– Какие-нибудь последние желания? – поинтересовался Томас, наваливаясь на грудь Рендола.

– Я не могу дышать, – прохрипел Рендолл.

– Отлично! – сказал Томас, еще сильнее наваливаясь на Рендолла и перенося весь вес на колено.

– Не убивай его! – закричала Джульетт.

Томас даже не повернул головы.

– Почему нет? – Казалось, что его голос звучит откуда-то издалека. – Мне надо было поговорить с тобой. К счастью, я приехал к тебе домой чуть позже того подонка, который тебя забрал, и я успел увязаться за каретой. Но ведь я же мог и опоздать… И ты хочешь сказать, что Рендолл Бэнфорд достоин остаться в живых?

– Но мы же с тобой не такие, как он и Бренна, – сказала Джульетт.

Каждая косточка в ее теле болела, и каждый сантиметр ее кожи саднил. Но она смогла перевернуться на спину и сесть. Томас кинулся к ней. Он обнял ее, а потом перерезал веревку и освободил запястья. Потом он достал нож и пошел с ним к Рендоллу Бэнфорду, который попытался двинуться.

– Еще одно движение – и ты покойник, – предупредил Томас. – Но если ты будешь выполнять все мои требования, то мы тебя, пожалуй, сохраним для полиции.

– А почему это я захочу делать то, что требуешь? – прохрипел Рендолл.

Томас приставил нож к его горлу:

– Я думал, что ты сам догадаешься…

Казалось, что прошло уже двенадцать часов или, может быть, даже несколько дней с тех пор, как Джон (или как там его звали) забрал ее для того, чтобы якобы отвезти к Каролин. Теперь она стояла в саду дома на Глендин-Плейс и думала обо всем, что связано с этим домом. Просто быть рядом с Томасом сейчас ей было достаточно. В последние часы он стал еще важнее для нее. И она чувствовала невероятную радость просто от того, что он стоял рядом с ней.

Они ждали, когда из дверей выйдет Бренна. Мертон сказал Бренне, что Рендолл ждет ее, чтобы поговорить с ней. «Ну и почему он не может войти?!» – такова была первая реакция Бренны. Джульетт могла слышать только голос Мертона, но не его слова. Затем заговорил Рендолл:

– Ты что, хочешь, чтобы я нанес сюда столько грязи?

– Господи, – сказала Бренна с той стороны дверей. – Спасибо, Мертон, мы сами поговорим с мистером Бэнфордом здесь на открытом воздухе. – Еще через секунду она снова заговорила, и ее голос звучал взволнованно, но она боялась задать очевидный вопрос: – Какой же ты грязный… Так, значит… – Тут она замолчала.

– Дело сделано, – ответил Рендолл. – Как ты и просила.

Тишина.

– Я практически не верю в это, – сказала Бренна, и вся строгость ушла из ее голоса. – Конечно, это то, чего мы хотели, но я не могу сказать, что мне действительно хотелось ее смерти.

– Нет, это именно то, чего ты хотела, – сказал Рендолл, и в его голосе чувствовалось напряжение. – Это именно то, чего ты хотела.

– Ну… да… Мне нужен был сам результат. Но ее смерть была необходимой, и избежать ее было нельзя. Но это не значит, что я хотела, чтобы это случилось… Скажи, а это заняло много времени?

– Да, это заняло много времени. Девчонка сильно сопротивлялась. Знаешь, в общем, это очень крепкая девка – пока я стаскивал ее, она чуть сама не сбросила меня в воду. Так что времени ушло куда больше, чем я хотел, но дело сделано, и твоей единокровной сестры больше нет.

– Ну что ж, это заслуживает того, чтобы выпить. Сейчас ты пойдешь домой, мы тебя почистим, а потом отметим это дело праздничным ужином, например, завтра.

Джульетт нарисовала себе в воображении то, как Рендолл уставился на Бренну:

– Ты действительно собираешься праздновать смерть своей сестры?!

– Я тебе предлагаю отметить то, чего мы достигли. Нам не надо делиться наследством, не надо продолжать терпеть эти чудовищные взгляды и отвечать на вопросы, действительно ли я прихожусь родней какой-то нищете.

Джульетт поняла, что полицейские слышали уже достаточно, потому что вышли из темноты и сказали:

– Значит, так, вы, двое, пройдете с нами. Особенно вы, – сказал главный полицейский, хватая Бренну за руку.

– Вы не можете меня так хватать! – закричала Бренна. – Немедленно отпустите меня! Я же не преступница!

Хотя Джульетт внимала каждой происходящей детали, она смотрела на Томаса, потому что для нее было величайшим счастьем находиться с ним рядом. А он смотрел на нее темными, глубокими глазами, полными любви.

Она не ждала ничего от этого момента, но дело в том, что Бренна до сих не знала, что Джульетт жива. Полицейский защелкнул на ней наручники, а она все пыталась его ударить. Но когда она увидела Джульетт, она остановилась как вкопанная с открытым ртом. Повернувшись к Рендоллу, она закричала:

– Идиот! Ты полный, невыносимый идиот! Как ты мог?!

– А как могла ты?! – спросила Джульетт. – Мне не нужны были деньги, я была бы счастлива только тем, что у меня был бы дедушка.

– Ты все врешь, – прошипела Бренна. – Это полный абсурд. Вы должны отпустить меня. Вы что, верите этим историям, которые рассказывают служанки? Вы же не можете верить ей больше, чем мне?!

– Боюсь, что слишком поздно, мисс, – равнодушно сказал полицейский. – Все, что вы хотите рассказать, вы спокойно расскажете в суде.

– Это была целиком идея моего кузена! – кричала Бренна, и Джульетт казалось, что все скоро оглохнуть от ее крика.

Но следователь и инспектор, видимо, не раз сталкивались с подобным, поэтому особого впечатления на них это не произвело.

– Я любила моего деда! – истошно кричала она, и Джульетт почувствовала неукротимую ненависть. Бренна убила их дедушку, пыталась убить ее саму, и все это ради денег, хотя она провела всю свою жизнь в роскоши.

«Я бы отдала все на свете, только бы по-настоящему познакомиться с дедушкой».

– Ты просто лгунья, – сказала Джульетт, и голос ее дрожал. – Ты украла у меня саму возможность узнать дедушку. Все ради денег, хотя тебе ни дня не пришлось работать. Впрочем, это еще исправят в Ньюгейтской тюрьме, если, конечно, не вынесут смертный приговор.

Темные пятна проступили на бледных щеках Бренны.

– Надо было сначала убить тебя, – прошипела она. – Какое отношение ты имеешь к моему деду? Ты что, правда считаешь, что служанка может наложить свои грязные ручонки на мои деньги? – Она замолчала и огляделась по сторонам.

– Может быть, вы скажете что-то еще в свою защиту? – невозмутимо спросил инспектор.

Бренна сокрушенно вздохнула, но не сказала ничего.

Рендолл молчал все это время, но тут он поднял голову.

– Можно один вопрос? – спросил он бесцветным измученным голосом.

– Задавайте, – ответил один из следователей. – Возможно, вы поможете следствию, как это уже сделала мисс Бэнфорд.

– Можно ли обстоятельства моего дела рассматривать отдельно от мисс Бэнфорд?

При этих словах Бренна чуть не порвала свои наручники.

– Ах ты ублюдок! – завизжала она. – Да как ты можешь! – Она разрыдалась, и слезы потекли по ее лицу, перекошенному от злости. – Я вас всех ненавижу, всех! И когда меня освободят, вы еще пожалеете!

Инспектор ухмыльнулся.

– Ну пусть напоследок помечтает, – сказал он.

– Можно еще один вопрос? – вклинился Рэндолл.

– Безусловно, – ответил главный следователь. – Чем больше ваших вопросов, тем скорее мы с этим покончим.

– Мне интересно, какой информацией вы располагаете? Может быть, я смогу помочь следствию.

– То есть? – непритворно удивился главный следователь.

– Я хочу сказать, что как свидетель я могу быть полезен. Может быть, мне за это будет полагаться меньший срок?

– Меньший срок? Да это ведь ты все испортил, ничтожество! – снова закричала Бренна.

– Ты можешь хоть на секунду закрыть рот? – оборвал ее Рендолл. – Я разговариваю не с тобой, а с полицией.

Инспектор переглянулся с человеком, стоявшим у двери. Тот вышел и через минуту вернулся в сопровождении седого важного господина.

– Меня зовут лорд Грэм, – сказал вошедший, – и в интересах следствия мы принимаем ваше предложение. Мы предлагаем вам соглашение.