Они остановились перед экипажем, и Томас помог ей в него забраться. Несколько секунд спустя он протянул руку и дотронулся до ее щеки.

– Я не собираюсь изрекать никаких банальностей по поводу того, что Гарриет теперь пребывает в лучшем из миров, – сказал он вдруг. – Ужасно, что она умерла, я хотел бы познакомиться с женщиной, которая тебя вырастила. А она, я уверен, хотела бы увидеть тебя за твоей новой работой, когда ты трудишься уже не как простая прислуга.

– Но в этом нет ничего плохого.

– Я и не говорю, будто в работе прислуги есть что-то плохое, – ответил Томас. – По крайней мере это такие же люди, как и мы. Но сама эта система порочна, и ты не можешь не согласиться с этим, Джульетт. Я бы только хотел, чтобы Гарриет могла увидеть, как ты наслаждаешься своей новой жизнью. И я бы хотел быть знакомым с этой женщиной, которая смогла вырастить из такой чудесной девочки, как ты, такую чудесную молодую леди.

Джульетт разразилась слезами. Почему несостоявшееся знакомство с Гарриет имело такое большое значение для Томаса, ведь он уже ясно дал понять, что у них не может быть никакого совместного будущего?

– Не сдерживай свои слезы, – сказал Томас, заключая ее в свои объятия.

– Я не со слезами борюсь, – прошептала она, уткнувшись в его плечо, – я пытаюсь бороться с тобой.

– Я просто хотел быть сейчас рядом, – прошептал он, проводя рукой по ее волосам. – Дай мне что-нибудь для тебя сделать.

Экипаж остановился, Томас помог ей выбраться на улицу, и они очутились перед роскошным зданием, которое напомнило ей Эппинг-Плейс. Томас взял ее под руку, помог подняться по широким ступеням и открыл перед нею дверь.

– Это дом моего друга, в котором я остановился. Он уехал из города на несколько дней.

Внутри здание оказалось очень красивым. Анфилада комнат была обставлена мебелью необычных пылающе-красных и фиолетовых тонов, и по какое-то мгновение Джульетт удалось отвлечься от своих переживаний и позволить себе полюбоваться красотой внутреннего убранства этого дома. Томас растворил двери в комнату и жестом пригласил девушку войти.

– Вот то, что я хотел тебе дать, – сказал он и показал на выходное платье, которое она сделала для Сары, когда только начала работать в Эппинг-Плейс.

– Где ты его достал? – спросила Джульетт.

– Миссис Уинстон хотела, чтобы оно принадлежало тебе.

Джульетт чуть не рассмеялась:

– А ей не пришло в голову спросить разрешения у Сары?

– Очевидно, Сара отсутствует, занимаясь где-то своими делами. Поэтому, конечно же, это будет наш большой секрет. Но миссис Уинстон сказала, что Сара тоже хотела бы, чтобы оно стало твоим. И я уверен, это на самом деле так.

Он присел на пуф и притянул Джульетт к себе.

– Я скучал по тебе, – сказал он просто.

Он увидел тоску в ее глазах, наполненных слезами. Он знал, что все это вызвано ее переживаниями из-за смерти Гарриет, практически заменившей ей мать, и хотел как-то облегчить ее боль.

– По крайней мере, она верила, что ты на правильном пути, – проговорил он, проводя рукой по ее волосам. – Она знала, что ты подружилась с сэром Роджером, верно?

Джульетт невесело кивнула в ответ.

– Она была этим довольна, – сказала она после некоторого молчания. – Я не думаю, что для нее была сюрпризом и его радость, когда наша встреча с ним все-таки состоялась. Думаю, его жена была единственной, кто приходил в ярость от самой мысли о том, что моя мать и Уильям были вместе.

– Твой дед был прекрасным человеком, – сказал Томас. – Он мне очень нравился.

Джульетт слегка улыбнулась:

– Приятно слышать, когда кто-то вот так произносит: «Твой дед».

Он заглянул в ее глаза и увидел такую бурю чувств, но при этом полное отсутствие надежды.

– Все вернется на свои места, – сказал Томас.

– Нет, не вернется, – пробормотала она, и слезы начали щипать ее глаза. – Мы вместе только потому, что ты пытаешься защитить меня…

– Нет, не только, – прошептал он, легко прикоснувшись к ее губам. Затем он подарил ей поцелуй, казалось, самый глубокий в его жизни.

У мягких губ Джульетт был такой сладкий вкус… Ему необходимо ею обладать. Он отстранился на мгновение и посмотрел на ее залитое слезами лицо сверху вниз. Ему все стало ясно без слов. Он почувствовал то острое желание, которое не объяснить словами или логикой. Томас запечатал ее уста еще одним поцелуем, и, когда он услышал легкий стон, исходивший из глубины ее груди, он ощутил потребность отдаться грубому, примитивному желанию.

Его пальцы задрожали, когда он начал ее раздевать. Она же, приникнув к нему, сорвала с него сперва рубашку, потом брюки. Ему пришлось уступить ее пылу на этот раз. Он увидел огонь в ее еще недавно таком вялом и безжизненном взгляде. Теперь ее глаза наполнял голод страсти, вполне сопоставимый с его собственным.

Когда под нетерпеливыми руками Томаса на пол соскользнула ее одежда и он прикоснулся к этой нежной, мягкой коже, его сердце забилось еще сильнее. Пробегая кончиками пальцев по шелку груди Джульетт, он вдруг замедлил свое движение, когда прикоснулся к ее соскам. Он остро нуждался во всем ее существе, но старался сдерживать это пламя внутри себя.

Томас видел ответное желание в глазах Джульетт, когда она проводила своей ладонью по его груди и плоскому, напряженному животу. Задержав дыхание всего лишь на мгновение, он постарался немного успокоиться. Она подалась ему навстречу и пробежалась губами по его груди. Поймав своими зубками его соски, Джульетт начала ласкать их языком, что продолжалось, казалось, целую вечность. Свои руки она опустила чуть ниже, дразня его торопливыми движениями. Ее пальцы жадно кружили уже у него между ног, но вдруг она нежно, неторопливо стала гладить его плоть, все увеличивавшуюся в своих размерах.

Томас сжимал ее в объятиях и старался не потерять рассудок от того желания обладать ею, что захватило его целиком и полностью. Прикосновения Джульетт были одновременно обжигающими и осторожными, в них проявлялась вся страсть, накопившаяся в девушке. Он уже изнемогал от потребности почувствовать себя внутри ее тела, и это было то, чего они оба жаждали с одинаковой нечеловеческой силой.

Томас поднял ее на руки и понес в спальню. Джульетт прильнула к своему возлюбленному, и ей было ужасно жаль, что совместный путь наверх занял у них так мало времени.

Она осознавала всю уязвимость своего положения, связанную с разницей в их социальном статусе. Однако ее любовь к этому человеку, ее желание, нестерпимая тяга к нему были за гранью человеческого понимания.

Томас положил девушку на кровать и приблизил свои губы к ее губам. Она обняла его и с благодарностью вновь подалась навстречу его прикосновениям. Такая легкая прелюдия позволяла ее телу отвечать на каждое движение этого потрясающего мужчины, не задумываясь ни о прошлом, ни о будущем. И она погружалась всем своим существом в пучину этого удовольствия, а Томас тем временем прокладывал своими губами дорожку от вздымающейся груди к низу ее живота. Своей опытной рукой он ласкал внутреннюю поверхность ее бедер, такую бархатистую на ощупь. Другая же его рука причиняла Джульетт сладостные муки. Девушка медленно извивалась, вся сгорая изнутри.

В ответ она прошлась своими руками по всей его широкой, мускулистой спине сверху вниз, задержала ладони на напряженных ягодицах. Отпрянув на мгновение, нежно прикоснулась к сосредоточению его мужской силы: то, как страстно он хотел ею обладать, снова поразило Джульетт.

– Я готова, – произнесла она с придыханием. Дрожь пробежала по всему ее телу, когда его пальцы нащупали чувствительный бугорок между ее ног.

– Ты нужен мне, – прошептала она, – Томас…

Нежно и медленно он продолжал погружать в нее свои влажные пальцы, ни на секунду не прекращая ласкать наиболее чувствительный участок ее плоти. Джульетт потянулась к нему навстречу. Он склонился над ней, крепко сжимая в своих руках ее изнемогающее тело, заглянул в ее широко раскрытые глаза и мягко раздвинул ее ноги своими.