Челси, продолжая любоваться его ладной, стройной фигурой, легонько провела пальцами по шраму на его плече, который, давно зарубцевавшись, становился день ото дня все бледнее. Кожа его, утратив летний загар, оставалась смугло-розовой и восхитительно бархатистой. Она погладила курчавые волосы на его груди и дотронулась до его подбородка.

Веки его медленно приподнялись, губы раздвинулись в ласковой улыбке.

– С Новым годом! – пропела она и наклонилась, чтобы поцеловать его. Но прежде чем губы их слились, она взволнованно прошептала:

– Я люблю тебя!

Он закрыл глаза.

– М-м-м?

– Ты слышал, что я только что сказала?

– Еще бы не слышать! Ты ведь кричишь во все горло!

– Неправда! Я вовсе не кричала, а очень тихо сказала, что люблю тебя!

Он сделал глубокий вдох и не то зевнул, не то сдавленно застонал в ответ.

– И что это по-твоему должно означать? – нахмурившись, спросила Челси.

– Это означает, что можно было бы начать новый год с более легкой беседы!

– Ну уж нет! – воскликнула она, тряхнув головой. Она твердо решила, что не даст ему уклониться от этого разговора. – Я так давно собиралась сказать тебе об этом, но никак не могла решиться! Но это звучит так прекрасно! Я люблю тебя, Джадд!

Перестав улыбаться, он некоторое время молча смотрел на нее, и в его взгляде Челси отчетливо видела отражение той внутренней борьбы, которой была охвачена его душа.

Наконец, тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, он тихо произнес:

– Я тоже люблю тебя, Челси, но не знаю, что из этого выйдет, что мы с тобой будем делать…

– Мы будем наслаждаться нашей любовью! – воскликнула она, смеясь. – Что же еще? – Она была сама не своя от радости.

Но Джадд лишь покачал головой.

– Это слишком серьезно, Челси!

– Вовсе нет! И зачем задаваться вопросами о будущем? Жить надо настоящим! Ведь нам так хорошо с тобой, Джадд! Я не требую от тебя никаких серьезных решений. Наша связь не должна становиться обузой ни для тебя, ни для меня. Мы можем ни о чем не беспокоиться еще целых полгода, до самого июня!

– А что будет потом? Где ты будешь жить и работать? Здесь, или в Балтиморе, или где-нибудь еще?

– Я не знаю.

– Я тоже не знаю! Челси усмехнулась.

– Выходит, мы в одинаковом положении!

– Но послушай, Челси! – взмолился Джадд. – Как ты можешь веселиться, когда речь идет о столь серьезных вещах? Ведь любовь – это прежде всего ответственность, и к ней нельзя относиться как к забаве, как к легкой интрижке, которую можно прекратить в любой момент! Любовь длится порой всю жизнь, а иногда и того дольше!

Челси печально поникла головой, вспомнив бедного больного Лео, терпеливо ждавшего свою Эмму.

– Я понимаю, о чем ты, – тихо сказала она.

– Он ведь так и не смог оправиться после этого удара!

– Она бросила его, потому что не смогла жить в Нотче. В те годы надо было или осесть здесь на всю жизнь, или уехать, и она предпочла уехать. Но ведь в наши дни все обстоит иначе. Люди стали более мобильны. Я уже столько времени живу здесь, продолжая свою работу в Балтиморе. Ничто не помешает мне и впредь вести такую же полукочевую жизнь.

Он подложил руку под голову и, глядя в потолок, проговорил:

– Это ты сейчас так думаешь. А когда у тебя родится ребенок, ты посмотришь на все совершенно по-другому. Уверяю тебя, ты очень быстро утратишь вкус к кочевой жизни. Ведь ребенку нужен прочный, устойчивый дом! К тому же пройдет совсем немного времени, и перед тобой встанет проблема школы. Ты будешь вынуждена пустить корни в каком-то определенном месте. Но что, если я найду работу в Денвере? Или в Сан-Франциско? В Гонолулу? Ведь я оставался здесь только ради Лео. Теперь его нет, и меня здесь ничто не держит. Я обязан остаться в "Плам Гранит" до июня. А там – что Бог даст.

Она видела компьютерное оборудование в его доме. Он увлеченно занимался программированием, получая по почте множество заказов и денежных чеков за выполненные работы. Он мог без труда получить высокооплачиваемую должность в какой-нибудь солидной фирме.

Он имел право распорядиться своей судьбой по своему усмотрению, совершенно не принимая в расчет ее желания и планы. Ее в ближайшем будущем ожидало материнство, и кто знает, возможно, ему вовсе не захочется делить с ней заботы по воспитанию ребенка. Она не посмела бы упрекнуть его в этом. Он ничем не был ей обязан.

Сидя возле него, она легонько водила пальцами по его нежной коже от локтя до подмышки и отчетливо сознавала, что если их связь прекратится, то мучительно переживать разлуку, подобно бедному Лео, суждено ей, а не Джадду.

Джадд, прищурившись, напряженно вглядывался в едва различимое полотно дороги. Он крепко держался за руль машины, нога его застыла на педали газа. Он понимал, что развивать такую скорость при столь скверной погоде – чистое безумие, но медлить, на его взгляд, было еще опаснее. В середине января на Нью-Гемпшир внезапно обрушился такой снегопад, какого не было в этих краях с самого Дня Благодарения. Но теперь стало гораздо холоднее, да и скорость ветра значительно превышала тогдашнюю, словом, был настоящий, страшный по своей силе снежный буран.

– Осторожно! – воскликнул Хантер, но Джадд успел уже обогнать шедшую впереди них машину. – Куда это ты так торопишься?

– Да я вовсе и не тороплюсь!

– У тебя что, свидание?

– Угу.

– Если бы у нас в головах было хоть по капле мозгов, мы переждали бы непогоду в Бостоне!

Они ездили в Бостон, чтобы заказать три новых грузовика для компании, дела которой за последние месяцы неуклонно шли в гору. Согласно предсказаниям синоптиков, буран должен был начаться лишь завтра в середине дня, но атмосферные процессы по непонятной причине ускорились, и метель застигла их в пути. Едва взглянув на первые крупные хлопья снега, Джадд почувствовал приближение грозной опасности, которая нарастала с каждой минутой, но это не могло заставить его свернуть на обочину дороги, чтобы переждать бурю.

– Мы доберемся, Хантер! – уверенно произнес он. Некоторое время они ехали молча, слушая неистовые завывания ветра, стук снежинок в ветровое стекло, скрип дворников и – голос Джеймса Тейлора.

Джадд слегка отпустил педаль газа.

– С ней не могло случиться ничего худого! – сочувственно проговорил Хантер, косясь на Джадда.

Тот желал бы, но не мог разделить спокойную уверенность Хантера.

– Ведь до родов еще целых две недели, Джадд!

– Доктора ведь могут и ошибаться, – ответил Джадд, не отводя взгляда от занесенной снегом дороги. – Ребенок сам решает, когда ему появиться на свет.

– Но ведь она не просила тебя остаться с ней!

– Конечно нет! Она хотела, чтобы мы обязательно осмотрели грузовики, прежде чем подписывать чек! Когда речь идет о работе, она предпочитает не рисковать!

Хантер прислонился к двери и, вздохнув, задумчиво сказал:

– Мне сперва тоже так показалось. Но она действует себе же во вред. Если так будет продолжаться, то "Плам Гранит" уплывет из ее рук. Интересно, отдает ли она себе в этом отчет?

– По-моему, ей безразлично, чем закончится этот поединок.

– Она не хочет завладеть компанией? – удивился Хантер.

– Насколько мне известно, нет.

– Мне что-то не верится в это.

Джадд пошел на обгон большого грузовика. Он резко вывернул руль в сторону, чтобы избежать столкновения со встречной машиной. От аварии их спасло лишь чудо да еще его молниеносная реакция. «Блайзер» снова набрал скорость.

– Ну и нервы у тебя! – саркастически хмыкнул Хантер.

– Хочешь прогуляться пешком? – огрызнулся Джадд.

– Нет уж, дудки! На мне сегодня башмаки из дорогой тонкой кожи!

– Тогда терпи и не возникай!

Джадда злило спокойствие Хантера. Его раздражали разговоры о планах Челси в связи с "Плам Гранит". Он мечтал лишь как можно скорее добраться до Болдербрука и убедиться, что с ней все в порядке.