Остальные члены команды, очевидно, так не думают. Для них имеет значение не то, что кажется реальным, а что реально на самом деле. Они хотят бороться с машинами и освободить человечество и готовы терпеть лишения ради достижения этой цели. Они не хотят для себя иллюзорной жизни и субъективного удовольствия; сознательно выбирать такой путь — подлость.

Тридцать лет назад философ Роберт Нозик использовал сходную идею для того, чтобы отличить то, что обладает предельной ценностью. У него это получило название «Машина опыта».[26] Идея Нозика состоит в следующем: предположим, что вы могли сознательно выбрать, как делает это Сайфер в «Матрице», чтобы вас подключили к машине, которая дала бы вам опыт, благодаря переживанию которого вы бы имели друзей, славу, здоровье, хорошую внешность, успех и все что угодно, что делает вас счастливым. После подключения вы забудете о своей прошлой жизни, и вас уже никогда не отключат от машины. Выбрали бы вы в этом случае подключение к Машине опыта?

Нозик утверждает, что не выбрали, если б подумали об этом серьезно. Вы не хотите просто опыта, отражающего тот факт, что у вас есть друзья или что вас любят. Вы хотите на самом деле иметь друзей и быть любимым. Действительно, если вы лишены друзей и вас никто не любит, вы можете поддаться искушению убежать из реальности в фантазию. (По этой причине некоторые люди употребляют наркотики.) Но вы предпочтете настоящих, а не воображаемых друзей, если у вас будет возможность иметь их. То же самое будет и со славой, здоровьем, хорошей внешностью, успехом и т. д. Таким образом, опыт (например, удовольствие) не обладает наивысшей ценностью.

Когда я завожу разговор о Машине опыта Нозика со своими студентами на занятиях по философии, результат всегда один и тот же: большинство из них соглашаются с Нозиком, обдумав его идею как следует, однако небольшая группа студентов настаивает на том, что сделала бы тот же выбор, который делает Сайфер в «Матрице», и подключилась бы к Машине опыта. (Я никогда не спрашиваю этих студентов, неужели их жизнь совсем не дорога им. Это было бы невежливо с моей стороны.) Впрочем, думаю, можно с уверенностью сказать, что большинство людей согласится с утверждением Нозика. Следовательно, вопрос Морфеуса о том, что есть «реально», действительно имеет значение, и это показывает, что споры между реалистами и идеалистами на почве философии связаны с одним из ключевых вопросов бытия.

Беркли Дж. Три разговора меду Гиласом и Филонусом // Беркли Дж, Соч. М., 1978.

Декарт Р. Размышления о первой философии, в коих доказывается существование Бога и различие между душой и телом //Декарт Р. Соч. М., 1994. Т. 2.

Кант И. Критика чистого разума (любое издание).

ЛоккДж. Опыт о человеческом разумении // ЛоккДж. Соч. М., 1985. Т. 1.

Ньютон И. Математические начала натуральной философии // Собрание трудов академика А. Н. Крылова. М.-Л., 1963.

Armstrong D. A Materialist Theory of Mind. New York, 1993.

Gottlieb E. Dystopian Fiction East and West: Universe of Terror and Trial. Montreal, 2001.

Lewis D. An Argument for the Identity Theory // Lewis D. Philosophical Papers. New York, 1983. Vol. I.

NozickR. Anarchy, State, and Utopia. New York, 1977.

Fraasen B. van. The Scientific Image. New York, 1980.

Автор научно-фантастических бестселлеров Роберт Сойер обсуждает давнюю привлекательность темы искусственного интеллекта для научной фантастики и кульминационное проявление неугасаемого интереса к этой теме в «Матрице». Он также размышляет о природе сознания, о Матрице, населенной скотом, и о прочих невероятных вещах.

Большинству поклонников научной фантастики знаком фильм Роберта Уайза «День, когда Земля остановилась» («The Day the Earth Stood Still»), снятый в 1951 году. В фильме показывают Клаату, инопланетного гуманоида, прилетающего в Вашингтон, округ Колумбия, в сопровождении гигантского робота по имени Горт. И звучит знаменитая инструкция роботу: «Клаату Борада Никто».

Немногим известен короткий рассказ, на основе которого был снят этот фильм. Рассказ называется «Прощай, хозяин» («Farewell to the Master»). Его написал Гарри Бейтс в 1941 году.

И в фильме, и в рассказе люди убивают Клаату, несмотря на принесенное им мирное послание. В рассказе робот, которого зовут Гнут, а не Горт, как в фильме, приходит дежурить рядом с телом Клаату.

Клифф, журналист, от лица которого ведется повествование, сравнивает робота с верной собакой, не отходящей от тела мертвого хозяина. Гнуту удается воскресить своего хозяина-инопланетянина, и Клифф говорит роботу: «Я хочу, чтобы ты сказал своему хозяину… что случившееся… было инцидентом, о котором вся Земля бесконечно сожалеет».

И в этот момент робот смотрит на Клиффа и приводит его в полнейшее изумление, очень мягко так заявляя: «Ты ошибаешься. Хозяин — я».

Такова одна из ранних научно-фантастических историй об искусственном интеллекте, в этом случае о перемещаемом ИИ, заключенном в механическое тело. Однако она предсказывает сложные взаимоотношения, которые могут сложиться у биологических существ с созданными ими на основе кремния механизмами.

Действительно, слово «робот» впервые появилось в научной фантастике, когда чешский писатель Карел Чапек сочинил в 1920 году пьесу «Рур» — о заводе универсальных… Россума. Но кого универсальных? Писателю требовалось имя для обозначения механических рабочих, так что он взял чешское слово «robota» и сократил его до слова «robot». Слово «robota» имеет отношение к некоему обязательству перед землевладельцем, которое можно выполнить лишь через принудительный физический труд. Однако Чапек знал, что настоящие «robotniks» из плоти и крови в 1848 году восстали против своих лендлордов. С самого начала отношения между людьми и роботами рассматривались как потенциально конфликтные.

И в самом деле, идея роботов, используемых в качестве рабов, настолько укоренилась в общественном сознании благодаря научной фантастике, что мы даже не задумываемся об этом. Люк Скайуокер изображен в фильме «Звездные войны: Новая надежда» (1977) абсолютно добродетельным героем, но вспомните, что он делает, когда мы впервые встречаемся с ним? Вот-вот — покупает рабов! Он приобретает у Джаваса двух думающих, чувствующих существ — R2-D2 и С-ЗРО. И что он делает с ними в первую очередь? Надевает на них оковы! Он затягивает на них ограничивающие движение болты, чтобы они не пытались бежать, и С-ЗРО все время должен называть Люка «Хозяином».

А когда Люк и Оби-Ван Кеноби приходят в бар «Мое Айсли», что говорит бармен о двух дроидах? «Мы здесь не обслуживаем этих». Всего лишь несколькими годами раньше афроамериканцам приходилось слышать подобные слова от белых на юге Соединенных Штатов. И это было обычным делом.

И в то же время ни один из предположительно доблестных героев «Звездных войн» ничуть не возражает против такого обращения с роботами, а в конце, когда все «органические» герои получают медали за отвагу, С-ЗРО и R2-D2 оттеснены на задворки и остаются без всяких наград. Роботы — это рабы!

Сейчас любой, кто знает хотя бы что-нибудь об отношениях, складывающихся между научной фантастикой и ИИ, вспомнит о рассказах Айзека Азимова. Эта серия рассказов о роботах начата Азимовым в 1940 году рассказом «Робби», в котором он впервые сформулировал знаменитые «три закона робототехники». Но позвольте мне остановиться на одном из поздних его рассказов, посвященных роботам, — на рассказе «Робот, который видел сны» 198бгода.[27]

В этом рассказе прославленный азимовский «робопсихолог», доктор Сьюзен Келвин, появляется в последний раз. Ее вызывают для осмотра Элвекса, механического человека, который по необъяснимым причинам утверждает, что ему снятся сны, чего с роботами никогда раньше не случалось. Доктор Кэлвин носит с собой электронный пистолет на случай, если ей придется ликвидировать Элвекса: как-никак психически нестабильный робот может быть очень опасен.