— Ваш запрос рассмотрит Комитет улучшения генома расы, — ответила Селекционер, спокойно поправляя накидку. — Что-нибудь еще?

— Завершение свидетельства. — Хойст не снимала руку с плеча, пока гвардеец завершал государственный переворот, переходя от личностного дерева к бесконтрольной полной дендрической топосъемке. Незрячие глаза закрылись, и почти сразу же из затылка потекла бледная жидкость. Прикосновение мертвой плоти; когда-то она испытывала ненависть… теперь осталось только чувство: пока еще это не ее черед. Она пригладила ему волосы, выпрямилась и перехватила взгляд Георга Байрута. — Забирайте на утилизацию.

Селекционер уже запрашивала просьбу о загрузке в память, отправляя его статус-вектор на глубокое хранение до появления будущего бога

— Что касается остальных, может, также загрузить их всех — будущий бог узнает себя сам. — Она вздохнула — Итак, мы выяснили, где он хранил список своих марионеток?

— Хорошо, Поршия. Это приводит меня к следующему вопросу: как продвигается твой следующий проект?

Хойст откинулась в мягком плюшевом кресле и посмотрела на золотой листок инталии11 на потолке. Она взяла время на размышление: как-то это все немного напрягало. По правде говоря, она не пользовалась доверием обердепартаментсекретариата, и покровительственный тон U.Блюмляйна вынудил ее занять позицию защиты. Он напоминал ей одного наставника из смутных времен воспитательного дома. Молодого человека, чей темперамент разрывался между откровенной теплотой и вызывающей раздражительностью — напускной, как она выяснила впоследствии, ознакомившись с распоряжениями полиции дома воспитуемых, — чтобы привить младшим навыки преимуществ сдержанной осторожности. Она оказалась хорошей ученицей, возможно даже слишком. Было приятно обнаружить, что дружелюбное общение на уроках имело непосредственное отношение к высшим достижениям клада. Это просто привело к пониманию, что тот, кто нас не убивает, делает нас сильнее, — больше, чем простая банальность.

— Я задал вопрос, — напомнил ей старший.

— Полагаю, основные проблемы под контролем, — уверенно ответила она, поднимая стакан и осторожно пробуя миндальный ликер, стараясь скрыть свои сомнения.

— Основные проблемы, — улыбнулся Блюмляйн. Он протянул стакан, и марионетка поспешила наполнить его. Хойст слегка поерзала в кресле и запустила палец под рукав платья. Ответная улыбка, но никаких чувств, кроме расслабленности.

Приглашение в личный кабинет руководителя на вечернее развлечение считалось публичным признанием, признаком расположения к кладу. Но приглашение в частном порядке на обед вдвоем означало нечто большее. Единственными, кто их здесь видел, были охранники, личные секретари и обслуживающие марионетки; все, за исключением секретарей, считались ничем в обширной социальной сети РеМастированных. Что он имел в виду? Особые распоряжения? Определенно не попытка обольщения — вкусы обердепартаментсекретаря лежали в абсолютно другой плоскости, — однако она не считала себя достаточно значимой для встречи по причинам иного свойства. Единственной вещью, которую каждый РеМастированный приобретал прежде всего, был чувствительный нос для определения своего сравнительного статуса, и такое осторожное тайное свидание просто не имело никакого смысла, под каким углом ни смотри. Разве только Блюмляйн по какой-то необъяснимой причине решил произвести ей оценку для роли своего социального партнера. Замечательно, если это остро отточенный почет.

— Мне бы хотелось услышать краткое перечисление основных проблем, Поршия. Своими словами и не в служебное время, если позволите:

— О да. — Поршия встряхнулась. «Идиотка! — выругалась про себя она. — Что еще могло быть». — Скотт допустил на Москве промашку. Или скорее умудрился произвести нечто нецелесообразное. Результат оказался, скажем, не таким, какого мы ожидали. Погибли шестнадцать ubermenschen, не говоря уж о потере целого клиентского мира, находившегося менее чем в восемнадцати месяцах от открытой фазы-два рестабилизации, что стало главным его промахом. Кроме того, испытание оружия — нарушающие причинно-следственную связь устройства его марионеток были протестированы, — вероятно, привлекло внимание Врага. Прямо говоря, он совершил двухуровневую ошибку; изменил своему виду и, что еще хуже, уничтожил целую систему. Это стало, так сказать, бедствием, и Скотт знал, что возникнет нездоровый интерес, если не обеспечит компенсирующий положительный результат.

— Хм. — Блюмляйн нахмурился, нечто напоминающее огонек удивления промелькнуло в его глазах.

На сцене, сзади Поршии, три или четыре марионетки представляли эротическое шоу; Поршия развернула кресло под таким углом, чтобы одновременно смотреть представление и видеть обердепартаментсекретаря.

— Жонглирование на канате над пропастью давняя и почетная традиция, как известно. — Улыбка, отнюдь не дружелюбная. — И какие же долгосрочные планы строил Скотт?

— Полагаю, собирался захватить власть на Новом Дрездене, но это документально не подтверждено. — Поршия шмыгнула носом. — Не удивительно.

Внимание Блюмляйна обязывало ответить улыбкой на равных — игра азартная, но могла закончиться серьезным продвижением, если выгорит.

— Абсолютно точно. — Выражение лица Блюмляйна поблекло. — Как он мог так сглупить?

Она пожала плечами.

— Скотт, скажем так, никогда не испытывал недостатка в самонадеянности и амбициях. — Ты можешь снова это повторить. Яркая вспышка воспоминаний: лежащая в кровати и слушающая его демагогию о планах создания собственного клада, вызвать будущего бога, выкрасть из стаи целые миры. — Мы проработали вместе несколько лет, когда были моложе. Вероятно, неплохо, что время покинуло его: он не вдавался в детали, и, если бы довел свой план до второй фазы, последствия могли стать еще хуже, чем вялотекущее бедствие, с которым он нас оставил.

Блюмляйн поставил стакан и придвинулся ближе, зрачки слегка расширены. Поршия продублировала его движения, превращаясь в доверенное лицо.

— Над чем Скотт работал в том секторе? — тихо спросил он. — И как думаете, сможете справиться с этим вместо него?

— Э… — Поршия огляделась.

Обердепартаментсекретарь перехватил ее взгляд и кивнул.

— Завтра они ничего не вспомнят, — сказал он.

— Отлично. Не хотелось бы стать причиной неприятностей таких умелых танцоров.

— Благодарю за внимание к моей собственности, но, может, вернемся к рассматриваемой проблеме? Нам не хватит всего вечера. — В его голосе прозвучало нечто такое, что отсутствовало моментом ранее, и Поршия, тихо выругавшись, кивнула.

— Ладно. Официальное задание Скотта — подчинить Москву и заставить служить целям Директората Обороны, разрабатывающего образцы вооружений, запрещенных для нас Врагом. Затем подготовить Москву для ассимиляции. Его агенты проникли в правительство Москвы, эффективно используя лишь обычное лицемерие и небольшой подкуп. Но вдобавок к официальному проектному заданию особое внимание он уделял Министерству обороны. Затраты окупались вместе с получением плана атакующих систем сил сдерживания, и у Скотта разгорелся аппетит. Он раздобыл многое: пусковые и остановочные коды, векторы выведения на орбиты для каждой вероятной цели — и когда случился Инцидент Ноль, информация была надежно скомпонована в его офисе.

— Ага. — Блюмляйн кивнул и улыбнулся.

— Ну. — Она тщательно подбирала следующие слова. — Надеюсь, пусковые и остановочные коды доставлены в ваш офис в сохранности. И сама Москва ими теперь пользоваться не будет, благодаря сбою в определенных технологических инициативах. Но остается вопрос, как вы хотите задействовать систему рычагов в этих местах, не теряя уважения соседей.

Блюмляйн осторожно кивнул.

— По вашему мнению, насколько хорош последний план Скотта?

— Генеральная теория оригинальна — никто и никогда не делал подобного, — но на деле я не могу ткнуть в нее указкой. — Слова вырвались автоматически. — Он наследил в Москве, наследил достаточно, и не сумел связать концы с концами. Просочившиеся свидетели, в основном. Но эту проблему можно полностью решить отсюда, если кто-то, имея достаточно времени и ресурсов, отследит движение в обратном порядке, чтобы выяснить, где находятся интересующие нас субъекты или куда направляются. — Она перевела дыхание. — В то время как базовая схема была интересна, схема второй стадии слишком сильно зависела от синхронизации и была очень рискованной. Хуже для нас то, что он приступил к ее исполнению. Действия против московской дипломатической команды — в процессе завершения, если уже не завершены. С уверенностью говорить о результате можно будет только после получения официального уведомления, но предполагаю, что, преуспев, они сами уведомят каждую канцелярию в радиусе сотни световых лет дерьма. Не говоря уж о том, что будет, когда узнает Высший Директорат. Подмять под себя целую планету, затем использовать ее же оружие массового поражения и объявить себя межзвездным императором — по-моему, безумно дерзко. Но его план опирался на людей, верящих, что демократическая ветвь охотно действует в соответствии с его намерениями. Но, думаю, это было только желание, делающее его намерения такими зависимыми.