— Мы с вами знакомы? — уточнила Вера.

— Простите, я не представился. Сергей Вазиев. Мы с Андреем и Лизой работаем вместе. Вы меня не знаете, а я узнал вас сразу, едва увидел.

— В каком смысле?

— У Лизы на полке стоит ваша фотография, очень похожая. Я обратил на нее внимание.

— Действительно, вы же художник, — вспомнила Вера.

— Значит, Лиза говорила обо мне?

Слова совершенно нейтральные, но Вера никогда еще не видела, чтобы чье-нибудь лицо так мгновенно осветилось. «А ведь Лизка права, — решила она. — Он и вправду в нее влюблен». Последнее еще добавило симпатии к Сергею. Влюбиться в ее сестру — свидетельство самого лучшего вкуса.

Продолжить беседу не удалось — микроавтобус подъехал к Ритиному дому. Поминки начались мрачно, но вскоре Рита с Сашей, опьянев, повеселели. Веру всегда удивляло, что подобные мероприятия нередко заканчиваются веселым пением — похоже, это предстояло и теперь. Однако события развивались непредсказуемо, поскольку сильнее всех опьянела Марья Ивановна. Замкнувшаяся в молчании, она опрокидывала рюмку за рюмкой, что сразу вызвало беспокойство сидящей рядом Веры. Вера изначально предпочла бы оказаться не здесь, а возле Сергея, но места около него моментально заняли девочки. И вот теперь она вынуждена была находиться под боком у женщины, бросающей откровенно недоброжелательные взгляды.

Вскоре кризис назрел.

— Ты небось думаешь, что квартира достанется твоей сестре, — громко заявила Марья Ивановна Вере. — Не дождешься! Она убийца, а убийца не может получить ничего от убитого. Я знаю!

— Она не убийца, — возразила Вера. — А квартира ей не нужна. Жилье у нас есть.

— Благородную строишь? Думаешь, я тебе поверю? Думаешь, я ничего не знаю? Да ты всегда его ненавидела! Из-за тебя его Лизка и убила! Если бы не ты, не было бы ничего этого! А теперь он мертвый, она на нарах кукует, а тебе хоть бы что! Тьфу! Я и есть-то перед тобою брезгую, змея проклятущая!

— Вы чего, Марья Ивановна? — удивилась Рита. — Это ж Вера! У нее с Андрюхой никаких контров не было. А Лизка его не убивала вовсе, я ж вам как бы объяснила!

— Дурочку из меня строите? Да я еще на свадьбе их все заметила! — Марья Ивановна обращалась исключительно к Вере. — Лизка-то, она девка простая, хорошая, это не то, что ты. Тебе мы были негожи. Недостойные твоей фифы балованной, недостаточно культурные, да? Тебе чего этакого подавай, чтобы по Эрмитажам ходили! Своего мужика не удержала, уменья не хватило, вот на чужое счастье и позавидовала. Стала сестре нудить — брось его да брось. А она девка покладистая, она тебя слушалась. Мне Андрей про все писал! Если б не ты, ни за что б она его не бросила! Это ты ее науськала! А не бросила б, так они бы не поссорились, и был бы Андрюша еще живой! Все ты, проклятущая! Если материны слова чего значат, никогда не будет тебе в жизни счастья! Один мужик тебя обманул — пусть все остальные тоже обманут! Мое слово теперь верное!

Вера встала и, пожав плечами, повернулась к Рите с Сашей.

— Я пойду, хорошо? Извините.

И она быстро, пока не опомнилась Марья Ивановна, выскользнула за дверь. А то кто поручится, что бедная женщина не побежит за нею?

Настроение было ужасным. Конечно, не все обвинения соответствовали действительности, однако рациональное зерно в них имелось. Вера и вправду никогда не считала Андрея подходящим для Лизы мужем. Естественно, после брака она старалась не выказывать этого, однако, возможно, нечто проскальзывало все же и повлияло на сестру. Горько и больно чувствовать себя виноватой. Что может быть отвратительней, чем вмешиваться в личные дела других людей, ограничивать их свободу? Ни родство, ни старшинство не служат здесь оправданием.

Чтобы отвлечься, Вера, едва придя домой, позвонила Величко. Ведь она решила в понедельник порасспрашивать сослуживцев Андрея, и для проформы следовало испросить согласия их начальства — хотя реально в согласии на любое действие, способное спасти ее сестру, она, разумеется, не сомневалась.

— Здравствуйте, Борис Иванович! У меня к вам большая просьба. Я хотела бы завтра пообщаться с вашими сотрудниками.

Похоже, собеседник опешил.

— С моими сотрудниками? Это какими еще сотрудниками?

— Которые работали вместе с Лизой.

— А, только из иностранного сектора, — немного успокоился Борис Иванович. — Тогда ясно.

Вера поняла свою оплошность. Действительно, глупо было предполагать, что под началом настолько богатого человека находится так мало народу, как описывала сестра. Выходило, что Лизка работала в иностранном секторе, а имелось, наверное, еще множество секторов. Ну, точно! Иностранный — потому что и Лиза, и Ира использовались в качестве переводчиц.

— Да, только из него. Я бы заехала туда завтра во второй половине дня. Вы не против?

— Зачем? — коротко осведомился Величко.

Вера вздохнула. Ей не хотелось вдаваться в подробности по телефону, и она пожалела, что не подъехала лично. Впрочем, сделанного не воротишь.

— Я точно знаю, что Андрея убила не Лиза. Следовательно, мотивы не семейные. А, раз так, они могут оказаться связанными с работой. Если они найдутся, Лиза перестанет быть единственной подозреваемой, и отношение к ней в милиции изменится. Мы ведь с вами должны сделать все, чтобы помочь ей, правда?

— Ей не поможет, что вы натравите на меня ментов.

— Не поняла, — вырвалось у ошарашенной Веры.

— А чего тут понимать? — раздраженно сказал Борис Иванович. — Я собирался вытащить ее из этого дерьма, не считаясь с расходами. Я познакомил вас с ее адвокатом, думал, даже вы поймете, какой это элитный специалист. А теперь мой аванс вылетел в трубу! Лиза не хочет его слушать, она цепляется за то, что не виновата, и все из-за вас! Вы ее подучили!

— Но она действительно не виновата!

— Какая разница? Главное, чтобы она не села, а остальное — чушь.

— Но ведь… если мы найдем истинного убийцу, ее выпустят, причем не условно, а по-настоящему! Ей не придется потом всю жизнь считаться убийцей, понимаете? Представьте, как ей было бы тяжело! Она никогда не была бы больше счастлива!

— Чушь! Все было бы нормально. Сейчас не совковые времена, чтобы делать проблемы из пустяков. А теперь я снимаю с себя ответственность! Даже я не могу ничего поделать, когда вы с нею нарочно поступаете мне наперекор.

Вера закрыла глаза и медленно вдохнула, затем выдохнула. Кто-то уверял ее, будто это помогает сохранить спокойствие.

— Борис Иванович! Мы вовсе не нарочно поступаем наперекор. Я хорошо знаю Лизу, ей не жилось бы легко с клеймом убийцы. Надо, чтобы ее оправдали окончательно и бесповоротно, и это можно сделать, только нужна ваша помощь. Неужели вы вправду не хотите? Ведь что говорил Андрей на дне моего рождения? — Вера вдруг дословно вспомнила фразу. — Что он всех выведет на чистую воду, что он не боится угроз! Значит, кто-то ему угрожал, и, естественно, не Лиза!

Тут она осеклась. Ведь основным объектом критики был никто иной, как Величко. Что, если он воспринимает произнесенное на свой счет? И она поспешила добавить:

— Разумеется, каждому понятно, что вы сами не стали бы делать того, что может повредить Лизе. А остальные? Кто она им, чтобы ее беречь? На нее было легче всего направить подозрения, вот и направили. Инсценировали типично женское убийство, чего проще!

— Чушь! Проще спокойно нанять киллера.

— Зато дороже, — съязвила Вера.

Замечание несколько осадило ее собеседника.

— Это да, — уважительно протянул он. — Все равно, копаться в делах иностранного сектора я никому не позволю. Никто из моих людей в деле не замешан. Они бы не посмели! Они прекрасно знают, что мне бы это не понравилось.

— А я и не утверждаю, будто кто-то из них замешан, — схитрила Вера. — Просто они могут быть в курсе дел Андрея. Например, с Анной Ароновной Гольдберг. Не исключено, что у Андрея против нее был какой-то материал.

— Гольдберг, стоматологическое оборудование, — не без удовлетворения повторил Борис Иванович. — С моей стороны там все чисто. Да, постоянным менеджером этой сделки был Макаров. Если он и обнаружил в ее бизнесе нечто противозаконное, ко мне это не относится.