– Но меня не так уж интересуют эти пьесы.

– Дело не только в пьесах. Послушай, дорогая, он предложил помочь мне послать тебя учиться в школу. Ты научишься всему, что нужно знать девушке, чтобы стать хорошей женой какому-нибудь приятному молодому человеку. Полковник будет отцом вам с Рейчел и мужем мне.

Миранда в ужасе взглянула на раскрасневшееся лицо матери. Рут сразу же опустила глаза.

– Но он же такой старый.

– Я уже сама не так молода.

Миранда нахмурилась, когда воспоминания прошлого, как призраки, начали появляться из глубин ее памяти. В тот день, когда погиб ее отец, они все слышали выстрелы. Потом Веллингтон вернулся со стрелой в ноге. Выстрелы зазвучали вновь. Это стрелял ее отец и Хикори Джо.

Она умоляла помочь отцу, но Бенджамин Уэстфолл отказался послать отряд для спасения своих людей. Миранда гневно сверкнула глазами.

– Он же трус. Рут вздрогнула.

– Нет. Не говори так. Он не трус. Нет. Ты не должна так говорить.

– Это правда.

– Ты не можешь этого знать.

– Я все помню.

Лицо Рут побледнело. Даже губы у нее стали белыми.

– Ты была слишком мала, чтобы все понять, – с мольбой произнесла она. – На нем лежала большая ответственность, чем на Френсисе, твоем отце. Он должен был думать обо всех нас. Если бы он оставил форт без защиты, мы все могли погибнуть.

– Они уже возвращались. Брат Белого Волка рассказал мне. Его отец нашел их далеко от остальных. Если бы этот трус послал им подмогу, они вернулись бы и помогли ему оборонять форт.

Рут зажала уши руками.

– Я уже все забыла, – простонала она. Слезы потекли у нее по щекам. – Я не хочу вспоминать. Воспоминания бесполезны. Они не помогут вернуть Френсиса.

Миранда сжала кулаки.

– Он мог бы спасти папу. Но он струсил.

– Нет, – упрямо повторила Рут. Она не решалась думать так же, как Миранда. Подобный ход мыслей мог привести к другим, еще более страшным. Она заплакала. – И это не имеет никакого отношения ко мне. Или к тебе. Мы не властны над тем, что сделали эти мужчины тогда, несколько лет назад.

– Мама… – Миранда обняла мать за плечи. – Прошу тебя. Я не хотела тебя расстроить. Не плачь.

– Ты ничего не понимаешь. – Рут повысила голос. Подобно бурному потоку, чувства, которые она сдерживала ради дочери, ради собственного спокойствия, вырвались наружу. – Ты не знаешь, как мы там жили. Ты была всего лишь ребенком. Мы могли подвергнуться насилию; сиу могли снять с нас скальпы.

– Мама, прошу тебя.

Рут не смогла сдержать рыдания.

– Я знаю, что ты видела тело своего отца. Подумай об этом. То, что случилось с ним, могло случиться с тобой и со всеми нами. И Рейчел никогда не родилась бы.

Несколько минут Рут беспомощно рыдала в объятиях дочери. Наконец она взяла себя в руки. Миранда предприняла еще одну попытку.

– Мама, мне кажется, тебе не стоит с ним вообще встречаться. Смотри, как он расстроил тебя. Ты не можешь выйти за него замуж. Он тебе не подходит.

Лицо Рут окаменело.

– Хватит, Миранда. Я больше не хочу слушать тебя.

– Но, мама…

Рут встала. Она забыла о своих слезах еще до того, как они высохли у нее на лице.

– Я не хотела говорить тебе подобных вещей, потому что ты будешь плохо обо мне думать. До сих пор ты делила жизнь на черное и белое. Ты воспринимала ее именно таким образом – как и положено ребенку. Ты еще слишком молода, чтобы находить компромисс и приспосабливаться.

– Мама, я уже не ребенок.

– Тогда и веди себя как взрослая. Выслушай меня. – Рут расправила плечи. – Я живу здесь со своими родителями уже три года. Но я больше не хочу так жить. За все эти три долгих года у меня не было ни одного счастливого дня.

– Мама!

– Удивлена? Я рада это слышать. Значит, по крайней мере, я притворялась не напрасно. – Рут печально улыбнулась. – Я люблю и уважаю своих родителей. Но они просто сводят меня с ума.

– Мы могли бы переехать, – робко предложила Миранда.

– О да. Мы могли бы переехать. Мы могли бы жить в крошечном домике где-нибудь на окраине. Только на такое жилье нам хватило бы пенсии твоего отца. Я бы перешивала для тебя мои платья до тех пор, пока не осталось бы ни одного, и тогда тебе пришлось бы носить старую одежду, которую богатые жертвуют церкви для бедных. По воскресеньям мы ходили бы в церковь, но это было бы единственным нашим развлечением. Нас никто не стал бы приглашать в гости. И ты никогда не встретила бы приличного молодого человека, за которого ты могла бы выйти замуж.

– Я еще слишком молода, чтобы думать о замужестве.

Рут схватила дочь за плечи.

– Но это не будет долго продолжаться. Я вышла замуж за твоего отца, когда мне было семнадцать. Семнадцать! А тебе исполнится семнадцать уже скоро. Разве ты не понимаешь? То, что твой дед держит нас здесь фактически из милости… – Ее голос дрогнул. – Ты никогда не была в театре, а ведь он находится всего в нескольких кварталах от нашего дома. А когда у тебя наконец появилась такая возможность, тебе пришлось надеть платье, давно вышедшее из моды.

– Мне все равно.

– А мне нет!

– Но этот человек…

Рут не выдержала и ударила ее по щеке.

– Я выйду за него замуж. Он будет заботиться обо мне и о вас с Рейчел. К тому же тебе уже шестнадцать лет. Скоро ты покинешь меня, чтобы создать свою семью.

Миранда отпрянула, когда мать, решительно повернувшись, вышла из комнаты.

Когда Бенджамин вечером навестил их, Рут была в своем самом новом платье из светло-серого тонкого хлопка, поскольку траур у нее официально кончился. Весь день она провела, беспокойно шагая по комнате. Ее нетерпение усилилось. Теперь, когда она приняла решение, она хотела поскорее выйти замуж. А вдруг он передумал? Вдруг он не придет? Несколько раз она порывалась послать единственную служанку отца к Уэстфоллу с приглашением прийти.

К тому времени, как Уэстфолл появился в гостиной, Рут уже была близка к обмороку. Руки, которые она протянула ему, дрожали. Ее голос срывался.

– Бенджамин Уэстфолл, я согласна стать вашей женой.

– Рут. – Он посмотрел на нее внезапно увлажнившимися глазами. Потом он улыбнулся. – Как долго я ждал этого дня. – Он привлек ее к себе и поцеловал. – Я вижу, твоя дочь не возражала.

– Не совсем. Но я надеюсь, она скоро образумится.

– Может быть, мне стоит поговорить с ней… Рут покачала головой.

– Мне кажется, ей надо дать время привыкнуть к этой мысли.

– Тогда могу я поговорить с твоим отцом? Рут впервые улыбнулась.

– Да. Я бы хотела, чтобы ты поговорил и с отцом и с матерью, и хочу быть с тобой во время этого разговора. Я хочу увидеть выражение их лиц.

– Вы должны уехать. Вы не подходите для моей мамы. Вчера вечером она так плакала, что ей стало плохо.

Бенджамин Уэстфолл сердито взглянул в решительное лицо Миранды. Невысокий от природы, а сейчас к тому же начавший полнеть, он был всего на дюйм выше дочери Френсиса Драммонда. Он недовольно откашлялся.

– Женщины плачут по разным причинам. И от счастья тоже. Я думаю, что ее переполняло чувство радости оттого, что теперь бремя забот о вас и вашей сестре ей не придется нести одной.

Миранда гордо вскинула голову.

– У мамы нет никаких хлопот со мной. И с моей сестрой тоже. Я забочусь о Рейчел.

Он примирительно поднял руку.

– Ну хорошо, ответственность за вас.

– Наша мама нас любит.

– Конечно, любит. – Он тяжело вздохнул. Этот разговор уже начал ему надоедать. Может быть, он напрасно тратил время на спор с этой глупой девчонкой? Рут дала свое согласие. Ее родители были почти неприлично счастливы услышать, что их дочь выходит замуж и покидает их дом. Они даже намекнули, что свадьба в начале весны была бы вполне уместной.