"Она пришла из гостиницы. Я не видела никакой машины поблизости".

"Машина очень красивая, и она тоже очень красивая, Все ребята в школе так говорят, хотя половина из них ее не видела, а Том и Этан видели, они и говорят. А еще они говорят, что она скоро уедет насовсем, а их мамы сказали, что она злая".

Донна хотела сказать, что Челси Кейн совсем не злая, но глаза Джози остановились на отце. Взглянув в его сторону, она поймала фразу на середине:

– …делаете мне. Если вы хотите разговаривать, разговаривайте вслух! Вы крутите у меня перед носом своими руками, хотя знаете, что я ничего не понимаю. В своем собственном доме я должен терпеть такие издевательства? У вас что там, секреты от меня?

– Пожалуйста, Мэтью, – быстро сказала Донна. – Джози хотел помочь мне. У нас нет никаких секретов от тебя.

– Он не глухой и может отлично разговаривать. – Обращаясь к Джози, он добавил: – Ты должен говорить, когда хочешь сказать что-нибудь. Ты понял, пацан?

Джози кивнул.

Донна погладила его по голове:

– Иди, они ждут тебя.

Когда он убежал, она посмотрела на мужа. Мэтью запихивал в рот кусок тоста, на котором лежал яичный желток. Продолжая жевать, он взял второй кусок.

– Какого дьявола он работает на город, вместо того чтобы работать на нас?

– Он ходит на спортивную площадку. Каждый год в городе проводились летние сборы для детей. Джози – советник. Он хорошо управляется с младшей группой.

– Он бы хорошо управлялся с метлой, если бы хоть раз попробовал. – Мэтью собрал тостом оставшийся в тарелке желток. – Нам нужна помощь. Он мог бы убирать мусор или протирать стеллажи от пыли. Времена сейчас тяжелые. Мы должны работать не покладая рук.

Откусив большой кусок и не прожевав его, он продолжил:

– Мы не можем позволить себе навязывать людям деревянные грибы и травить их дрянной парфюмерией.

Донна ощутила, как в ней нарастает злость. Сидя за столом и набивая свой рот до отказа, как идиот, он еще имел наглость указывать, какой водой она должна пользоваться.

Отодвинув тарелку, Мэтью допил кофе, встал из-за стола и посмотрел на нее налитыми кровью, но уже трезвыми глазами:

– Челси Кейн остановилась прошлой ночью в гостинице. Говорят, она сняла номер на неделю. Ты знаешь, что это означает?

Это означало в первую очередь, что Мэтью провел ночь где-то в районе гостиницы. Это означало также, что в столь поздний час он общался с кем-то, кто имел доступ к регистрационной книге гостиницы. Возможно, со Сьюзи Блейк, которая дежурила вчера вечером. Донна занервничала. Сьюзи Блейк не стала бы заводить роман с Мэтью, она была обручена с Джоем Доддом, но у нее были подруги, которые не упустили бы такую возможность.

– Это означает, – выдержав эффектную паузу, продолжил Мэтью, – что она будет ездить туда-сюда, как и сказал Олли. И она обязательно будет заходить к нам в магазин, когда узнает, что все необходимое для нее есть у нас. Мы и должны помочь ей узнать об этом. Ее бизнес много значит для города. Не забывай, у нее теперь половина компании твоего отца. Мы должны хорошо зарекомендовать себя. Мы должны произвести на нее впечатление, а это означает – никакой дешевой парфюмерии. Ты понимаешь, о чем я говорю, Донна?

Туалетная вода, которая так не понравилась Мэтью, была далеко не самой дешевой. Он мог бы и сам узнать, сколько она стоила, заглянув в гроссбух. Донна не собиралась говорить ему об этом или о том, что Монти всегда изучал накладные, или о том, что женщины любят хорошую парфюмерию. Любая критика с ее стороны вызывала у Мэтью приступы гнева. Одна она могла бы еще попытаться противоречить Мэтью, но у нее был Джози. Мальчик тяжело переносил ссоры родителей, и Донне оставалось только всеми силами избегать конфликтов с мужем.

Откинув прядь волос со взмокшего лба, Челси с удовлетворением огляделась. Она стояла в мансарде нового офиса "Плам Гранит". Постепенно все вокруг принимало приличный вид. Когда она поднялась сюда впервые, то с трудом смогла различить в темноте груды хлама, валяющегося повсюду, старые книги и скомканную бумагу. Так же выглядел чердак в доме ее родителей в Балтиморе. Несмотря на то что Кевин продал дом, Челси собиралась этим летом навести на чердаке порядок, но постоянно откладывала уборку на потом. Очень грустно упаковывать в ящики воспоминания о счастливом прошлом.

Челси подумала об этом, когда рабочие Оливера выносили мусор из мансарды. Она настояла на том, чтобы старые вещи и книги не выбрасывались, а упаковывались в коробки и складывались в подвале. К истории нельзя относиться легкомысленно. Челси была уверена, что в один прекрасный день кто-нибудь сможет о многом узнать, изучив содержимое этих коробок.

Очищенная от хлама и бумаг мансарда стала просторнее, а когда укрепили старые балки, покрыли стены слоем специального изоляционного материала и затем оштукатурили их, помещение и вовсе преобразилось.

Солнечный свет теперь попадал в четыре окна, проделанные в потолке, а большие окна во фронтонах заменили на более миниатюрные.

К сожалению, с вентиляцией дела обстояли не настолько хорошо. Хотя в мансарде были открыты все окна, свежий воздух едва проникал в помещение.

Челси отвлекли шаги. Оглянувшись, она увидела Джадда, который поднимался по спиральной лестнице. Челси застыла на месте. Она ничего не понимала – ей доводилось встречать в жизни более привлекательных и обходительных мужчин, но от одного взгляда на Джадда она забывала обо всем. Вот и сейчас ее сердце учащенно забилось и во рту у нее совершенно пересохло. Ничего не сказав, она улыбнулась ему и еще раз оглядела мансарду.

– Все нормально? – спросил Джадд глубоким, уверенным голосом, от которого у Челси мурашки побежали по спине.

Челси кивнула:

– Да.

Она внимательно рассмотрела новые окна, с которых еще не сняли фирменные этикетки.

– Удивительно, как все изменилось за две недели. – Челси вытерла влажные ладони о свою модную ручной работы рубашку, которую она носила навыпуск. – Немного краски, пару ковров, мебель, и я смогу здесь работать.

Поколебавшись, она бросила на него взгляд.

Он стоял, держа руки за спиной, и внимательно изучал глазами свежевыбеленные стены и потолок. У него была крепкая фигура с широкими плечами и узкими бедрами. Профиль всегда сосредоточенного лица говорил о силе и достоинстве, как, впрочем, и все остальное в Джадде.

– Здесь жара, как в аду, – сказал он. – Нужно установить вентилятор в потолке.

Челси уже заметила, что ему жарко. Капли пота блестели на его лице, шее, руках. Он был одет в джинсы и рубашку из грубой ткани, которая местами потемнела от пота. Еще один рабочий день подходил к концу.

"Скажи что-нибудь, – говорила она себе. – Скажи что-нибудь остроумное". Но ни одна остроумная фраза не приходила ей в голову. В отчаянии она повернулась к окну.

– Я думала, в Нью-Гемпшире лето прохладнее, чем в Балтиморе, или здесь виной глобальное потепление?

Их глаза встретились.

– Лето есть лето.

Она проглотила ком в горле:

– Ваши люди могут работать в такую жару? Джадд вспомнил, какой договор она заключила с Оливером, и его лицо стало еще серьезнее. Он медленно кивнул.

– Это хорошо, – сказала она.

Чувствуя, что больше не сможет взглянуть в его глаза, если не глотнет свежего воздуха, Челси подошла к окну. Обхватив плечи руками, она посмотрела вниз на шиферную крышу и обвитые плющом стены небольшого здания почты Норвич Нотча. От него шла узкая дорожка к зданию Исторического общества, за которым виднелись раскидистые дубы. Город выглядел очень милым. Вот только было бы здесь чуточку прохладней.

– Как машина? – спросил он.

– Отлично, – ответила Челси, не поворачиваясь. Она оставила «ягуар» в Балтиморе и купила «патфайндер». Они ездили с Джаддом забирать машину на его «блайзере». Он также неоднократно возил ее по всему городу: из офиса в каменоломню, из каменоломни в Болдербрук и обратно. Она надеялась, что, может быть, привыкнет к Джадду и его взгляды перестанут волновать ее, но эти надежды не оправдались.