– Форчен, я получила письмо от отца. Он пишет, что поправляется и осенью, когда мы переедем в новый дом, он бы хотел приехать к нам, если будет себя хорошо чувствовать.

– Это замечательно, Клер. – Форчен взглянул на нее. – Мне бы не хотелось, чтобы ты сейчас уезжала в Шарлотт и забрала с собой мальчика.

– Тебя тревожит Тревор Венгер. Он уже пытался встретиться с Майклом?

Клер посмотрела на угрюмое лицо и плотно сжатые губы Форчена и поняла, что встреча состоялась.

– Он знает, что его внук здесь. Венгер остановил меня на улице и сказал, что хочет видеть мальчика. Но я категорически ответил, что он никогда не увидит его.

– Форчен, он все равно увидит его. Ведь мы живем в одном городе! По-моему, это неправильно: не позволять ему поговорить с внуком.

– Мы уже все обсудили, Венгер и близко не подойдет к моему сыну, – сказал Форчен, и у него на скулах заходили желваки.

Клер прикусила губу. «Форчен никогда не скажет «наш сын», – подумала она. Но именно так она думала о Майкле. За долгие годы мальчик стал ей родным, и теперь Клер не сможет думать о нем как о чужом ребенке.

– Измени свое решение. Тревор Венгер – родная кровь Майклу. И я уверена, что в нем есть и что-то хорошее.

– Нет, – отрезал О'Брайен, отошел от Клер и провел рукой по кирпичной кладке камина, которая находилась там, где вскоре будет располагаться гостиная. – Если ты хочешь, чтобы в доме стояла еще какая-нибудь мебель, скажи мне. Деньги пусть тебя не беспокоят. Если бы у нас были финансовые затруднения, я бы сказал тебе. Когда откроется мой завод, и дела пойдут хорошо, я возьму вас с Майклом в Европу. Там мы сможем еще купить мебель и переслать сюда.

Форчен внимательно посмотрел на качество плотницкой работы, а потом добавил:

– Я заказал для этой комнаты обстановку, но не посоветовался с тобой, потому что подумал, что ее стоимость поразит тебя.

– Отлично, – сказала Клер. – Уверена, что наш дом будет для меня самым красивым в мире с самой красивой мебелью.

Форчен улыбнулся, подошел к ней и положил руку ей на плечо.

– Меня успокаивает то, что ты не будешь пускать деньги на ветер. Наш дом будет самым красивым и самым счастливым… Думаю, нам удастся создать Майклу хорошую атмосферу здесь.

– Для этого потребуется больше, чем красивые вещи.

– Я знаю. Ты познакомилась с моей семьей… Они любят друг друга, и это очень важно. Но если мы сможем создать видимость любви… Почему бы и нет…

Форчен встал рядом с Клер, заглянул ей в глаза, и она подумала, как много времени прошло с тех пор, как в последний раз он поцеловал ее. Она опустила глаза и посмотрела на губы О'Брайена. Ее сердце затрепетало от воспоминаний о его поцелуях, и появилось страстное желание насладиться ими вновь.

– Ты готова ехать, Клер?

– Да… – едва слышно ответила она.

– Я сейчас найду Майкла…

Они вернулись в гостиницу и вскоре собрались в большой гостиной комнате. Клер занялась шитьем: из воздушного кружева и батиста она делала сорочку; Форчен с Майклом растянулись на полу и читали. Иногда Клер поглядывала на отца с сыном. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, склонив головы над книгой.

Когда Клер смотрела на Форчена, у нее возникало острое желание родить от него ребенка. Она думала об этом каждый день. Если бы это произошло, они, может быть, стали ближе друг к другу, и у нее появился бы еще один замечательный и любимый малыш. Клер всегда помнила обещание Форчена: они будут близки, если она сама захочет этого.

Она уже была безумно влюблена в О'Брайена. Клер знала это так же точно, как и то, что для дыхания необходим воздух. Если бы у них был ребенок, Клер не только бы носила частицу Форчена, но и чувствовала на себе его нежные руки, ощущала бы вкус поцелуев; даже без любви его ласки и поцелуи лучше, чем одиночество и случайное прикосновение. Она не знала, есть ли у него любовница. Его так часто не бывало дома, что он вполне мог встречаться с женщинами.

Клер посмотрела на Форчена, почувствовала, что начинает краснеть. «Интересно, что бы сказал он, если бы я спросила у него насчет ребенка?» – подумала она. Клер знала, что О'Брайен с радостью пошел бы на это. Ведь каждый раз, целуя ее, он изо всех сил пытался контролировать себя. Она видела, как часто его глаза горят желанием и страстью. Стоит ли ей ждать, пока они переедут в новый дом? Или, пока она будет ждать, Форчен заведет себе любовницу?

Клер скользила взглядом по его стройному мускулистому телу. Его ботинки были покрыты пылью, брюки плотно облегали длинные ноги и узкие бедра. Рукава рубашки были высоко закатаны, и она видела сильные руки Форчена, покрытые черными волосками. Клер перевела взгляд на ладонь: широкая, сильная, с красивыми мужскими пальцами. Золотая цепочка на запястье всегда напоминала ей, что он не любит ее.

Когда они переедут в новый дом, она спросит его о ребенке. Клер представила их разговор, и ее сердце учащенно забилось. Она опять бросила взгляд на Форчена и почувствовала, как ей хочется очутиться в его объятиях. Может быть, он все-таки полюбит ее…

Через два месяца в теплое и солнечное августовское воскресенье они въехали в новый дом. Майкл в радостном возбуждении бегал по комнатам гостиницы, когда последние вещи были упакованы и вынесены.

Клер одела шляпку из голубого шелка и подошла к зеркалу. Она радостно посмотрела на свое отражение, и ее сердце забилось чаще. На ней было шелковое платье с черной оторочкой, а в ушах красовались сережки из оникса.

– Готова?

Клер отвернулась от зеркала и увидела Форчена, наблюдавшего за ней, стоя у двери. У нее перехватило дыхание при виде О'Брайена. Он был в красивом черном костюме и белой полотняной рубашке.

– Да, готова.

– Майкл скачет по комнатам, как лягушонок во время дождя. Надо срочно увезти его из гостиницы.

Клер улыбнулась Форчену, он взял ее под руку, и они, покинув гостиницу, сели в экипаж.

– Мама, а у меня будет новая кроватка?

– Майкл, там уже все ждет нас.

– Вильям живет за нашим домом, он приглашал нас к себе, когда мы переедем. И дедушка Эдвина живет всего в трех кварталах от нас. Так что я часто смогу видеться с Эдвином.

– Вначале распакуй вещи, – сказала Клер, посматривая на широкую улицу, засаженную саженцами деревьев, на красивые, недавно построенные особняки, которые выглядели так, как будто город не знал войны.

– Клер, нас пригласили на бал в пятницу вечером.

Она повернулась и посмотрела на Форчена.

– Боже мой, я ведь не умею танцевать!

О'Брайен взглянул на нее и улыбнулся:

– Ну что ж, до пятницы я научу тебя танцевать.

Клер неуверенно кивнула головой.

– Форчен, я не очень хорошо знаю светские манеры. Школьницей я сбежала из дома и не участвовала в выпускном балу…

– Все будет хорошо.

Она тут же забыла о бале, как только Форчен направил экипаж по подъездной аллее. Перед взором Клер предстало огромное трехэтажное здание в викторианском стиле. Мансардные окна и башенка были искусно выложены черепицей, причудливые выступы и резные украшения веранды поражали своей изысканностью.

Форчен вновь тронул лошадей, и через несколько метров с левой стороны дома Клер увидела конюшню. Кроме флигеля для Бадру, вокруг дома еще строилась оранжерея и бювет. Двор был запущен и разрыт строителями, но уже сейчас Клер могла представить зеленые газоны и большие клумбы, на которых под жарким солнцем Атланты распустятся прекрасные цветы. Форчен остановил коляску, и четверо слуг, разгрузив вещи, понесли чемоданы в дом.

– Можно войти в дом? – спросил Майкл, и О'Брайен рассмеялся.

– Входи!

Майкл выпрыгнул из коляски, приземлившись на обе ноги, и побежал к дому. Форчен обошел экипаж, когда Клер стала выходить. Он подхватил ее на руки и понес по дорожке, ведущей к парадному крыльцу.

– Форчен! Господи, что скажут соседи!

– Они скажут, что в дом вселяются молодожены.

– С семилетним ребенком?!