Сидя напротив нее, Витор переваривал услышанное.

Так почему же Саймон сказал, что ты беременна от него уже три месяца?

Потому, что видел в тебе соперника – как на гонках, так и в жизни – и, заявляя о своем отцовстве, как бы утверждал, что был со мной до тебя, и это давало ему какое-то чувство преимущества.

– Неужели Саймон выдумал всю эту ложь только для того, чтобы как-то поквитаться со мной? – не поверил Витор.

Эшли кивнула.

Даже несмотря на то, что все могло открыться. Понимаешь, хотя внешне он относился к тебе вполне дружелюбно, на самом деле испытывал чувство вражды. Ты был для него противником, с которым надо любым способом свести счеты.

Но почему? Конечно, мы были соперниками, но лично я не ощущал к этому парнишке никакой неприязни.

Саймон с детства чувствовал собственную неполноценность и завидовал окружающим, – вздохнула Эшли. – Ему было трудно смириться с тем, что кто-то из его одноклассников, товарищей, коллег по работе лучше его. В школе он часто дрался и ссорился с ребятами, а на этот раз попытался досадить тебе.

Я бы его размазал по стене, – отозвался Витор.

Вот поэтому он и сплел паутину лжи. Но сейчас самое главное – Томас, – сказала она, устав объяснять поведение Саймона.

– Вот тут ты совершенно права.

Эшли резко выпрямилась.

– Лучше всего ему будет со мной, – заявила она. – Может, ты и готов на все, чтобы заполучить этот дом, но и я готова на все, чтобы Томас остался у меня.

Я понял твое предостережение, но вовсе не собираюсь отбирать его, – ответил Витор.

Не собираешься? – недоверчиво переспросила Эшли.

Он покачал головой.

– И не намерен скрещивать шпаги с такой опасной соперницей. – Он потер подбородок. – Кстати, о судьях. Неужели ты могла подумать, что я потащу тебя в суд и буду там биться за Томаса?

Эшли улыбнулась, но губы у нее дрожали.

Такое нельзя было исключить.

Я хочу одного – чтобы он был счастлив и спокоен, – заверил ее Витор, – а это можешь ему дать только ты. Никогда не стану пытаться разлучить сына с матерью.

Эшли устало откинулась на спинку дивана.

Спасибо, – только и произнесла она.

Твои родители знают, что Томас мой сын? – спросил он.

Да, и мой брат тоже. Но больше никто.

Витор внимательно посмотрел на нее.

Из-за Томаса ты и приехала в Португалию?

Эшли кивнула.

– Мне хотелось, чтобы он что-то знал о своих корнях, о своей родине, даже если и прожил бы здесь всего несколько лет.

– Ценю. – Витор встал у камина, расставив ноги и скрестив руки на груди. – Теперь мы должны пожениться, – объявил он.

Полуоткрыв рот, Эшли испуганно смотрела на него. Она знала, что, когда Витор узнает, может случиться все что угодно, но такого никак не ожидала.

Пожениться? – переспросила она.

Ты же не хочешь, чтобы наш ребенок всю жизнь оставался незаконнорожденным? – спросил Витор.

Я… нет.

Я тоже. И ни за что не позволю Харалдсену назвать его своим.

– Лейфу? – не поняла Эшли.

Витор коротко кивнул.

– Может, мне и не удастся помешать тому, чтобы Томас стал его пасынком, но усыновить не позволю, и его имени он носить не будет. – Он расправил плечи и вскинул голову. – В Томасе течет моя кровь, и он будет законно признан моим.

– Но…

– Томас станет моим наследником и в свое время получит все, что мне принадлежит, а пока я беру на себя все расходы, в том числе и на его образование. – Он сдвинул брови. – Ты, разумеется, тоже будешь получать определенную сумму.

Когда Витор упомянул о женитьбе, Эшли на мгновение подумала: вот сейчас он признается, что любит ее. Но теперь стало совершенно очевидно, что любовь тут совершенно ни при чем.

Ты хочешь сказать, что после развода, который состоится как можно скорее, ты назначишь мне большое содержание? – спросила она ледяным голосом.

Это мы еще обсудим. Следующие две недели я буду очень занят, – продолжал строить планы Витор, – а потом я бы хотел провести выходные с моей матерью, чтобы она могла познакомиться с внуком.

Предложение звучало разумно, и Эшли согласилась.

Я заеду за вами в пятницу, но до этого еще позвоню. – Он коротко кивнул и направился к двери.

И когда же состоится наша свадьба? – холодно бросила ему вслед Эшли.

Мы определим это через две недели, – ответил Витор. – Спокойной ночи.

Брючки, шортики, футболки, носки, сандалии, памперсы, коробка с игрушечными машинками. Платье, брюки, блузки, бриджи, белье, ночная рубашка. Мысленно проверяя список вещей, Эшли решила, что все необходимое для уик-энда упаковано. Закрыв чемодан и приготовив целую груду сумок, Эшли вздохнула. Через час приедет Витор, а она вся в сомнениях. Мучила мысль о поездке в Синтру. О том, что подумает теперь о ней Маргрида д'Аркос. когда узнает о ее легкомысленной связи с Витором. Пугало и предстоящее замужество.

Эшли подошла к окну спальни и сунула руки в карманы шорт. Первое, что сделал Витор в качестве отца, – велел своим рабочим построить песочницу возле террасы, прямо напротив ее мастерской. Там Томас весело играл всю прошедшую неделю. Это давало Эшли возможность дольше работать днем, поэтому она смогла закончить полученные заказы, чтобы не беспокоиться о них в выходные. Зато беспокойство вызывает все остальное.

Лейф хотел ее, но был совершенно равнодушен к Томасу. Витор был весь в заботах о Томасе, но ничуть не интересовался ею. Вот она, ирония судьбы! Эшли грустно улыбнулась. Глядя на играющего малыша, она упрямо выпятила подбородок. Нет, она не позволит силком тащить себя к алтарю. Две недели назад она была слишком ошеломлена и не смогла до конца осознать услышанное, но, прежде чем все решится, они с Витором должны обсудить кое-какие проблемы, заключить твердые соглашения. Брак, пусть даже совсем короткий, дело достаточно серьезное, а времена ее наивной юности остались в прошлом.

Вдруг Томас встрепенулся. Заулыбавшись, он поднялся на ножки и стал радостно прыгать на месте. Подошел Витор и поднял ребенка на руки. Эшли почувствовала легкое раздражение, когда ее сердце, как и в прошлый раз, неровно забилось в груди. Витор был в темных брюках и белоснежной рубашке, закатанные до локтей рукава открывали загорелые мускулистые руки; он явно сел в машину прямо из-за письменного стола.

– Ты же сказал, что приедешь в четыре, – удивилась Эшли, выходя на террасу.

– Мне удалось освободиться пораньше.

Заметив, что Томас обхватил его за шею перемазанной ручонкой, она нахмурилась.

Он засыпал тебя песком.

Стряхну. И потом, может же сын обнять папу, которого не видел две недели, – возразил Витор и слегка пощекотал радостно засмеявшегося малыша. – Ты уже решила, как он будет меня называть?

Она кивнула.

Я подумала, что раз уж мы в Португалии…

С сегодняшнего дня ты будешь называть меня папой, – сказал Томасу Витор. – Можешь повторить?

Мальчуган широко улыбнулся:

Папа.

Ты называешь меня так, потому что я твой отец. – Он бросил косой взгляд на Эшли. – Я тот самый мужчина, который однажды занимался любовью с твоей мамой, и в результате получился ты.

Ты уже пообедал? – спросила Эшли, делая вид, что не заметила ни его взгляда, ни этих слов. Витор покачал головой. – Хочешь сэндвич и чашечку кофе?

– Спасибо, не помешало бы. Там, в машине, игрушечный гараж для Томаса. Может, я дам ему и он поиграет, пока я ем?

Эшли кивнула и направилась на кухню, а мальчик пошел с Витором за своим подарком.

Надеюсь, ты не собираешься каждый раз дарить ему такие дорогие игрушки? – поинтересовалась Эшли, когда вернулась на террасу и увидела сына, восторженно закатывающего машинки в нарядно раскрашенный гараж. Она поставила поднос на металлический столик. – Если так, то я…

Расслабься, – ответил Витор. – Я вовсе не хочу избаловать Томаса или приучать его ждать моих визитов только потому, что я привожу подарки. – Он подтянул к себе стул и сел. – Я не буду этого делать. На будущее, прежде чем что-то ему купить, непременно посоветуюсь с тобой. Честное слово.