Но перед разлукой он хотел попросить ее о последнем одолжении…

Держа в руке гусиное перо, Микаэла вздохнула и склонилась над листом пергамента с гороскопом Бригит. Для работы она выбрала большую залу, где, кроме нее, почти никого не было – только Гилкрист негромко наигрывал на арфе для Бригит и Евы, немного сонных после сытного обеда.

Мелодия была красивая, и молодая женщина невольно заслушалась, рассматривая творение своих рук. Гороскоп был практически готов, и результаты его не на шутку озадачили Микаэлу. На Меркурий в шестом Доме, Доме здоровья, оказывал вредное влияние Сатурн, а Марс отрицательно воздействовал на Солнце. Во всем чувствовалось сильное влияние Весов и Козерога, что свидетельствовало о повышенной опасности для ног и коленей девочки. Гороскоп выявил также сильную связь с водой, что, впрочем, совсем не удивило Микаэлу. Ее удивило другое: положительное влияние Венеры свидетельствовало о том, что на Бригит должно благотворно подействовать прикосновение любящего ее человека. Более того, расположение планет указывало, что Бригит будет хворать только в раннем детстве и с возрастом выздоровеет, если удастся подобрать правильное лечение!

Гороскоп малышки оказался сложнее большинства гороскопов, которые Микаэле доводилось видеть прежде. Удастся ли ей разобраться во всех его деталях? Будь рядом Ибрагим, он бы наверняка все понял, но, увы, он уже не может прийти ей на помощь…

Неожиданно в голову Микаэле пришла кощунственная мысль: если бы она не овдовела, то не узнала бы победительного очарования даншенского лэрда! Как всегда, при воспоминании о Дайрмиде восхитительный трепет пробежал по ее телу – и, как всегда, в следующее мгновение сердце заныло от тоски. Им никогда, никогда не быть вместе!

Молодая женщина вздохнула, отложила перо и потерла лоб. Горец никак не выходил у нее из головы. Поначалу она даже обрадовалась его отъезду, надеясь, что разлука принесет ей облегчение, но ночью снова затосковала по его объятиям, по теплу, которое от него исходило…

Но довольно грезить, прочь несбыточные мечты! Лэрд Даншена не желает обременять себя ее глупой любовью, а раз так, то Микаэла покинет его замок! Она составит подробный план лечения Бригит, и Лили с Ионой справятся без ее помощи. Надо будет попросить Ангуса послать гонца в Кинглэсси. Гэвина там, конечно, нет, но домашние наверняка без промедления пришлют за ней кого-нибудь из слуг.

Уехать, навсегда покинуть Дайрмида, Бригит, Макартуров… У Микаэлы защемило сердце. Это будет нелегко, но иначе нельзя! Нужно взять себя в руки и решиться на неизбежное. Она тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли, и вновь углубилась в свои расчеты.

Постепенно в большой зале начали сгущаться тени. Доиграв очередную мелодию, Гилкрист отложил арфу, Ангус отнес Бригит наверх, Ева тоже отправилась спать, и Микаэла, оставшись одна, с головой погрузилась в работу. Она так увлеклась, что даже не обратила внимания на голоса и лай собак во дворе.

Опомнилась она только тогда, когда услышала скрип половиц и шуршание камыша. Подняв голову, Микаэла ахнула от неожиданности: к ней подходил Дайрмид. Его каштановая грива растрепана, как будто он долго скакал навстречу ветру, могучий торс, окутанный зелено-черным пледом, казался совсем темным в полумраке. Их взгляды встретились, и в серых глазах горца вспыхнул знакомый серебристый огонек. Не сводя с нее блестящих глаз, лэрд остановился у стола.

– Приветствую вас, миледи! – произнес он негромко и подчеркнуто сухо.

Микаэла протянула ему пергамент с гороскопом.

– Я занималась составлением гороскопа Бригит, – заговорила она. – Посмотрите, здесь видно, что Сатурн пересекается с Меркурием, налицо явное преобладание Весов и Козерога, но есть благоприятное влияние Венеры и Луны…

– Пожалуйста, объясните толком, что это означает, – нахмурился Дайрмид.

– Это означает, что у Бригит есть шанс на выздоровление, она может поправиться, хотя и не скоро. По гороскопу, самым лучшим лечением для нее будет… – Микаэла осеклась, кровь бросилась ей в лицо.

– Что же? – нетерпеливо спросил он.

– Прикосновение… – почти неслышно проговорила она и смущенно отвела глаза.

Дайрмид помолчал, потом с шумом выдохнул воздух и сказал:

– Вот что, миледи, мне бы хотелось, чтобы вы собрали вещи в дорогу. Возможно, вы против, но я…

– Понимаю, – перебила Микаэла, гордо поднимая голову. Надо же, он ее прогоняет! Но разве она сама не собиралась уехать? Он прав, так будет лучше для них обоих, на днях она покинет Даншен… – Почему вы решили, что я против? Я немедленно уеду – только расскажу Лили и Ионе, как лечить Бригит.

– Вы меня неправильно поняли! – сердито буркнул он. – Я прошу вас не уехать из Даншена, а всего лишь составить мне компанию в одной поездке…

– Правда? – растерялась она.

– Да. Завтра на рассвете я отплываю в Глас-Эйлин. Вам это путешествие вряд ли будет приятно, но я очень прошу вас осмотреть мою сестру Сорчу.

– Значит, вы приглашаете меня поехать с вами в Глас-Эйлин? – переспросила она, как будто смысл его слов дошел до нее только сейчас.

– Ну да! Отплываем завтра на рассвете!

От волнения у Микаэлы перехватило дыхание: он звал ее в логово врага! Но это означало, что она нужна Дайрмиду… Правда, им опять придется плыть. Ей представилась узкая галера, летящая по вздымающимся волнам, и стало страшно. Она закусила губу, не зная, на что решиться.

– Соглашайтесь, Микейла! Дорога не займет много времени, а вашу безопасность я гарантирую. Нам с Сорчей очень нужна ваша помощь!

Что-то в его тоне заставило ее отбросить сомнения.

– Хорошо, я еду, – ответила она с таким ощущением, словно прямо под ее ногами разверзлась бездонная пропасть.

Микаэле показалось, что весь мир вдруг круто накренился и поехал куда-то вниз. В отчаянии она уцепилась за борт галеры, как утопающий хватается за соломинку, и хрипло застонала, но рев моря и ветра заглушил ее голос.

Галера начала взбираться на новую волну, и молодая женщина, забыв о приличиях и достоинстве, поспешно свесилась за борт, где ее исстрадавшийся желудок расстался с последними остатками завтрака. Брызги холодной морской воды, оросившие лицо, принесли некоторое облегчение, и Микаэла, мертвенно-бледная, с выбившимися из-под платка мокрыми волосами, медленно выпрямилась, не выпуская из дрожащих рук спасительный борт.

На палубе какой-то незнакомый человек выкрикивал команды, выстукивая на барабане стремительный ритм; подчиняясь ему, сидевшие на деревянных ящиках гребцы дружно налегали на длинные весла, вставленные в круглые отверстия в бортах. Все они были арендаторами или родственниками даншенских Кемпбеллов.

Узкая длинная галера «Габриэль», блестевшая на солнце мокрой дубовой палубой, мчалась вперед, но внезапно она замедлила ход и стала сильно раскачиваться из стороны в сторону. Микаэла подняла глаза – большой квадратный парус на мачте выгнулся дугой, до предела натянув веревки. Стоявший в носовой части Дайрмид что-то прокричал, и несколько гребцов, бросив весла, подскочили к мачте. Быстро и ловко свернув парус, они привязали его крепкой веревкой к перекладине. «Значит, Дайрмид решил идти дальше только на веслах, – сообразила Микаэла. – Наверное, это для того, чтобы сильный ветер не сбил нас с курса…»

Она перевела взгляд на лэрда – Дайрмид стоял на палубе прямо, расправив плечи, как будто под ним была земная твердь, а не громадная толща воды. Ветер трепал его буйную гриву, за спиной то опускался, то вновь вздымался к ярко-голубому небу изогнутый нос корабля, сам же он казался воплощением уверенности и силы.

Сказав несколько слов верному Мунго, лэрд оставил место капитана и, осторожно обходя мотки канатов, направился на корму, где уже два часа, то есть с самого отплытия, на одной из бочек сидела, скорчившись в три погибели, Микаэла. Горец уже несколько раз подходил к ней с намерением поговорить, но она отвечала так неохотно и бросала на него такие яростные взгляды, что он долго возле нее не задерживался.