius scriptum est)»; простая формула, начертанная в момент религиозного подъема героической души, производит на нас глубокое впечатление как бесценная реликвия, сохранившийся в веках единственный след, непосредственно оставленный той непобедимой рукой, которая сдержала волну альмора-видов, изваяла границы и королевства, по справедливости пресекла бесчинства королей и знати.

Кастильские, леонские, португальские и арагонские рыцари

Кроме этой, ни одной грамоты, выпущенной Сидом в Валенсии, не сохранилось, и подписали ее только неизвестные лица — Муньо, Мартин, Фернандо, — которые все несомненно были клириками, потому что никто из них не привел рыцарского патронима. В свою очередь, автор «Истории Родриго» упорно воздерживается от упоминания кого-либо из капитанов Кампеадора, поскольку писал ее в стиле старинных королевских хроник, составители которых, рабски сосредоточиваясь на персоне описываемого монарха, более не называли по именам никого в королевстве. И коль скоро это так, отметим мимоходом: если в «История Родриго» нет никаких упоминаний об Альваре Аньесе, это еще не значит (как кое-кто мог подумать), что племянник Сида никогда не разделял изгнания со своим дядей, не был при нем в начале ссылки и периодически не наезжал в Валенсию.

Для поиска дополнительных сведений нам следует еще-раз обратиться к старинной «Песни»: ведь ее автор — почти современник героя. Из нее мы выясняем, что в состав соrt (двора) моего Сида в Валенсии — то есть в число тех вассалов, чье общество сеньор чаще всего разделял в залах алькасара, — входили епископ дон Иероним, Альвар Аньес и «много других, кто ест Сидов хлеб». Таким образом, двор состоял в основном из личной дружины, уже описанной нами при помощи того же поэта и состоящей из родственников, как альферес Сидова войска Педро Бермудес, и воспитанников, как Муньо Густиос («Взращен в моем доме ты в добрый час»), знатный астуриец, женатый на сестре Химены. В нее входили также приближенные с давних пор вассалы, такие, как бургосец Мартин Антолинес или Альвар Сальвадорес, брат графа Гонсало, предательски убитого в Руэде.