Без единого слова Ориэль подошел к письменному столу и взял свечу, зажег ее от той, что горела в изголовье кровати, а затем передал Джавану. Карлан остался стоять у закрытой двери, внимательно наблюдая за происходящим. Целитель опустился на колени рядом с постелью, с минуту внимательно разглядывал лежащего на ней человека, затем протянул руку и легонько коснулся лба спящего. Несколько мгновений царило полное молчание, прерываемое лишь медленным тяжелым дыханием отца Фаэлана, затем Ориэль со вздохом убрал руку, приподнялся и сел на край постели.

— Ну что ж, начало положено, — прошептал он и взял спящего за запястье. — Он определенно не Дерини, а я проверил его всеми доступными мне способами. И открытых следов вмешательства в сознание я также не нашел. Тем не менее, он явно очень утомлен. Сейчас попробую выяснить, почему.

Одной рукой продолжая удерживать запястье, другой он коснулся лба священника и склонил голову. Джаван подошел поближе к изголовью и присел на корточки, держа свечу. Через несколько минут Ориэль покачал головой и перевернул Фаэлана на спину, закатал ему рукав и нащупал наконец повязку на локте. Джаван наклонился поближе, чтобы лучше видеть, и Карлан также подошел на несколько шагов. Ориэль развязал повязку, и под ней обнаружилась воспаленная рана, оставшаяся от кровопускания. Целитель, поджав губы, повернул руку к свету.

— Ну, хотя бы этой беде я могу помочь, — произнес он вполголоса. Он легко провел пальцами по надрезу, прощупав вену чуть ниже и чуть выше, а затем прижал рану пальцами и погрузился в целительский транс. Джаван поневоле сам принялся ощупывать свою руку, глядя на Ориэля, вспомнив другую рану и другое кровопускание, и гнетущее отчаяние, когда он осознал, что находится полностью во власти своих мучителей, не способен прервать поток вытекающей из него жизненной силы и хоть как-то повлиять на происходящее…

— Так, теперь взглянем на его спину, — слова Ориэля вырвали Джавана из мира грез. Рука Фаэлана была теперь совершенно чистой, порез исчез, словно его никогда и не было. — Сэр Карлан, не могли бы вы мне помочь?

Джаван тоже поспешил на помощь, показав, каким образом расстегнуть ненавистный нарамник с капюшоном. Затем Ориэль развязал кушак, они вместе усадили Фаэлана, и Ориэль смог приспустить рясу, чтобы посмотреть на спину священника.

— Хм. Рубцы до сих пор не поджили… И синяки огромные. Немудрено, что он спал на боку.

— Может, совсем снять с него рясу, сударь? — спросил Карлан.

Ориэль покачал головой. — Не обязательно, мне достаточно и этого.

Глаза его вновь остекленели, указывая на целительский транс. Через пару секунд со вздохом он вновь пришел в себя, и Карлан помог ему уложить священника на подушки. Джаван внимательно наблюдал за ними с широко раскрытыми глазами, и Карлан заметил на его лице страдальческое выражение. Они оба хорошо помнили, что такое рубцы на спине.

— Вот когда нам бы пригодились услуги доброго мастера Ориэля, не так ли, мой принц, — с натянутой улыбкой прошептал Карлан.

— Это верно.

Заслышав голос Джавана, Ориэль вскинул голову и сдавленно охнул, когда Джаван мысленно передал ему быстрый болезненный образ наказания плетьми, которое ему довелось испытать по приказу Хьюберта.

— Неужели они осмелились сделать это с вами, сир, — прошептал он.

С трудом сглотнув, Джаван заставил себя отогнать это неприятное воспоминание.

— Теперь все в прошлом, — заявил он. — И я ведь и впрямь бросил тогда вызов Хьюберту. В каком-то смысле я заслужил свою кару. А вот о Фаэлане этого не скажешь. И кроме того… кровопускание никогда не считалось пыткой или наказанием, — он вздохнул. — И за это тоже Custodes рано или поздно должны будут держать ответ. Но что мы можем сделать для Фаэлана, Ориэль? Он не хотел нам зла, и не желал участвовать в этом подлом заговоре. Можем ли мы каким-то образом защитить его… и нас самих.

— Возможно, — Ориэль положил руки на колени и пристальным взглядом уставился на Фаэлана и затем перевел глаза на Джавана. — Самым простым, разумеется, будет не говорить ему ничего, что не должно стать известным Custodes.

— А также стирать все лишнее у него из памяти прежде чем он будет уезжать обратно в аббатство, — согласился Джаван.

Ориэль кивнул.

— Если мы точно будем знать заранее дату отъезда, это должно оказаться достаточно. Хотя, конечно, это не спасет его от Ситрика… или от того Дерини, что служит Полину.

— Так этот Дерини все же существует? — Джаван насторожился. — Ты ведь толком так ничего о нем и не сказал.

— А я и не знаю наверняка, — ответил Ориэль. — И прежде чем я попытаюсь это выяснить, давайте решим, действительно ли нам это нужно. До сих пор я не сделал ничего сверх того, что следует ожидать от Целителя. Но если я примусь дальше копаться в его сознании, и мы обнаружим там именно то, чего опасались, то окажемся в ловушке. Либо нам придется заметать за собой следы, либо, если это не получится, то вынуждены будем идти к Хьюберту.

— Возможен и иной выход, — возразил Джаван. — А что если ты просто легонько прощупаешь его разум, но не будешь слишком сильно в него вмешиваться, так, чтобы скрыть следы своего присутствия. Тогда у нас будет еще пара дней на то, чтобы принять решение.

— Да, может быть, если только никто другой не вздумает прочесть его мысли за это время.

— Тогда давайте сейчас приведем его в чувства и послушаем, что он нам скажет, — с этими словами Джаван поднялся и поменялся местами с Ориэлем. — Я буду задавать вопросы, ведь из нас троих он знает только меня, и кроме того опасается любых Дерини, даже Целителей.

Поднеся свечу поближе, чтобы на него падал свет, когда Фаэлан проснется, Джаван подождал, пока Ориэль встанет у него за спиной, затем взглянул на Целителя и кивнул. Без лишних слов Ориэль нагнулся, тронул священника за руку и отдал мысленный приказ. Веки Фаэлана затрепетали, глаза распахнулись, и он в испуге уставился сперва на Джавана, затем на Ориэля с Карланом, а потом вновь на короля.

— Вы в полной безопасности, отче, — сказал ему Джаван. — Это мастер Ориэль, а это сэр Карлан, один из моих помощников. Как вы себя чувствуете?

— Я… — Рука Фаэлана тут же метнулась к рукаву в поисках раны, которой уже не было там. В тот же миг он осознал, что лежит на спине и не чувствует боли… И тут же догадался, что произошло.

— Он… уже сделал это? — прошептал священник, испуганно взирая на Джавана. — Я не думал…

— Вы были не в состоянии ни о чем думать, — заметил Джаван негромко. — Что касается потери крови, то тут ничем нельзя помочь. Вам нужно есть получше и побольше отдыхать, однако прочие страдания не было никакого смысла длить понапрасну, и я сожалею, что вам пришлось столько претерпеть ради меня. Самое меньшее, что я мог сделать, это попросить, чтобы вас исцелили.

Шумно сглотнув, Фаэлан отвернулся к стене.

— Это не решает нашу главную проблему, сир, — прошептал он. — Отец Полин ищет любую возможность, чтобы навредить вам. Я поклялся доносить обо всем, что вы скажете или сделаете, и даже если я нарушу клятву, он… узнает.

— О, нет, он не узнает, — уверенно возразил Джаван. — Узнает его новый Дерини, не так ли, отче?

Фаэлан застыл с выражением тревоги и отчаяния на лице.

— Я вам ничего не говорил, — прошептал он.

— Нет, не говорили. На самом деле именно поэтому я изначально и заподозрил неладное. Я знаю, здесь нет вашей вины, — добавил он, видя, что Фаэлан пришел в совершеннейшее отчаяние. — Ориэль, теперь давай разберемся с этим до конца.

И прежде, чем Фаэлан успел вздохнуть или вскрикнуть, Джаван коснулся лба священника и подчинил его своей власти, мгновенно погружая в пучину беспамятства. Ориэль последовал за ним по установленному ментальному каналу, погружаясь все глубже по мере того, как Джаван уступил ему место. Карлан держался поблизости, опасаясь, что священник станет сопротивляться или вздумает закричать, но теперь, увидев, что все в порядке, по знаку короля он отступил к дверям.