– Ты произнес волшебное слово. – Кейт вылезла из-под ели. Отдых придал ей сил. Она чувствовала бы себя куда лучше, если бы он настоял на том, чтобы она надела ботинки, но он сам не ожидал, что пойдет дождь, а потом и снег. Артрита, который предупредил бы о грядущей смене погоды, у Келвина не было, и посмотреть передачу с прогнозом погоды за последние два дня не получилось. Но он помнил, что необычайно ранний для этого времени года снежный фронт уже предсказывали.

– Земля начала подмерзать, – сказал Келвин. – Сначала схватись за что-нибудь и только потом ступай.

– Поняла. – Кейт вытащила свой молоток, а Келвин, взвалив на себя все снаряжение, пошел вперед. Он двигался так легко, словно и не было у него никакой ноши. Кейт осторожно двинулась следом.

Она очень надеялась на то, что найденное им убежище находится не слишком далеко, потому что темнело стремительно, а снегопад все усиливался. Снег падал и просеивался сквозь деревья в пугающей тишине.

Она надеялась, что там, внизу, тоже идет снег. Что тех стрелков на склоне горы завалит снегом в десять футов толщиной. Она надеялась, что они провели под дождем весь день, а теперь превратились в сосульки.

– Нам придется повернуть назад, да? – тихо спросила она.

– Вероятно. – Он не стал подслащать пилюлю. И она была этому рада. Она предпочитала иметь дело с реальностью, а не с картинками в розовом свете, в которых было больше от пожеланий, чем от фактов.

Он остановился на особенно скользком участке и с помощью саперной лопатки сделал зарубки, чтобы можно было на них ступить. С дождевиком, наброшенным на припасы, которые он нес за спиной, он был похож на уродливое чудище, но, наверное, и она выглядела не лучше.

Она не помнила, чтобы когда-либо чувствовала себя отвратительнее, чем сейчас.

– Ну, вот мы и пришли, – сказал он наконец, отодвинув ветки гигантской ели и осветив фонариком маленькую пещеру. – Я там подмел и настелил ветки. Залезай и устраивайся поудобнее, а я пока принесу дрова.

Она не стала спрашивать, где он собирается брать сухие дрова, она была абсолютно уверена в том, что если таковые имелись в природе, он их добудет. У входа в пещеру Кейт скинула дождевик, повесила его на ветку ели у входа, а сама ползком забралась внутрь. Не помешал бы фонарь, но у нее с собой фонаря не было.

– Вот, держи, – сказал он и протянул ей зеленую тонкую трубку. Кейт вспомнила, что видела такие фонарики в магазине, который торговал туристическим снаряжением.

Свет – настоящее чудо. Кейт сразу почувствовала себя лучше, хотя было по-прежнему холодно и зябко.

Келвин опустился у входа на колени и принялся сгружать с себя припасы и снаряжение, стараясь действовать так, чтобы дождевик не соскользнул. Ему совсем не хотелось, чтобы намокли одеяло и коврик.

Кейт начала привыкать к весу воды в импровизированном ранце, но, как только избавилась от этого веса, сразу же почувствовала громадное облегчение и радостно повела плечами, разминая затекшие мускулы.

– У тебя есть сухие носки?

– В кармане.

– Прежде всего, сними мокрые кроссовки и носки, разотри ноги досуха и надень сухие носки. – С этими словами он ушел, нырнул в темноту. Пару секунд она наблюдала за тем, как удалялся огонек его фонарика, а потом сделала то, что он ей велел. Он был специалистом по выживанию, а она – нет.

Кейт сняла мокрые кроссовки и с трудом стянула две пары мокрых насквозь носков. Ноги ее были белыми, как у покойницы. Она попыталась согреть пальцы ног в ладонях, но руки тоже были холодными, так что толку от этого оказалось немного. Она принялась энергично растирать ступни. Ей бы сейчас не помешал таз с горячей водой, но водопровода в этой их гостинице не было, так что оставалось только растирать ноги.

Свет, что давала химическая трубка, был призрачно-зеленоватый и тусклый, так что Кейт не могла сказать наверняка, порозовели ее ступни или нет, но то, что ей стало теплее – это точно. Она быстро достала из кармана носки и натянула их. Как это ни странно, носки отчасти впитали тепло тела, и, надев их, она почувствовала что-то похожее на то, как если бы завернула ноги в теплое полотенце. Вскоре это ощущение пропало, но то недолгое время, пока оно длилось, показалось ей настоящим блаженством.

Штаны ее были мокрыми от колен до самого низа, но переодеться было не во что. И тут она вспомнила про панталоны, которые положила в карман толстовки. Кейт достала их, быстро стянула мокрые штаны и натянула обтягивающие панталоны. Они были сухими, но в такой холод ей даже странно было смотреть на себя в одних панталонах, поэтому она обернула бедра одеялом и принялась устраивать им с Келвином постель.

Подготовка спального места заключалась в том, чтобы расстелить матрас на еловый лапник, которым он застелил пол, затем положить сверху его одеяло. Она убрала «ранцы» с водой в дальний угол, надеясь, что там вода не замерзнет. Из еды у них были мюсли, пакетики с изюмом и маленькие шоколадки. У Келвина в поклаже оказались кукурузные чипсы. Кейт удивленно пожала плечами. Может, он любит чипсы? Что до нее, так она обожала шоколад.

Келвин вернулся с охапкой хвороста, завернутого в дождевик. Он свалил свою поклажу на сухой пятачок, затем достал саперную лопатку и быстро выкопал небольшую ямку перед входом в укрытие. Закончив, он сказал:

– Мне надо принести немного камней. – И с этим снова исчез.

Камни он нашел быстрее, чем сухой хворост. Он сделал несколько ходок и в итоге выложил камнями все дно ямки. Снизу положил ветки потолще, на них – сухие палочки потоньше.

– Этого хватит, чтобы развести костер. Потом я принесу еще дров, – сказал он и, взяв пачку с кукурузными чипсами, открыл ее и отправил пару чипсов в рот.

Отложив чипсы в сторону, он взял водонепроницаемый коробок со спичками и зажег одну, но вместо того, чтобы поджечь ветки, взял кукурузный чипс и осторожно поднес его к спичке.

К удивлению Кейт, чипс занялся пламенем, причем язычок пламени появился в углублении чипса, словно младенец в люльке.

– Черт меня дери, – пробормотала она.

– Высокое содержание растительного масла, – сказал Келвин и подбросил горящий полумесяц под крупные ветки.

Кейт наклонилась, восторженно наблюдая за тем, как от горящего чипса занялись ветки и дымок потянулся вверх.

– Сколько времени он будет гореть?

– Никогда не засекал. Достаточно долго. Не позволяй костру разгораться слишком сильно. Подбрасывай ветки только для того, чтобы он не погас, пока я не вернусь с дровами.

И Келвин опять ушел в ночь.

Огонь завораживал, и тепло, согревавшее лицо, было настоящим блаженством. Кейт смотрела на кукурузный чипс, пока он не исчез, ей хотелось поджечь еще один, но она поборола искушение и послушно делала то, что велел ей Келвин: поддерживала огонь, не давая ему разгораться слишком сильно.

Келвин притащил целую гору веток, потом снова пошел за дровами, и так несколько раз. Потом он сел над навесом и с помощью гибких тонких веток соорудил заслон от ветра. И все это за полчаса.

Потом он вздохнул и потер руками щеки, и Кейт поняла, как он устал.

– Отдохни, – сказала она, подвинувшись на матрасике, чтобы освободить больше места, и протянула Келвину пакет с мюслями и бутылку с водой. – У меня еще есть изюм и шоколадки.

– И то и другое, – сказал он. – Мы сегодня сожгли много калорий.

Они ели молча. Оба настолько устали, что просто не было сил разговаривать и жевать одновременно. Глотая изюм, Кейт буквально физически ощущала, как сахар из сушеных виноградин входит в кровь и сгорает, даря тепло. Маленькую картонную коробку из-под изюма она пододвинула к костру, чтобы подбросить ее в костер позже.

Келвин взглянул на ее кроссовки и пододвинул их и мокрые носки к костру. И тут он увидел ее штаны. На мгновение он замер, потом медленно протянул к ним руку и положил их возле кроссовок и носков, разложив так, чтобы мокрая часть оказалась поближе к огню. Келвин бросил на Кейт быстрый взгляд, очевидно, задаваясь вопросом, не голая ли она там, под одеялом.