Витор нахмурился, словно и прямой вопрос, и то, что датчанин в курсе ее дел, раздосадовали его.

По правде говоря, именно за этим я и приехал.

И каково же предложение? – поинтересовалась Эшли.

Брошенный на нее взгляд Витора ясно говорил, что он предпочитает обсуждать этот вопрос без посторонних. Впрочем, и она тоже. Ей не слишком хотелось ставить обо всем в известность Лейфа. Датчанин, несомненно, забросает ее вопросами, как уже было раньше, но ведь она сама дала Витору понять, что у них с Лейфом достаточно близкие отношения. Витор назвал гораздо большую сумму, чем раньше.

Эшли только улыбнулась в ответ:

Спасибо, нет.

Ты отказываешься от такой суммы? – изумленно повернулся к ней Лейф. – Но если ты получишь столько за дом, а я продам свою квартиру, у нас хватит денег, чтобы пожениться и купить… – Он покраснел и замолчал, почувствовав, что зашел слишком далеко и к тому же может показаться в их глазах слишком корыстным. Он взглянул на часы. – Мне нужно ехать. Через пятнадцать минут у меня встреча в Лагоа.

Лейф улыбнулся Эшли, небрежно кивнул Витору и, не обратив внимания на Томаса, направился к своей машине.

Ты, кажется, говорила, что он красивый, – заметил Витор, когда Лейф отъехал.

Так оно и есть.

Голубые глаза, загар и улыбка как на рекламе зубной пасты… Лично мне он напоминает этакого ведущего телешоу. – Витор кивнул на Томаса, ковырявшего что-то у корней лозы. – Да и малыша он не слишком-то жалует.

Может, и так, – сдержанно отозвалась Эшли. – Но мне он, между прочим, нравится. Что там такое? – Она повернулась к радостно засмеявшемуся сынишке.

Подойдя поближе, она увидела то, чем заинтересовался ребенок. И застыла от ужаса: Томас протягивал пальчик к мохнатому черному пауку.

– Не шевелись! – крикнул Витор.

Он подскочил, схватил малыша в охапку и передал его матери. Потом огляделся, подобрал валявшуюся рядом садовую лопату и раздавил паука.

– Это же был тарантул! – воскликнула Эшли, глядя на то, что осталось от насекомого, и прижимая к груди сына. – Он мог его укусить!

Витор покачал головой:

Такой маленький экземпляр вряд ли причинил бы большой вред.

Но это мог быть и взрослый паук! – воскликнула Эшли, придя в ужас от того, что могло бы случиться.

Но ведь все обошлось. А если ты объяснишь Томасу, что, когда ему попадется нечто подобное, нужно это не трогать, а позвать тебя, то в будущем он может избежать опасности.

Да, пожалуй, – согласилась она.

Ну и?..

Что – ну и? – не поняла Эшли.

Надеюсь, ты не собираешься обвинить во всем меня? Не скажешь, что паука потревожили, когда расчищали соседние участки, и, значит, это я во всем виноват? – поинтересовался Витор с ноткой ехидства в голосе.

Эшли в упор посмотрела на него. Она больше не собиралась делать поспешные выводы или кидаться на него с несправедливыми упреками. Возможно, сперва Витор и показался ей неким чудовищем, но теперь ее мнение несколько изменилось.

– Если бы даже мне пришло в голову обвинить тебя, ты ответишь, что для того, чтобы в будущем избежать подобного риска, мне необходимо переехать.

Он покачал головой:

Глупости. Я бы такого не сказал.

А я тебя ни в чем и не виню. Последний клочок земли расчистили уже неделю назад, и появление паука – чистая случайность. – Эшли помолчала. – Хотя я была бы очень благодарна, если бы ты проверил кусты и убедился, что больше их там нет.

Хорошо, – согласился Витор. – Все в порядке, – доложил он, чуть позже осмотрев территорию.

Спасибо. Ты сегодня в джинсах, – совершенно неожиданно вырвалось у нее.

«Отлично» за наблюдательность, – сухо отозвался Витор. – А еще на мне спортивная рубашка и кроссовки, как на тебе. Причина проста: я приехал не только для того, чтобы получить очередной отказ продать дом, но еще и пригласить вас с Томасом пообедать на набережной в Портимао.

Нас с Томасом – это что-то новое, подумала Эшли. Когда Лейф пытался назначить ей свидание или пригласить на обед, на малыша это не распространялось.

А как же твоя работа? – попыталась возразить она.

Ты же сама сказала, что я слишком поглощен работой и мне следует расширить круг своих интересов. Хочешь покататься на моей машине? – повернулся он к Томасу. – Я купил специальное детское кресло и прикрепил его к заднему сиденью. – Он снова посмотрел на Эшли. – Так как насчет обеда?

Раз уж ты приложил столько усилий, было бы невежливо отказаться.

Тебя это, похоже, раздражает, – усмехнулся Витор.

Усадив сияющего от счастья Томаса, как маленького короля на трон, они отправились в путешествие.

– Паоло сказал, что сегодня в Карвейро фиеста де баркос, праздник благословения лодок, – сообщил Витор. – Ты уже видела эту церемонию?

Эшли покачала головой.

– Нет, я слышала о ней, но не знала, что это сегодня.

Как в каждой стране, в Португалии были свои традиции, фестивали и праздники – например, День независимости от Испании или последняя революция, – правда, точной даты она не помнила.

– Может, заедем посмотрим? – предложил Витор. – Там как раз начинается.

– Да, пожалуй, – улыбнулась Эшли.

На мысе, возвышающемся над Прайя-до-Кар-вейро, стояла белая церквушка. Толпы людей вытянулись вдоль узкой дороги, ведущей от церкви к деревне, и, поспешно отыскав место для парковки машины, они присоединились к остальным зрителям. Оказалось, как нельзя вовремя: через минуту-другую на вершине холма показалась процессия и начала медленно спускаться вниз.

Витор поднял Томаса на руки.

Видишь священников? – сказал он, показывая на идущих впереди служителей церкви, одетых в яркие праздничные одежды. Потом кивнул на плывущую в вышине статую Девы Марии. – А Мадонну?

Донну, – повторил малыш, глядя вокруг широко открытыми глазами.

Следом за священниками торжественно выступал хор в длинных сутанах, затем ребятишки, чисто умытые, причесанные и нарядно одетые. Последними шли гордые родители и другие прихожане. Португальцы очень любят детей, подумала Эшли, глядя на Витора, объясняющего Томасу происходящее.

– А теперь самый главный священник будет читать молитву о лодках, которые лежат на берегу, – сказал он, когда они присоединились к процессии и следом за ней вышли через площадь к морю.

Деревенский флот насчитывал примерно дюжину рыбачьих суденышек. Эшли видела, как по утрам они выходят в море, а к вечеру возвращаются с серебристой скользкой добычей. Ради праздника каждая лодка была заново выкрашена яркой краской, а рядом стояли их владельцы – мускулистые, загорелые, с выдубленной морскими ветрами кожей.

Хор пел медленный псалом, а священник переходил от лодки к лодке, молился за каждого рыбака и просил, чтобы в следующем году добыча была обильной. Эшли церемония показалась простой, но трогательной, как сама жизнь.

Спасибо, я рада, что смогла принять в этом участие, – поблагодарила она, когда процессия обошла деревню и вернулась в церковь.

Ты уже достаточно нагуляла аппетит, чтобы попробовать рыбу, которую, может быть, поймали именно здесь?

Она улыбнулась:

– И еще какой!

Когда они приехали в Портимао, шумный рыбный порт милях в десяти от Прайя-до-Кар-вейро, места за столиками, рядами стоящими на набережной перед ресторанами, уже начали заполняться.

Хотя в меню были и морские языки, и морские лещи, и омары, главным блюдом на обед были сардины. Не те крошечные, которыми обычно набиваются консервные банки, но свежиe, с толстыми спинками, дюймов восемь-десять длиной, которые жарят на углях прямо на улице. Подаваемые с молодым картофелем и салатом, они привлекают сюда и отдыхающих, и честных жителей.

Маленькие ресторанчики устраивали дружеские соревнования, кто сумеет привлечь больше посетителей. Когда Эшли и Витор вышли из машины, им навстречу, приветливо улыбаясь, выбежали несколько официантов и стали наперебой предлагать отведать сардин именно с этой дымящейся решетки, сесть за этот столик и стать гостями этого заведения, откуда, как они весело заявили, открывается самый лучший вид на сверкающее устье реки Арада.