– Когда ты его видел?

– Сегодня утром.

– Где?

– В городке, в кафе.

– А где он сейчас?

– В городке, в кафе.

«Напряженная у Орсати жизнь», – подумал Англичанин.

– Пригласи дона ко мне на виллу к ленчу. Но скажи ему: если он рассчитывает поесть, пусть приносит с собой еду.

Парнишка улыбнулся и бросился бежать – кожаная сумка как знамя развевалась за его спиной. А Англичанин включил скорость и поехал дальше. В полумиле от своей виллы он нажал на тормоза, и джип остановился в облаке красной пыли.

Посреди узкой дороги стоял большой козел. Он был пегий с белым хохолком и рыжей бородой. Он был, как и Англичанин, в шрамах от пережитых боев. Козел ненавидел Англичанина и, когда ему заблагорассудится, перегораживал дорогу к его вилле. Англичанин много раз мечтал разрешить этот конфликт с помощью револьвера «глок», который лежал у него в отделении для перчаток. Но животное принадлежало дону Касабьянке, и, если оно пострадает, начнется месть.

Англичанин погудел. Козел дона Касабьянки вскинул голову и вызывающе уставился на него. У Англичанина было два выбора – оба малоприятных. Он мог выждать, пока козел отойдет, или мог попытаться сдвинуть его с места.

Он долго смотрел через плечо, чтобы убедиться, что никто за ним не наблюдает. Тогда он распахнул дверцу и ринулся на козла, размахивая руками и крича как сумасшедший, пока козел не отступил и не бросился в маккья. «Маккья – самое подходящее для него место, – подумал Англичанин, – место, где в свое время скрывались все воры и бандиты».

Он снова сел в свой джип и поехал к вилле, думая о том, какой это позор. Он высокопрофессиональный убийца, а не может добраться до собственного дома, не претерпев сначала унижения от гнусного козла дона Касабьянки.

На Корсике достаточно было искры, чтобы вспыхнула кровная вражда. Оскорбление. Обвинение в жульничестве на рынке. Разрыв помолвки. Беременность незамужней женщины. Однажды в городке, где жил Англичанин, сорок лет длилась вражда из-за ключей от церкви. Вслед за первоначальной вспышкой вскоре начинались беспорядки. Убивали быка. Владелец быка в ответ убивал мула или отару овец. Срубали ценную оливу. Рушили забор. Сжигали дом. Затем начинались убийства. И так оно шло и шло – иногда на протяжении поколения, а то и больше, пока стороны не утрясали свои разногласия или, устав, не прекращали борьбу.

На Корсике большинство мужчин охотно сами совершали убийства. Но всегда находились такие, кому нужно было, чтобы другие проделали кровавую работу за них: аристократы, слишком брезгливые, чтобы пачкать руки, или не желающие рисковать и быть арестованными или высланными; женщины, которые не могли убить сами или у кого не было родственника-мужчины, способного совершить это вместо них. Такие люди полагались на профессионалов: taddunaghiu. Обычно они обращались к клану Орсати.

Клан Орсати владел отличной землей со множеством олив, и их масло считалось самым сладким на всей Корсике. Но они не только занимались производством отличного оливкового масла. Никто не знает, сколько корсиканцев умерло на протяжении веков от рук убийц, нанятых Орсати, – меньше от самих Орсати, – так или иначе, число их, по местным преданиям, исчислялось тысячами. Оно могло бы быть значительно больше, если бы не соблюдаемый кланом строгий отбор. В старые времена Орсати следовали определенному правилу. Они не прибегали к убийству, пока не убеждались, что человек действительно был оскорблен и требовалась кровавая месть.

Антон Орсати принял управление семейным бизнесом в неспокойные времена. Французские власти сумели выкорчевать кровную вражду и вендетту на всем острове, кроме самых отдаленных мест. Лишь немногим корсиканцам требовались теперь услуги taddunaghiu. Но Антон Орсати был ловким бизнесменом. Он понимал, что надо либо складывать палатку и становиться только производителем превосходного оливкового масла, либо расширять базу деятельности и выискивать возможности в другом месте. Он решил следовать вторым путем и перебросил свой бизнес на другой берег. Теперь его команда убийц считалась самой надежной и профессиональной в Европе. Они странствовали по континенту, убивая для богатых людей, а иногда даже и для правительств, – преступников и жуликов-страховщиков. Большинство тех, кого они убивали, заслуживали смерти, но конкуренция и требования современной эпохи предписывали Антону Орсати забыть старое правило предков. Он принимал любое предложение о работе, которое попадало к нему на стол, независимо от того, насколько оно было мерзко, – лишь бы при этом не подвергалась опасности жизнь одного из его убийц.

Орсати всегда немного забавляло то, что самым умелым из его наймитов был не корсиканец, а англичанин из Хайгейта, что в северной части Лондона. Только Орсати знал правду о нем. Что он служил в знаменитых Специальных воздушных силах. Что он убивал в Северной Ирландии и в Ираке. Что бывшие хозяева считали его мертвым. Однажды Англичанин показал Орсати вырезку из лондонской газеты. Некролог о себе. «Очень полезная штука при такой работе», – подумал Орсати. Люди редко ищут покойника.

Возможно, он родился англичанином, но Орсати всегда считал, что у него беспокойная душа корсиканца. Он говорил на местном диалекте так же хорошо, как Орсати, не доверял пришельцам и ненавидел всякую власть. Вечером он сидел на городской площади со стариками, ругал мальчишек, гонявших на скейтбордах, и ворчал по поводу того, что молодежь не соблюдает старый порядок вещей. Он был человеком уважаемым – иногда слишком уважаемым, по мнению Орсати. Тем не менее он был превосходным убийцей, самым лучшим, какого когда-либо знал Орсати. Его учили самые знающие убийцы планеты, и Орсати многому научился у него. Он идеально подходил для некоторых заданий на континенте, поэтому-то Антон Орсати и приходил к нему на виллу в тот день, нагруженный бакалеей.

Орсати был выходцем из аристократической семьи, но по одежде и еде почти не отличался от paesanu, что обрабатывают его землю вдоль ведущей в долину дороги. Он ходил в белой рубашке, расстегнутой до середины его груди колесом, и в пропыленных кожаных сандалиях. Его «завтрак», который он приносил с собой, состоял из куска хлеба грубого помола, бутылки оливкового масла, ломтя ароматной корсиканской ветчины и головки острого сыра. Англичанин поставлял вино. День был теплый, поэтому они ели на террасе с видом на долину, в пятнистой тени пары высоких корсиканских сосен.

Орсати вручил Англичанину чек с эмблемой «Оливковое масло Орсати». Все убийцы Орсати официально считались сотрудниками компании. Англичанин был вице-президентом по маркетингу, что бы это ни означало.

– Твоя доля по испанскому заданию. – Орсати обмакнул кусочек хлеба в масло и сунул в рот. – Есть проблемы?

– Девчонка работала на испанскую службу безопасности.

– Какая девчонка?

– Девчонка, с которой встречался Наварра.

– Вот черт. Что же ты сделал?

– Она видела мое лицо.

Орсати обдумывал эту новость, отрезая кусок ветчины и кладя его на тарелку Англичанина. Ни тот ни другой не любили дополнительных жертв. Это обычно было плохо для дела.

– Как ты себя чувствуешь?

– Устал.

– По-прежнему плохо спишь?

– Когда я в чужой стране убиваю кого-то.

– А здесь?

– Лучше.

– Тебе следовало бы отдохнуть сегодня вечером, а не сидеть бог знает до какого времени со стариками.

– Почему?

– Потому что у меня есть для тебя новая работа.

– Я же только что закончил одну работу. Поручите эту другим.

– Дело слишком тонкое.

– У вас есть досье?

Кончив завтракать, Орсати сделал несколько неспешных кругов в бассейне, пока Англичанин читал. Дочитав до конца, Англичанин поднял глаза:

– А что натворил этот человек, чтобы заслужить смерть?

– Судя по всему, украл нечто весьма ценное.

Англичанин закрыл папку. Он был способен без сожаления убить человека, укравшего ради того, чтобы выжить. Англичанин считал вора низшим живым существом на Земле.