Уоррен первый добрался до нее, тревожно окликая остальных:

– Она запуталась в водорослях! Держите ей голову над водой. Я нырну и освобожу ноги.

Кто-то грубо схватил ее за волосы. Острая боль в корнях волос. Боль в груди. Обернув лицо к небесам, она забилась, жадно глотая воздух.

– Ну что за глупости ты творишь? Что ты этим пыталась доказать? – упрекал державший ее Адриен. Мокрые руки, мокрая грудь… и человеческое тепло.

Джефф поспешил на помощь Уоррену, зажав в зубах кинжал, словно персонаж какой-то мелодрамы. Ее ноги ощутили свободу, хватка скользких пальцев ослабла и исчезла совсем. Рядом вынырнули из воды две головы: Уоррен всматривался в ее лицо с тревогой, Джефф – с любопытством. А затем утомительное плавание до берега, где Уоррен помог Адриену вытащить ее из воды и уложить на траву. Он же – единственный из всех присутствовавших, имевший представление о том, как надо оказывать первую помощь, – постарался убедиться в том, что ее легкие очистились и в них поступает воздух.

– Со мною все в порядке, – прохрипела она. – Правда… спасибо вам… спасибо вам…

Спасибо за то, что избавили от цепких лап Барона Самеди, за то, что спасли от мертвяков, что вернули на твердую землю, к солнечному теплу и свету – к самой жизни. Уоррен счастливо улыбался, помогая ей сначала сесть, а потом встать на ноги.

Тут же подоспел Адриен, и они вдвоем помогли ей подняться по тропинке на лужайку, где над ней принялась хлопотать Филлис. Затащив ее в палатку, служанка поспешила стащить с хозяйки купальный костюм. Как же приятно было почувствовать на себе свежее сухое белье, когда твои волосы осторожно вытирают полотенцем, а над ухом журчит голос Филлис: она причитала и даже позволяла себе упрекать Кэтрин в неосторожности, словно мамаша, чье любимое дитя только что спасли от смертельной опасности и вернули в ее любящие руки.

Элиза напустила на себя выражение «Я-же-тебя-предупреждала» и наотрез отказалась относиться к ней как к героине этого дня, как сделали остальные. Все еще испуганный, хотя инцидент был в общем-то исчерпан, Адриен не нашел никаких особенных слов утешения для Кэтрин, а Уоррен охал и ахал, словно заботливый дядюшка, так что под конец Адриен фыркнул:

– Черт тебя возьми, Уоррен, можно подумать, что это ты – ее чемпион! Или ты надеешься получить от нее шарф, чтобы привязать на древко своего копья? Я способен сам позаботиться о своей невесте. – И он еще крепче сжал пальцы у нее на руке.

– Вы все оказались удивительно храбрыми, – величаво промолвила Мадлен Ладур, с сияющей улыбкой встречая Кэтрин. – Вам уже получше, chérie?

– Слава Всевышнему, вы живы, дитя мое, – добавил отец Бювье, возложив ей на голову превосходно наманикюренные руки, словно наделяя благословением. – Нынче вечером я вознесу специальную благодарственную молитву.

Словом, все были к ней чрезвычайно добры и участливы. Когда Седрик, Деламар и Пейр вернулись и им пересказали подробности происшествия, Седрик нахмурился:

– Я не могу оставить вас даже на пять минут без того, чтобы вы не умудрились подвергнуть себя опасности, Кэтрин.

– Мне уже лучше, дядя. Не обижайтесь. А что там с майором Уокером?

– Мы пришли к полному согласию, и все, что нам требуется, – пригласить для консультации землемера. Уокер намерен разыскать одного из них, когда на будущей неделе поедет по делам в Натчез.

– Ха! Значит, вы предоставили все на его усмотрение? – Адриен презрительно скривил губы и по-птичьи нацелился на Седрика своим высоко задранным носом. – Он обязательно подкупит какого-нибудь мошенника, чтобы завладеть землей.

– Я так не думаю, – отвечал Седрик с не меньшим высокомерием, похлопывая хлыстом по сапогу для верховой езды. – Мы с ним ударили по рукам – то есть заключили джентльменское соглашение.

– Стало быть, он вас обдурил, сэр. Разве можно заключать такое соглашение с тем, кто сроду не был джентльменом? – Адриен стоял, привалившись к стволу дерева, скрестив на груди руки, влажные волосы растрепаны, а одна прядь свисает на лоб. Костюм его был неполон, но даже в одной рубашке и брюках он был душещипательно красив.

– Я уверена, что лорд Седрик знает, что делает, – вмешалась его мамаша со сладкой, снисходительной улыбкой. – Предоставим это ему. У тебя есть Кэтрин, о которой необходимо позаботиться. Становится чересчур жарко. Самое время возвращаться к дому. Мне совершенно необходима сиеста, да и Кэтрин должна отдохнуть после своих приключений.

Предоставив остальным гостям самим позаботиться о себе, но при этом напомнив, что обед будет подан к восьми часам, она старательно проверила, удобно ли устроена в коляске Кэтрин. Адриен и Уоррен проводили их верхами до дому, а потом вернулись на ручей.

К этому времени Кэтрин уже совершенно оправилась и пожалела о том, что поддалась настояниям мадам Ладур, уговорившей ее отправиться к себе и поспать.

– Она права, дорогая, – заметила Элиза, швырнув на диван шляпку и сняв туфли. – В полдень солнце слишком печет. Я бы не хотела обгореть до волдырей и не желала бы этого тебе. И я очень надеюсь, что впредь ты станешь прислушиваться ко мне. Я не шутила, когда предупреждала тебя о душах мертвяков в воде. Ты могла заметить, что я сама не рисковала отплывать далеко от берега.

Прохладная комната с легкими занавесками, колеблющимися от сквозняка, их тени, пляшущие на потолке, ветерок, приносящий аромат цветов из сада. После пережитого недавно страха у Кэтрин резко обострилось восприятие всех этих простых, обыденных вещей. Ведь она могла утонуть и стать бесплотной тенью, неспособной больше наслаждаться человеческими чувствами и страстно их желать, быть хозяйкой в «Крае Света», и Адриен бы никогда не услышал и не увидел ее. Она содрогнулась.

– Вы не замерзли, мисс? – обеспокоилась Филлис, помогавшая Кэтрин расстегнуть на спине множество маленьких перламутровых пуговичек. Она поспешила к кровати и откинула край одеяла.

– Наверное, она простудилась в этом вонючем болоте, – вмешалась Элиза. Она вставила сигарету в длинный мундштук и зажгла спичку. – Прыгай в кровать, Кэти, а я пока покурю и приготовлю тебе сонных капель. Ты уверена, что не хочешь курить? Я нахожу это средство незаменимым при расстройстве нервов.

– Боже правый, это еще что такое? – вскричала Филлис, привлекая их внимание.

Что-то темно-красное лежало под подушкой, на которой обычно спала Кэтрин. При ближайшем рассмотрении это оказался маленький мешочек, окруженный тонким слоем какого-то серого порошка.

– Не трогай! – повелительно вскричала Элиза, первой подскочившая к кровати.

– Почему? Что это такое? – Озноб, бивший Кэтрин, усилился. Водоворот закручивает ее, ледяные руки держат за щиколотки…

На лице Элизы проступила странная смесь страха и отвращения.

– Внешне очень похоже на сглаз.

– Сглаз? – еле слышно прошептала Кэтрин.

– Проклятие.

– А вы твердо уверены в этом, мадам? – недоверчиво спросила Филлис, инстинктивно придвигаясь поближе к хозяйке.

– Да, уверена. – Элиза склонилась над постелью. – Кто-то, кому ты не нравишься, Кэти, положил что-то в этот мешочек: малярийной травы, или корня зомби, или, может, ведьминого зелья, и посыпал кругом мертвым прахом.

– Мертвым прахом? – От ужаса глаза у Филлис стали совершенно круглыми.

– Ну, это земля, взятая с могилы.

– Боже правый, спаси нас и сохрани! – Филлис смотрела на грис-грис с таким страхом, словно вот-вот из него должен был выскочить сам дьявол. – И что же нам надо делать?

– Немедленно привести сюда Анри, – изо всей силы постаравшись овладеть собой, почти спокойно решила Кэтрин.

– Повара?

– Вот именно. Он знает, как обращаться с такими штуками, если ты, Элиза, права и кто-то положил ее сюда, чтобы причинить мне зло.

– Я слышала, что слуги говорили о нем как о большом искуснике в колдовстве, – кивнула Элиза. – Ступай и приведи его, Филлис, да сделай это поосторожнее, чтобы не пронюхали остальные слуги – нам теперь только паники не хватало. Если все черномазые разбегутся кто куда, что будет с гостями?