Но теперь она живет в Орегоне, и она же сама недвусмысленно дала ему понять, что не хочет его.

Салли взглянула на него:

– Ну что ты?

У Джека пересохло во рту.

– Ты ведь знаешь, что я все еще женат, – сказал он, сам удивляясь тому, что еще может себя контролировать.

– Конечно, я знаю. И на твой брак не покушаюсь. – Соблазнительно улыбаясь, Салли добавила: – Ну веди же меня в спальню.

Все мысли о том, что хорошо бы остановиться, вылетели у него из головы.

Элизабет закончила день как на автопилоте. Она мариновала к ужину курицу, а сама думала только о выставке. Надо столько успеть!

Она поставила курицу в духовку, сходила в кладовку за своим морским пейзажем. Она закончит его завтра утром, а потом примется за следующую картину.

Может быть, она нарисует акварель. Если не писать маслом, к выставке можно успеть подготовить пять картин.

Элизабет послышалось, что к дому подъехала машина. Потом хлопнула дверца.

Очевидно, Меган успела разгрести все свои дела и собралась на выходных навестить дочерей, а по дороге решила ненадолго заскочить к подруге. Элизабет поспешила к двери и настежь распахнула ее.

На пороге стояла Анита в развевающемся белом платье и розовых туфельках на низком каблуке. На крыльце рядом с ней стоял огромный чемодан и лежала длинная, узкая картонная коробка. Такси уехало.

– Здравствуй, Птичка! – сказала Анита, смущенно улыбаясь. – Вот я и выбрала для себя пляж, как ты мне советовала. Чтобы поменять обстановку.

Элизабет растерялась, она не знала, как ей реагировать на неожиданное появление мачехи. Во-первых, ее поразил внешний вид Аниты. Она выглядела так, как будто вышла из сказок братьев Гримм, совсем не в своем обычном стиле. Раньше она одевалась как жена богатого техасца. И куда подевались яркие, броские одежды и крашеные волосы? Сейчас у нее через плечо свисала одна седая косичка. В ее облике было что-то не от мира сего, она казалась такой беззащитной, хрупкой и грустной.

Но самое главное – это то, что она вообще оказалась здесь, нарушив одиночество и покой, которые так ценила Элизабет.

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я приехала вот так, без предупреждения? После нашего разговора я начала просматривать туристические буклеты, и мне на глаза сразу попалась реклама пляжей в Орегоне. И я подумала: а кто знает, может, это знак?

– Ты выглядишь... совсем по-другому, – невпопад ответила Элизабет.

– Ах, вот ты о чем. Весь этот маскарад был исключительно ради Эдварда, ему так нравилось, – рассмеялась Анита.

В голове у Элизабет это укладывалось с трудом. Ей, конечно, очень не хотелось приглашать к себе Аниту, но что она могла поделать?

«Ты уж о ней позаботься», – вспомнился ей наказ отца.

– Ну что же мы стоим, входи.

Элизабет подхватила огромный чемодан Аниты (на сколько же она приехала?) и перетащила его через порог. Анита вошла и осмотрелась:

– Так вот он, знаменитый дом на пляже. Твоему отцу очень хотелось его увидеть.

Эти слова на какое-то мгновение сблизили их.

– Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

Элизабет дошла до лестницы, ведущей на второй этаж, и обернулась. Анита в нерешительности стояла посреди комнаты.

– Я просто не знала, куда мне еще поехать, – тихим голосом сказала она. – Ничего, что я приехала? Я ненадолго.

Элизабет посмотрела на мачеху. Поразительно, но она не узнавала в ней женщину, с которой ссорилась большую часть своей жизни. Эта новая Анита была такой потерянной и беззащитной.

– О чем ты говоришь, Анита! Мы ведь одна семья. И это было правдой.

Джек проснулся со стоном. Голова трещала, как будто по ней стукнули молотком. Он осторожно приоткрыл один глаз: было восемь часов семь минут.

Он резко сел на кровати и посмотрел налево. Никого.

Он отбросил одеяло, встал и с трудом поплелся в ванную комнату. Там на зеркале красовалась надпись, сделанная губной помадой:

Секс был просто потрясающий!

Салли

Головная боль с новой силой обрушилась на него.

Прошлой ночи ни за что не случилось бы, если бы Птичка жила со мной в Нью-Йорке. Если бы она меня не бросила. «Давай-давай, оправдывайся», – пронеслось у него в голове.

– Больше этого не повторится – ни за что на свете, – сказал он вслух.

Птичка об этом не узнает. Никогда.

К тому времени как Джек принял душ, побрился, оделся и направился в офис, он чувствовал себя гораздо лучше. Уверенность в собственных силах постепенно возвращалась к нему. Он допустил ошибку – причем очень серьезную, – но она так и останется его единственной ошибкой.

Он уселся за стол и сразу приступил к работе.

И тут дверь открылась. На пороге стояла Салли в черном костюме, соблазнительно обтягивающем ее прекрасную фигуру, и в блузке изумрудного цвета.

Салли прикрыла за собой дверь.

– Извини, что ушла, пока ты спал. Но мне надо было пораньше прийти на работу.

– Да о чем ты говоришь! – беззаботно ответил Джек, а сам подумал: «Лучше бы ты вообще об этом не вспоминала».

Она с улыбкой подошла к нему. Положила руки на стол и наклонилась вперед. Он увидел под блузкой краешек ее кружевного лифчика.

– Ни за что не отгадаешь, кто звонил сегодня утром, – сказала она.

– Кто?

Джек старался не отводить глаз от ее лица. «Ни за что не буду смотреть ниже воротничка, разве что до первой пуговицы», – поклялся себе он.

– Твой издатель. Он попросил меня передать тебе предложение от редакции журнала «Пипл».

– «Пипл»? – Он встал со стула. – И чего они хотят? Салли присела на краешек стола:

– Они хотят написать о тебе в специальном номере, посвященном пятидесяти самым красивым людям.

Джек и сам не понял, как она очутилась в его объятиях. Он посмотрел на ее очаровательное лицо и почувствовал, что его снова охватывает желание.

Элизабет проворочалась всю ночь. На рассвете она оделась, осторожно прокралась по коридору и заглянула в спальню Аниты. Та еще спала.

Она быстро написала ей записку: «Ушла на пляж» – и вышла на улицу.

Держа под мышкой сумку со всем необходимым, она спустилась по лестнице. Океан сегодня был неспокойным, волны то и дело набегали на берег.

Она оставила сумку у своего камня и пошла по берегу, все ускоряя шаг, а потом вообще перешла на бег. Волны наполняли ее энергией, она чувствовала себя сильной и свободной. На какое-то время Элизабет даже забыла про Аниту, про то, что та приехала с таким огромным чемоданом, что, глядя на него, можно было подумать, что она собирается прожить здесь месяца два.

Наконец, тяжело дыша, она повернула назад, к своему камню. Села на него и принялась смотреть на океан.

– Птичка, дорогая, это ты?

Элизабет обернулась на голос. В нескольких шагах от нее стояла Анита. На ней была длинная цветастая юбка и белый свитер.

Элизабет неохотно подвинулась и сказала:

– Иди сюда, места хватит.

Анита уселась рядом:

– Ну и лестница у вас! Неудивительно, что ты так похудела. Элизабет удивленно посмотрела на нее:

– Разве?

– Самое меньшее килограммов на пять. Ты что, не замечаешь, что на тебе все висит?

– Я делаю упражнения.

– Я тоже занимаюсь – йогой.

Элизабет об этом не знала. Если подумать, она вообще мало что знала о жизни мачехи.

– А чем еще ты занимаешься?

– Ну, обычными вещами. Раз в месяц я хожу в группу любителей книги. По четвергам утром играю с приятельницами в бридж. Конечно, когда был жив папа, вся моя жизнь была сосредоточена только на нем. – Анита немного помолчала. – Знаешь, он мне почему-то не снится. Каждую ночь я ложусь спать в надежде увидеть его лицо, но он не приходит.

Элизабет было знакомо это чувство.

– Я всю жизнь мечтала увидеть во сне маму, но она мне так ни разу и не приснилась.