Эшли вздохнула.

– А что касается моих страхов, – начала она, – я…

Тсс. – Витор поцеловал ее в лоб. – Забудь об этом.

Но…

Он чмокнул ее в кончик носа.

Я сказал, забудь – значит, забудь.

Витор, ты же не… – снова начала Эшли.

Ничего подобного. И перестань хмуриться, – приказал он, снова целуя ее в лоб. – Немедленно улыбнись.

Словно желая заставить ее губы дрогнуть в улыбке, он поцеловал сначала один уголок рта, потом другой. Эшли почувствовала, что ему очень хочется поцеловать ее еще раз – по-настоящему. У нее медленно и тяжело забилось сердце. Лейф говорил о ее потребностях, и вот теперь ей было просто необходимо, чтобы Витор поцеловал ее. Отчаянно необходимо. Хотелось, чтобы он ее раздел и овладел ею страстно и нетерпеливо.

Нет, так нельзя, подумала Эшли. Она не попадется в эту ловушку. Кроме Витора, существуют и другие. Просто ее два года не обнимали мужские руки, и теперь ее тянуло к любому достаточно привлекательному мужчине.

Эшли выпрямилась и взяла свой стакан. За эти два года она стала мудрее, гораздо осторожнее и ни за что не повторит прежнюю ошибку. Нельзя дать волю этому обжигающему чувству. Может, она действительно питает особую слабость к Витору, но все равно, быть слабой не сбирается.

Как-то ты спросил о моих друзьях-мужчинах. – с нарочитой веселостью произнесла Эшли. – Я дружу с Лейфом.

С Лейфом? – нахмурился Витор.

Это симпатичный датчанин, который занимается оборудованием кухонь. Я же рассказывала, что у меня с ним дела, – объяснила она.

Ты встречаешься с этим парнем?

Особо-то некогда. Сейчас трудно найти приходящую няню. Но мы видимся три-четыре раза в неделю. А как поживает Селеста? – снова пригубив вино, поинтересовалась она.

Я слышал, у нее все в порядке, – ответил Витор и протянул руку за своим стаканом.

Вы что, расстались?

А разве Саймон тебе не говорил?

Саймон? – Она недоуменно наморщила лоб. – Ты хочешь сказать, вы расстались, когда он еще был жив?

Витор кивнул.

– Я прекратил наши отношения еще два года назад, вскоре после португальского Гран-При.

Эшли бросила на него взгляд из-под ресниц. Другими словами, он порвал со своей манекенщицей сразу после их внезапной вспышки страсти. Интересно, повлекло ли одно событие за собой другое?

– Селеста, вероятно, была расстроена, – заметила она.

Недолго, ровно столько, сколько ей потребовалось, чтобы переключиться на другого гонщика, – сухо ответил Витор.

Но она, казалось, была… так…

Селеста никогда не любила меня, ее привлекал мой имидж. А еще – путешествия и популярность «Формулы-1». – Витор взглянул на нее. – А вот на тебя ни гонки, ни я как водитель особого впечатления не произвели, так?

Эшли медленно кивнула.

– Почему ты оставил «Формулу-1»? – Она замялась. Стоит ли задавать вопрос, который может ударить по ней самой? – Из-за смерти Саймона?

Витор, нахмурясь, смотрел на свои вытянутые ноги.

– Его гибель только ускорила мое решение, но думал я об этом давно. Мне никогда не нравились вся эта шумиха и ажиотаж прессы, и, хотя я и испытывал благодарность к своим поклонникам, меня раздражало, что они постоянно лезут в мою личную жизнь. Но самое главное: я почувствовал, что перегорел. Ушла радость. Я скрывал это ото всех, даже от самого себя, – продолжал он, заметив, как она удивленно вскинула брови. – Теперь, задним числом, ясно видно, что я был слишком увлечен, слишком поглощен гонками и, умей я рассчитать свои силы, радости хватило бы надольше. – Он отхлебнул из стакана и улыбнулся. – Во всяком случае, то, чем я занимаюсь сейчас, кажется мне гораздо важнее и интереснее. Как и тебе, мне тоже нравится иметь свое дело.

– Если раньше ты был слишком поглощен гонками, нет ли опасности, что теперь так же получится с твоей строительной компанией?

Он покачал головой:

Ну уж нет.

Подумай хорошенько. Ты же сам сказал, что целую вечность не был в спортивном зале. А когда ты в последний раз ходил в театр, в ресторан, был в отпуске?

Да, давненько, – признался он. – Года два.

Когда-то и я совершила такую же ошибку. Тебе следует расширить свои интересы, поменьше ездить в командировки и перепоручить часть дел своим сотрудникам, – серьезно посоветовала она. – Кроме переутомления, такая работа тебе ничего не даст. Сейчас ты просто устал, а вот через год-другой…

Спасибо за угощение, – поблагодарил Витор, вставая с дивана. – Меня ждут мои бумаги.

Упоминание о смерти Саймона не обрушило на ее голову потока обвинений, размышляла Эшли, наблюдая за отъезжающей машиной. Это обнадеживает, хотя, конечно, он все еще считает ее виновной. Так или иначе, но необходимо сказать ему правду о Саймоне, окончательно решила Эшли. И нужно, непременно нужно открыть ему всю правду о Томасе.

Решив, что теперь Витор едва ли появится в Прайя-до-Карвейро раньше чем через месяц, Эшли две недели спустя с удивлением обнаружила возле своего дома черный «БМВ». Она стояла на дорожке, заканчивая обсуждать с Лейфом заказ на очередную кухню, и, увидев выходящего из машины Витора, вся напряглась. Его появление живо напомнило о том, что, хотя две недели назад он и помешал ей рассказать о Томасе – или она сама струсила в последний момент? – ей все равно придется это сделать.

А вот ее сын, похоже, искренне обрадовался Витору. Перед его приездом он спокойно играл на террасе, но вскочил, едва заслышал шум мотора, и с криком «Масина!» побежал по дорожке так быстро, как позволяли его крошечные ножки. Витор широко улыбнулся, и Томас бросился прямо в протянутые ему навстречу руки.

– Привет, непоседа, – сказал Витор, подкинув малыша в воздух. Потом пощекотал ему животик и спросил: – Хочешь посидеть у меня в машине?

Мальчуган даже взвизгнул от удовольствия.

– Позалуста, – попросил он.

У Эшли подступил комок к горлу. Она моргнула, чтобы смахнуть слезы с глаз. Что бы ни ожидало ее в будущем, встреча отца с сыном не могла ее не растрогать.

– Этот парень – ваш родственник? – поинтересовался Лейф, когда Витор уселся на водительское место с малышом на коленях.

Она обеспокоенно посмотрела на него. Хотя Томас унаследовал ее нос и подбородок, сходство с Витором ясно читалось в форме губ, в разрезе и цвете глаз. Раньше она думала, что это видит только она – потому, что знает. Оказываем, Лейф тоже заметил.

– Родственник? – переспросила Эшли, чувствуя, как испуганно забилось сердце.

– Томас, похоже, хорошо с ним ладит, вот я и подумал: может, это твой кузен.

В ответ она нервно расхохоталась:

– Нет, это Витор д'Аркос. Помнишь, я говорила, что его компания строит виллы.

– Это он был товарищем Саймона по команде? Ну, конечно. Я и сам мог бы его узнать, только давно не встречал его фотографий. – Лейф, нахмурившись, смотрел на счастливого малыша, крутившего руль. – Томас к нему больше расположен, чем ко мне.

Это потому, что ты сам ведешь себя с Томасом по-другому, подумала Эшли. Радостно распахнутые объятия Витора резко контрастировали с небрежным «привет», которым удостоил мальчика Лейф, прежде чем переключить свое внимание на нее. Эшли считала, что Томас стесняется датчанина, но теперь поняла, что ребенок избегает его просто потому, что не чувствует никакой теплоты с его стороны.

– Томасу нравятся машины, – объяснила она.

Как часто здесь бывает д'Аркос? – недовольно спросил Лейф, словно почувствовал соперника, претендующего на внимание Эшли.

Приезжал раза два. Я же говорила: он хочет купить мой дом. Спасибо, – обратилась она к Витору, подходившему к ним следом за бежавшим вприпрыжку Томасом, – малыш так рад.

Мне это тоже доставило удовольствие, – улыбнулся в ответ Витор.

А это Лейф. Лейф Харалдсен. – Она представила мужчин друг другу.

Больше ничего не исчезало в мусорных контейнерах? – поинтересовался Витор, пожав датчанину руку.

Ничего, – смущенно улыбнулась Эшли.

Вы опять собираетесь предложить Эшли продать дом? – спросил Лейф.